... Ваш маньяк, Томас Квик - Ханнес Ростам

Пенттинен: Ты на сто процентов уверен, что встретился с Йеноном Леви в Упсале?

ТК: Да.

Пенттинен: Никаких сомнений?

ТК: Нет.

Пенттинен: Я вижу у тебя следующую реакцию. Когда я задаю вопрос таким образом, ты реагируешь так, что у меня создается впечатление, что в твоем способе выражения все-таки есть сомнения, так мне подсказывает выражение твоего лица.

ТК: Хм.

Пенттинен: Это очень важный вопрос — ты сейчас в течение долгого времени утверждал, что встреча произошла в Упсале, а потом каким-то образом сигнализируешь, что в этом все же есть доля неуверенности.

Через пару страниц в протоколе допроса Квик изменил свои показания и сообщил, что встретился с Леви в Стокгольме. Таким мучительным образом расследование все же продвигалось вперед, и одна деталь за другой подстраивалась так, чтобы рассказ Квика не слишком противоречил известным фактам.

Даже ван дер Кваст не мог удержаться, чтобы не подтолкнуть Квика в нужном направлении. На первых двух допросах Квик заявил, что сумка Леви была оставлена на месте преступления. Несмотря на это, в ходе третьего допроса Квику снова задается вопрос, что стало с вещами. Он отвечает, что оставил сумку возле тела. Этот ответ не принимается, и чуть позднее ван дер Кваст возвращается к теме.

Кваст: Еще раз — что стало с вещами?

ТК: Они там и остались, рядом с телом.

Затем Квик ответил на вопрос, где было оставлено тело, неверно сообщил, что его не видно с дороги, и ван дер Кваст снова воспользовался шансом спросить о сумке.

Кваст: А сумка? Такая большая сумка?

ТК: Ну да.

Кваст: Где же она находилась?

ТК: Позади него.

Несмотря на четкий ответ Квика, ван дер Кваст не сдается. Вопрос слишком важен, поэтому он задает его в четвертый раз.

Кваст: И что получается, когда ты покидаешь место преступления? Что происходит с сумкой?

ТК: Она остается там.

Кваст: Видишь ли, тут возникает одна проблема. Дело в том, что эту сумку так и не нашли.

На следующем допросе Квик рассказывает, что забрал сумку с собой. Суд остался в полном неведении по поводу этого обстоятельства. Ответственность за это Леннарт Ярлхейм во многом возлагает на адвоката Квика.

— Процесс превратился в настоящий фарс! Клаэс Боргстрём не задал ни одного критического вопроса во время всего процесса. Было очевидно, что все хотят только одного — чтобы ТК осудили, — говорит он.

Основное заседание в суде не убедило и родителей Юхана Асплунда — напротив, оно подлило масла в огонь.

— Весь процесс — просто спектакль, срежиссированный Квиком, — констатировал Бьерн Асплунд в «Экспрессен» от 8 мая.

Председатель суда и члены суда первой инстанции Хедемуры не разделяли мнение супругов Асплунд, а единодушно осудили Томаса Квика за убийство Йенона Леви. В своем решении суд записал, что «за счет свидетельских показаний Сеппо Пенттинена было выявлено, что допросы проводились образцово, без использования наводящих вопросов или упорного повторения одного и того же вопроса».

Клаэс Боргстрём прокомментировал сомнения супругов Асплунд в той же статье «Экспрессен», где признал, что их отношение к правдивости Томаса Квика вполне понятно.

— Но центральный вопрос остается: откуда он получил информацию? Как он может знать все детали?

Репортер Пелле Тагессон закончил рассуждение по этому поводу несколькими избранными цитатами из заключительной речи Кристера ван дер Кваста:

«Он дает целостную связную и логичную картину, не имеющую ничего общего с догадками. […] Чего еще можно требовать? Это следует считать неоспоримым».

Несколько недель спустя в 36-е отделение больницы Сэтера поступил факс. Он был отправлен с кафедры психологии Стокгольмского университета и адресован Томасу Квику. Медленно выехал из аппарата первый лист с личным приветом от отправителя получателю. За ним следовал документ на семи страницах под названием «Указания по проведению следственного эксперимента с участием Томаса Квика в Норвегии в июне в связи с расследованием исчезновения Терезы Йоханнесен в 1988 году».

Прошел год после полного фиаско с безрезультатным выездом и таким же безрезультатным осушением озера, и теперь многие с удивлением поднимали брови, услышав, что Квика опять повезут в Эрьескуген, чтобы он указал, где находится тело Терезы.

Вновь возродившиеся надежды следователей связаны с тем, что Кристер ван дер Кваст нанял собаку, натренированную на поиск трупов, находящуюся в частном владении, которую перевезли в Эрьескуген. В конце мая 1997 года она обыскала большую территорию леса. Результаты оказались неожиданными.

Ранее полиция сосредоточила свои усилия на территории вокруг озера Ринген, но теперь территория была расширена еще на несколько квадратных километров и разделена на три участка под названием «Ухабы», «Площадь», «Голый камень». Собака отметила наличие трупов на всех трех участках. После такого прорыва осталось только снять психологические барьеры Квика, чтобы он показал, где спрятал тело Терезы. Свену-Оке Кристианссону были даны неограниченные полномочия, дабы создать оптимальные предпосылки для Квика — помочь ему вспомнить и «выдержать» весь путь до могилы Терезы.

Теперь факсимильный аппарат выплевывал результаты умственного напряжения Кристианссона. Тот факт, что я задним числом имел возможность ознакомиться с этим документом, стал результатом невероятной находки.

Стюре Бергваль по натуре хомяк и за все эти годы собрал впечатляющее количество документов, которые хранятся на складе в подвале Сэтерской больницы. После каждого посещения своего склада он извлекает на свет божий потрясающие документы, дающие представление о следствии по «его» убийствам, — и в один прекрасный день он радостно рассказывает мне, что нашел этот факс.

Произведение слишком объемисто, чтобы приводить его целиком, но при этом содержание его совершенно невероятно, чтобы можно было достоверно его пересказать. Поэтому я привожу здесь выдержки из указаний Кристианссона, затрагивающие разные области. Вначале — подробные инструкции, которые можно воспринять как оскорбление следователей:

«Для того чтобы выезд на место и приближение к тому месту/тем местам, где погребена Тереза, произошли оптимальным образом, необходимы два условия.

Первое: отношение Томаса Квика: „Я смогу или, может быть, не смогу, посмотрим…“ […]

Второе: мы должны максимально упростить выезд. Мы поедем из Сэтерской больницы прямо к тайнику в Норвегии. ТК сам приведет нас туда, а мы будем в принципе только поддерживать его (в том числе снимать ощущение одиночества, которое он может испытывать во время этого процесса).

Для создания оптимальных условий важны мелкие детали: тщательно подготовьте одежду и прочее оборудование. С собой в поездку надо взять: кофе, воду/лимонад, бутерброды, шоколад (сладости) и сигареты».