Трое - Валери Перрен

В голову приходит фраза, которую утром произнесла Симона по поводу «удочерения» Корицы и ночи любви с партнером по танцам: «Знаешь, Нина, человек во что-то верит, а потом понимает, что ошибался».

«Я лет сто не собирала вещи», – думает она, глядя на висящую в шкафу одежду. Она сохранила чемодан бабушки Одиль, тот самый, старый, из искусственной кожи и картона, с которым отправилась в Сен-Рафаэль в 1990 году.

С ним же она поехала в Париж на театральную премьеру пьесы Адриена «Общие дети». Можно было бы взять один из чемоданов на колесиках, больший по размеру и очень прочный, подаренный ей Эмманюэлем, но она считает, что уехать должна с семейной реликвией.

На Лионском вокзале она оставила в камере хранения чемодан с остатками шестилетней жизни с Дамаммом, все выстиранное и тщательно отглаженное.

В столицу Нина приехала впервые. Она спустилась в метро и по линии 14 поехала в сторону станции «Мадлен», потом дошла пешком до улицы Аббесс, срезав через площадь Бланш. Она дважды спрашивала дорогу, отметив попутно, что «Мулен Руж» выглядит как декорация на съемочной площадке.

Добравшись наконец до нужного места, Нина устроилась в «Сен-Жан», кафе напротив театра. Она была уверена, что Адриен обязательно будет на премьере и, возможно, зайдет выпить или пообщаться с друзьями.

В 18:00 она послала ему сообщение:

Два часа Нина следила за прохожими на улице и каждый раз вздрагивала, когда на пороге появлялся новый посетитель. В 20:00, не дождавшись ответа, она подошла к окошечку кассы.

«Наверное, он за кулисами, с артистами, а телефон оставил в гримерке… – подумала она. – Ничего страшного, увидимся после спектакля, а ровно в 23:00, за бокалом шампанского, скажу ему, что бросила Ла-Комель и хочу остаться в Париже. Попрошу приютить меня ненадолго, пока не найду жилье…»

Адриен будет счастлив, у него камень упадет с души. Она часто вспоминала слова, которые он прошептал ей на ухо в день свадьбы: «Для тебя у нас всегда будет наготове новенькая тачка с полным баком!» Ему пришлось долго ждать…

Шесть лет между днем, когда мальчишки отправились в Париж, и этим днем премьеры. Шесть долгих лет она жила с Эмманюэлем, а уйти решилась и сбежала только в его отсутствие. Нина ничего никому не сказала, даже не позвонила свекру и свекрови. Эмманюэль способен на все, даже на самое худшее, но пока он в Австралии, Адриен найдет решение, у него теперь связи повсюду. Он ее спрячет.

Глядя на свое отражение в витринах, Нина думала, что должна немедленно похудеть, бросить пить, принимать гормоны, а главное, снова начать рисовать, а может, даже петь.

В поезде, который вез ее в столицу, Нина мечтала, глядя на пейзажи за окном. Почему бы им не вернуться к музыке? Адриен теперь знаменитость, настоящий литератор, он будет писать тексты, она – петь их, а если они слегка надавят, присоединится и Этьен. Вряд ли он так уж счастлив в этой своей полицейской школе, они уговорят его, и группа «Трое» воссоединится! Они еще молоды, просто настоящая жизнь начнется на шесть лет позже.

Она забрала билет, забронированный по телефону, и прошла через плотную толпу в фойе театра, гордая дружбой со знаменитостью, но одновременно чувствуя некоторые опасения: все-таки они не виделись с того памятного дня, когда Франция стала чемпионом мира по футболу. Как давно это было? Она попыталась подсчитать – получилось двадцать шесть месяцев назад – и вдруг встретилась взглядом с Адриеном.

За два года и два месяца этот взгляд изменился. Может, на других он смотрел как раньше, но на нее – иначе. Адриен покраснел, осознав, что это действительно она. Нина. Его Нина. Их разделяли несколько метров.

Адриен не знал, с кем она пришла. Надеялся, что с Этьеном, но понимал, что скорее всего с Эмманюэлем, потом сообразил, что Нина одна, но и шага не сделал в ее сторону. Она подошла сама, широко улыбаясь, порывисто обняла его и… почувствовала, как он напрягся.

«Ох уж эта пресловутая застенчивость Адриена! Он никогда не любил открытого проявления чувств, тем более бурных!»

Они обменялись парой фраз.

– Все хорошо?

– Да.

– Трусишь?

– Есть немного.

Адриен был слишком немногословен, слишком изысканно одет и обут в новенькие Tod’s[153], слишком хорошо пострижен и всем своим видом давал понять: «Ты не вовремя…» Нина произнесла несколько благоглупостей и отчетливо поняла, насколько она неуместна в этом огромном ледяном пространстве. Она пролепетала: «Я приехала на поезде… я написала тебе… ладно… пойду в зал… увидимся…» Он воровато огляделся, словно хотел убедиться, что никто за ними не наблюдает, а может, искал кого-то. Нина не поняла…

– До скорого… – ответил он и криво улыбнулся.

«Бедняга, он до смерти напуган, потому и ведет себя как придурок…» Так она утешала себя, пробираясь на свое место.

Когда занавес упал, Нина одной из первых начала аплодировать. Она была в восторге, ей понравились и постановка, и игра артистов, и текст, и интрига. «Хоть каждый вечер возвращайся!»

Нина помнила рассказ Адриена о том, как он отправился на обед к отцу, познакомился со своей «другой» семьей, двумя старшими братьями и мачехой. Он тогда позвонил, возбужденный до невозможности, чтобы она разделила его переживания. «Ты не представляешь, что со мной было!» Через десять минут Эмманюэль подал первые признаки нетерпеливого недовольства: «Может, хватит уже?» Она закрыла глаза, чтобы не видеть мужа, прикрыла ладонью левое ухо. Они проговорили больше часа, после чего Маню устроил ей истерическую сцену у фонтана. Пришлось выпить больше обычного, иначе было не расслабиться, не унять душевную боль. Так она превращала ад в подобие рая.

Овации длились десять минут.

Адриен был несравненным беллетристом, то, как он переложил жизнь в слова, потрясло публику. Артисты вкусили свою порцию зрительского восторга и вывели на сцену режиссера и автора. Крики «браво!» вознаградили их за талант и усердие. Душу Нины затопил счастливый восторг: Адриен сумел! Он теперь наравне со взрослыми.

Софиты погасли, а может, темно стало на сцене – Нина не запомнила. Зал опустел, она оказалась в фойе, среди незнакомых людей, поделиться эмоциями было не с кем. Она ждала Адриена, притворяясь, что изучает афиши, а когда вестибюль опустел, не решилась спросить у билетеров, где сейчас находится Адриен. Пришлось вернуться в «Сен-Жан» и послать второе сообщение:

Звонок телефона напугал ее. Ну наконец-то! Сейчас Адриен позовет ее в гримерку, познакомит с артистами, костюмерами, осветителями, чтобы она разделила его триумф.