Обманы Локки Ламоры - Скотт Линч

За прилавком стояла Джиссалина, пятидесятилетняя женщина с очень яркой внешностью. Всех, кто видел ее впервые, поражала роскошная грива волос цвета воронова крыла и темные, пронзительные глаза в сеточке веселых морщинок. Справа от Джиссалины застыла ее дочь. В руках она держала арбалет, нацеленный прямо в лицо близнецам. Маленькое домашнее оружие, не слишком эффективное само по себе, подразумевало наличие яда на стрелах. Однако братья не особо встревожились — такие меры предосторожности были привычны для черных алхимиков.

— Мадам д'Обарт, барышня д'Обарт, — произнес Кало с низким поклоном. — Мы ваши верные почитатели.

— И весьма полезные, — добавил Гальдо.

— Мастер Санца… и второй мастер Санца, — произнесла старшая д'Обарт. — Очень рады видеть вас.

— Хотя по-прежнему непреклонны, — усмехнулась Джанеллайна.

— Полагаю, вы хотите что-нибудь купить? — Джиссалина сложила руки на прилавке и подняла одну бровь.

— Да, так уж получилось, что одному нашему другу нужно кое-что необычное, — Кало вытащил из-под камзола кошелек и держал его, не открывая.

— Необычное?

— Ну… возможно, не столько необычное, сколько странное. Надо, чтобы ему стало дурно. Очень дурно.

— Не хотелось бы давать советы в ущерб себе, — замялась старшая д'Обарт, — но, может быть, вашему другу купить три-четыре бутылочки рома? Они обойдутся ему намного дешевле моих снадобий.

— О нет, тут требуется не такая дурнота, — принялся объяснять Гальдо. — Надо, чтобы ему стало так плохо, словно он уже стучится в спальню к самой Богине Смерти. А затем, разыграв больного, ему нужно быстренько прийти в себя. Понимаете, это должна быть ненастоящая болезнь.

— Хм-м, — задумалась Джанеллайна. — Не знаю даже, есть ли у нас что-то подобное… по крайней мере, под рукой.

— А когда вашему другу нужно это средство? — спросила ее мать.

— Да мы вроде как надеялись получить его прямо сейчас, — закинул удочку Кало.

— Уважаемые, вопреки распространенному мнению, мы тут не творим чудес, — Джиссалина постучала ногтями по стойке. — Это не такая уж простая задача. Влезть человеку в кишки, расстроить там внутренние процессы, а затем за пару часов привести все в порядок… Нет, это очень деликатное дело, тут требуется пораскинуть мозгами.

— Мы ведь не контрмаги, — добавила Джанеллайна.

— И слава богам! — воскликнул Гальдо. — Но нам и вправду очень надо.

— Возможно, мы что-нибудь и придумаем, — вздохнула Джиссалина. — Боюсь, на скорую руку получится не идеально, но работать будет.

— Как насчет цветов каторжанки? — предложила дочь.

— Пожалуй, — кивнула Джиссалина. — А потом сомнейская сосна.

— Думаю, все это у нас найдется, — задумчиво произнесла Джанеллайна. — Проверить?

— Иди, но арбалет оставь мне, пока не вернешься.

Джанеллайна передала оружие матери и скрылась за дверью, плотно прикрыв ее за собой. Джиссалина положила арбалет на прилавок, однако ее рука с изящными пальцами так и осталась лежать на прикладе.

— Напрасно вы обижаете нас, мадам, — вздохнул Кало. — Мы безобидны, как котята.

— Если не больше, — добавил Гальдо. — У котят ведь есть коготки, к тому же они гадят где попало.

— Дело не в вас, ребята, а в том, что творится вокруг. С тех пор как расправились с бедняжкой Наццей, весь город превратился в кипящий котел. Ясное дело, старику Барсави надо на ком-то отыграться. Никому не известно, кто такой Серый Король и чего он хочет. Остается сидеть и гадать, кто или что в один проклятый день может подняться по этой лестнице.

— Да уж, дерьмовые времена настали, — согласился Кало.

Джанеллайна вернулась с двумя скляночками в руках. Она передала их матери, плотно притворила дверь и снова взялась за арбалет.

— Вот то, что вам надо, — произнесла старшая д'Обарт. — Сначала ваш друг должен принять пурпурный порошок из красной бутылочки. Запомните — сначала красная склянка! Здесь растертые цветы одного растения. Растворите его в воде и дайте выпить. Он представляет собой мощнейшее рвотное средство, если это вам что-то говорит.

— Ничего приятного, — отозвался Гальдо.

— Через пять минут после приема снадобья у вашего друга разболится живот. Через десять — задрожат колени. А через пятнадцать он начнет извергать из себя все, что съел на этой неделе. Не очень приятное зрелище. Так что держите ведра под рукой.

— Надеюсь, все будет выглядеть правдоподобно? — поинтересовался Кало.

— Выглядеть? Мальчик, там все будет по-настоящему. Тебе приходилось видеть, как кого-нибудь тошнит понарошку?

— Да, — хором произнесли Санца.

— Наш друг не раз симулировал рвоту с помощью пережеванных апельсинов, — пояснил Гальдо.

— На сей раз ему не придется ничего симулировать. Любой каморрский лекарь засвидетельствует, что это самое настоящее и естественное отравление. Выявить в организме цветок каторжанки совершенно невозможно — он быстро всасывается и разлагается.

— А что дальше? — спросил Кало. — Что в другой бутылочке?

— Это кора сомнейской сосны. Растолките ее и заварите как чай. Превосходное противоядие против каторжанки — ее действие сразу же прекратится. Но помните, что даже при исчезновении симптомов отравления цветок уже сделал свое дело. Сосновая кора не вернет пищу в желудок, и силы, потраченные на опорожнение кишечника, не восстановятся. Ваш друг будет чувствовать себя слабым и больным еще по крайней мере день-два.

— Просто восхитительно! — одобрил Кало. — По крайней мере, с нашей странной точки зрения. И сколько мы вам должны за это чудесное средство?

— Три кроны и двадцать солонов, — объявила Джиссалина. — И то лишь в память о старине Цеппе. Поверьте, это совсем немного за очищенное и обработанное алхимическое снадобье. Нам эти порошки тоже нелегко достаются.

Кало отсчитал двадцать золотых тиринов и столбиком выложил их на прилавок.

— Мадам, здесь пять крон. С учетом того, что наша сделка будет забыта всеми присутствующими.

— Санца, — без улыбки произнесла Джиссалина д'Обарт, — все, что говорится в этой лавке, забывается по определению. Ничего не выходит наружу.

— Наша сделка должна быть забыта немедленно и навсегда, — возразил Кало, добавляя еще четыре тирина к столбику монет.

— Ну если вы настаиваете на этом пункте… — Джиссалина вытащила из-под прилавка деревянный скребок и с его помощью сбросила монеты в темное отверстие — судя по звуку, в кожаный кошель. Мадам д'Обарт никогда не пренебрегала мерами предосторожности, особенно в отношении того, что надо касаться, нюхать или пробовать. Оно и понятно при ее профессии — черные алхимики редко доживали до возраста Джиссалины, если забывали о своей подозрительности.