Боевой гимн - Уильям Форстен

— Я хочу, чтобы было немедленно сделано следующее. Во-первых, найдите несколько больших кусков брезента и принесите их к воротам. Во-вторых, установите, где находится ближайший к нам бронированный поезд, и пошлите ему приказ полным ходом идти сюда. В-третьих, пусть все дирижабли летят прямо к этому форту.

На его лице заиграла улыбка.

— Интересно будет решить эту задачку.

— Приготовьтесь встречать гостей!

Эндрю вытащил из-за пояса свой револьвер и проверил, заряжен ли он. От беспрерывного рева пушек у него гудело в голове, и к тому же было такое чувство, что он находится внутри огромного барабана, по которому изо всех сил колотит какой-то великан. «Питерсберг» сотрясся от еще одного снаряда, пришедшегося в левый борт, как раз перед второй пушкой. Дубовый бимс треснул, и батарейную палубу засыпало щепками.

— Неймется же некоторым, — процедил сквозь зубы стоявший у носового порта Буллфинч и следивший за тем, как прямо перед ними разворачивается еще одна неприятельская галера, сверкая на солнце веслами. Таран вражеского судна нацелился на нос «Питерсберга». Буллфинч сделал шаг в сторону от пушки.

— Поберегись!

Эндрю отшатнулся прочь от орудия, и Буллфинч коротко кивнул канониру.

Батарейная палуба окуталась дымом, и в эту секунду одноглазый Буллфинч, на лице которого блуждала дьявольская усмешка, показался Эндрю настоящим карибским пиратом. Подойдя к порту, Эндрю увидел, что стофунтовый снаряд их «пэррота» попал точно в нос вражеского корабля. Гребцы отчаянно закричали, галера вильнула в сторону и зачерпнула носом воду. Не замедляя хода, «Питерсберг» врезался в потерявшее управление судно, и оно пошло ко дну. Оставшиеся в живых бантаги попрыгали в воду, но некоторые из них умудрились зацепиться за борт броненосца. Один из воинов орды с винтовкой в руках нацелился прямо на носовой порт. Буллфинч вскинул руку с револьвером, выстрелил, и бантаг рухнул в воду.

Сверху до них донеслись звуки выстрелов, это моряки очищали палубу от абордажников, забравшихся на «Питерсберг» с правого борта. Их галера успела подойти к броненосцу за секунду до того, как пятифунтовый снаряд разбил ей руль.

Раздался еще один оглушительный удар, и Эндрю с трудом удержал равновесие. Буллфинч задрал голову к потолку, на его лице появилось обеспокоенное выражение, и он направился на корму. Эндрю потопал за ним. Вдруг из люка, ведущего в трюм, высунулась чья-то голова.

— Еще одно попадание на уровне ватерлинии, сэр. У нас появилась пара новых трещин. Мы продолжаем набирать воду.

— Помпы с этим справляются?

— Пока да, но, возможно, скоро нам понадобятся люди для запасных помп.

— Сейчас я никого не могу вам направить, но ты дай мне знать, если ситуация станет ухудшаться.

— Есть, сэр.

Дойдя до конца батарейной палубы, Буллфинч поднялся по лесенке в бронированную рубку. Эндрю последовал за ним. Чтобы поместиться в крошечной рубке, в которой кроме него с Буллфинчем находились еще рулевой, первый помощник, второй механик и составлявший навигационную карту реки гардемарин, Эндрю пришлось сжаться до минимальных размеров.

— Сэр, один из вражеских снарядов пробил броню левого гребного колеса, — доложил Буллфинчу первый помощник. — Несколько планок оказались сломанными. Я предлагаю уменьшить число оборотов правого двигателя, чтобы оба колеса вращались синхронно. Иначе нам придется выравнивать курс при помощи руля и тратить лишнее топливо.

Лицо Буллфинча скривилось от неудовольствия, и он неохотно кивнул.

— Но машина барахлит, — заявил механик.

— Что значит «барахлит»?

— То и значит. Я считаю, что нужно остановить двигатель и проверить, не погнулся ли ведущий вал при ударе. А вдруг в нем трещина? Вся несущая конструкция может развалиться.

Буллфинч перевел взгляд на Эндрю и покачал головой.

— Сэр, если начнет заедать колесо или мы потеряем станину, у нас останется всего один двигатель и мы вообще не сможем сделать поворот вправо.

— Мы должны быть у крепости до заката, — отрезал Эндрю. — Я обещал это Гансу.

— Сэр, обещание обещанием, но мы рискуем потерять колесо, — настаивал механик.

— Сынок, твоя работа говорить мне то, что ты сказал. Но после того как стемнеет, нам придется ползти вверх по реке с черепашьей скоростью, а это значит, что мы успеем к месту назначения только к рассвету. Наши друзья могут продержаться до конца дня, но я сомневаюсь, что им удастся выстоять еще одну ночь.

Механик смолк и понимающе закивал головой.

Эндрю склонился к узкой обзорной щели. Над кормой «Питерсберга» пролетел очередной бантагский снаряд, разорвавшийся где-то на противоположном берегу. Путь им преграждала теперь всего одна галера, но, увидев, что произошло с другими судами, ее капитан счел за благо развернуть свой корабль и плыть обратно к берегу. Морские пехотинцы очистили палубу от последних бантагов и теперь относили в лазарет своих раненых.

— А эти бантаги храбрые парни, — заметил Буллфинч. — Лезут с ружьями на броненосец. Я-то был уверен, что нас ждет встреча как минимум с одним «монитором».

— Может быть, у них не было образца для постройки таких кораблей. Кроме того, чтобы создать флот на пустом месте, требуется немало времени, а из этих чинских джонок и галер броненосцев не сделаешь. Нам тогда повезло, что в нашем распоряжении были большие римские транспортные суда.

— Одно я могу сказать вам точно, — заявил Буллфинч. — Если мы сейчас не поторопимся, эти ребята еще подложат нам свинью. Я уверен, что в каком-нибудь узком месте у них есть цепи, и они могут перекрыть реку. Или они затопят перед нами галеру, а может, даже подложат на нашем пути мину вроде тех, от которых мы увернулись.

Эндрю бросил взгляд на первого помощника, который давал указания гардемарину, составлявшему грубую навигационную карту реки. На карте уже были проставлены несколько десятков крестиков, обозначавших места, где они видели плавающие мины.

— Сейчас засуха, река наверняка обмелела на пару футов и ее течение должно быть вялым, — продолжал Буллфинч. — Иначе эти посудины не прыгали бы так по поверхности воды.

Он приказал рулевому держаться ближе к правому берегу.

— По-моему, сейчас мы проходим эту большую излучину, — произнес адмирал, после того как река, текшая до того с востока на запад, почти перпендикулярно повернула к северу.

— Если это так, нам осталось всего десять миль, — ответил Эндрю. — Каких-то полтора часа.

Протиснувшись между первым помощником и гардемарином, он подошел к другой стенке боевой рубки. Закатное солнце коснулось своими лучами узкой смотровой щели.

— Держись, друг мой, — одними губами прошептал он. — Держись.

— Что это они там затевают? — недоуменно произнес Григорий, рискнувший на долю секунду высунуться из-за стены.