Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя - Владимир Калиниченко

В те дни меня представили новому руководителю областной партийной организации Герою Социалистического Труда Мырзашеву. Он сменил на этом посту небезызвестного Асанбая Аскарова. Назначая на этот пост, перед ним поставили задачу – навести порядок в коррумпированной на всех этажах власти области.

По существующему тогда порядку я в общих чертах проинформировал Мырзашева о перспективах расследования, назвал некоторых партийных руководителей, которые фигурировали в деле как взяточники. Мырзашев побледнел и с трудом скрывал охватившее его волнение. «Неужели и ты успел вываляться в чимкентской грязи?» – подумал я, прощаясь с первым лицом в области.

К тому времени мы арестовали бывшего первого секретаря Абайского райкома Мустафаева, но, как у нас говорят, «обожглись». Он упорно отрицал свою вину. Ценностей и вещественных доказательств при обысках у Мустафаева не обнаружили, и доказательство его вины представляло известные сложности.

Уезжая в Москву для завершения дела Караваева, я рекомендовал коллегам не рисковать и идти на новые аресты только при полной уверенности, что мы не провалимся. Тем более что ближайшим кандидатом в подследственные из числа партийных руководителей был только бывший первый секретарь Чардарьинского райкома партии Лесбек Бекжанов. (Двое из арестованных «автомобилистов» заявили о даче ему взяток.)

Между тем местечковая чимкентская жизнь шла своим чередом, и Мырзашева крайне беспокоили анонимки о его прегрешениях, систематически поступавшие на имя Колбина и в ЦК КПСС.

Он дал команду работникам КГБ разыскать доносчика. Его вычислили оперативным путем. Подозрение пало на Бекжанова, и последовало новое поручение, теперь уже прокурору области Шведюку. Ему надлежало изыскать возможность изъятия у Бекжанова пишущей машинки, последующего экспертного исследования заявлений с целью изобличения автора подметных писем. Тут-то и вспомнили показания о получении Бекжановым взяток. Предлог для проведения обыска был, но никто и предположить не мог, какими окажутся результаты. У обыскиваемого изъяли денег на сумму около 1,5 миллиона рублей, вещей и ценных предметов в таком количестве, что вывозить их пришлось грузовиками. В такой ситуации приняли решение о задержании Бекжанова. Оно оказалось полностью оправданным. На следующий день он стал рассказывать о созданной и взлелеянной им системе взяточничества в районе.

Возглавив районную партийную организацию, действовал Лесбек (по-казахски – Лекэ) целеустремленно и продуманно. Заручившись согласием начальника милиции Акмурзаева, поручил ему поиски компромата на всех руководящих работников района.

– Куандык, ищи на них такое, чтобы тряслись от страха, но не переборщи, – поучал он стража правопорядка и законности. – Уголовные дела и скамья подсудимых не для них. Пусть делятся с нами – и этого достаточно.

Тандем заработал в полную силу. Рубли потекли рекой. Частью своих левых доходов Лекэ одаривал тех, от кого зависели его благополучие и карьера.

«Мой ранг секретаря райкома партии требовал от меня беспрекословно выполнять указания, подчиняться своему руководителю. Тут действует партийная дисциплина. Жить надо. Надо воспитывать детей, а для этого нужно трудиться, а чтобы работать, надо давать взятки. Дача взятки не мною придумана. Я вошел в нее, когда она была создана как система, то есть задолго до моего появления на партийной работе. В душе я не был согласен с собственным деянием, являлся лишь жертвой деспотизма своего вышестоящего руководителя… С себя я не снимаю ответственности за содеянное, но я не первопричина, только следствие того кошмара, который был создан руководителем надо мной стоящего органа»[53].

Закладывая бывших патронов и подчиненных, Бекжанов убеждал следствие в своей искренности подробным изложением обстоятельств совершения преступления, проявлял большое усердие в помощи по отысканию вещественных доказательств – предметов взяток.

С первой нашей личной встречи я убедился, что Бекжанов говорит правду, но это отнюдь не было продиктовано его раскаянием в содеянном. Думаю, как и большинство взяточников, он рассуждал примерно так: «Мне плохо, очень плохо. Сплю на нарах, питаюсь баландой, а они… они… Нет уж, пусть, как и я, до дна выпьют эту горькую чашу». И еще я понял, что Бекжанов горит желанием отправить на скамью подсудимых тех, кого он так щедро одаривал и кто не помог ему в трудную минуту. Для нас же важным было то, что от Бекжанова мы впервые получили показания о конкретных фактах получения взяток Асанбаем Аскаровым.

Кем же был этот человек, биография которого кратко излагалась в Большой советской энциклопедии? Герой Социалистического Труда, награжденный пятью орденами Ленина и всеми прочими орденами СССР (некоторыми по нескольку раз), он в течение 27 лет возглавлял партийные организации Джамбульской, Алма-Атинской, а затем Чимкентской областей. Депутат Верховного Совета СССР многих созывов, он был также председателем Комиссии по делам молодежи Совета национальностей и в этом качестве тесно взаимодействовал в конце 70-х с Горбачевым. Укрепляя личную власть, он выдал одну из своих дочерей замуж за сына брата Кунаева Оскара и тем самым породнился с семьей могущественного члена политбюро. И самое главное – Аскаров был одним из влиятельнейших фигур в могущественном роде дулатов «старшего джуза» (родо-племенное деление казахов). По крайней мере, нас в этом убеждали неоднократно.

«В печати уже сообщалось об исключении из членов КПСС бывшего первого секретаря Чимкентского обкома партии А. Аскарова, он занимал высокий пост, встал на путь предательства интересов партии и народа, подло поправ оказанное ему доверие. Высочайше обласканный, огражденный от критики и ответственности, уверовав в собственную непогрешимость, перерожденец превратил свое рабочее место в кресло удельного князька, действовал по принципу: «Хочу – казню, хочу – милую». Утвердив отношения с окружающими на основе круговой поруки, личной преданности, коррупционист создал благоприятную почву для процветания взяточничества, которое стало в области системой отношений многих подчиненных и подконтрольных работников»[54].

Об этом высокорангированном партийном руководителе-взяточнике мы впервые услышали в 1984 году, когда преступные связи узбекских хлопководов впервые привели нас в Чимкент. Сосланные в эту область Федорчуком[55] для продолжения службы бывшие ответственные работники УБХСС МВД СССР Ярцев и Бакрадзе с возмущением рассказывали о вопиющих фактах взяточничества, о полной безнаказанности высокопоставленных должностных лиц области. Тогда подготовленная по их инициативе оперативная информация вынудила ЦК КПСС принять решение о направлении в Чимкентскую область специальной комиссии. Спрятать все концы в воду не сумели, и поэтому Аскарова, слегка пожурив, отправили на пенсию. В печати, как всегда в таких случаях, сообщили, что Аскаров «допускал серьезные недостатки в работе».