Охота на Русалку - Эльмира Нетесова

Вскоре отца отправили на лечение. Он долго лежал в госпитале. Вместе с ним в палате были такие же, как и он, — ликвидаторы.

Иные умирали через неделю. Молча, без крика и стона. Их убили другие пули, неприметные для глаз. Они и назывались иначе — радиация. Но был приказ, и военные, как всегда, не посмели ослушаться. Приехали на Припять… В который раз заслонили собой державу и народ. Немногие — многих. Не за деньги, не за награды. Каждый понимал, чем рискует. Насильно никого не заставляли. Любой мог отказаться, вернуться домой. Потому что ликвидаторами могли стать лишь добровольцы.

Военные приняли на себя самое сложное — закрыли взорвавшийся блок, забросали, засыпали. Одели его в толстый слой бетона. На помощь им ехали люди отовсюду. И работали, не считаясь даже с собой, чтобы не коснулась беда других, не погубила б…

Здесь, в госпитале, их было много. Ругали Чернобыль, бесконтрольность инженеров блока, но никто не упрекал себя, что был там и помог…

Отец долго лежал в госпитале. Он даже стал вставать, гулял иногда во дворе, но домой его не отпускали. Отправили лечиться в санаторий.

В это время в семье уже случалась проруха. Цены росли с каждым днем, а денег совсем перестало хватать. Мать часто впадала в отчаяние и однажды сказала вслух:

- И зачем я вышла замуж за военного? Какая глупая была! Скольким отказала! А ведь они и поныне процветают. Живут, не зная нужды. Эх как жаль, что вышла замуж за красивого. Им на судьбу счастья не отпущено.

Мишка, услышав такое, отвернулся от нее. Он понял все без слов.

Нужда и лишения погасили в матери то, что она когда-то приняла за любовь.

Отец еще был жив, а она уже встречалась с мужчиной. Красилась и наряжалась, не стыдясь сына, смотревшего на нее с упреком.

— Мишка! Чего злишься? Я живой человек и хочу быть любимой!

— Дай отцу выздороветь! — просил сын.

— Сколько времени он лечится, а результатов нет! Ну, раньше чаще спал, теперь сидит на койке. Но самочувствие не улучшается. Я все вижу. Сколько времени прошло, как вернулся, а в нем до сих пор не проснулся мужчина. Чего еще ждать? Я не каменная баба и выходила замуж не для того, чтобы всю жизнь быть в сиделках. Для такого есть другие. Я пока молода, не смылилась, хочу устроить свою судьбу, исправить ошибку молодости.

— Хочешь сразу с двумя жить? — удивился Мишка.

— Ну, так не получится. Я думаю, твой отец не долго прокоптит.

— Ему уже лучше!

— С чего взял?

— Мы с ним уже гуляли…

— Будет тебе. Он на койку не может сесть без посторонней помощи.

— Ошибаешься! Отец уже сам ходит в столовую, смотрит фильмы по телику!

— В постели лежа!

— Ничего подобного! Сидя в кресле. Вместе со всеми, с самого начала и до конца. У него заметно улучшился аппетит, и он часто смеется. Еще недавно он с трудом улыбался. Теперь лицо ожило.

— Что-то я не приметила такого.

— А я говорю, тебе неловко будет. Рано его со счетов сбросила. Думаю, пошел отец на поправку. Поспешила ты с дублером, — усмехнулся тогда Мишка. И соврал: — Мы с ним собираемся завтра в рощу пойти. И еще знай, о тебе по городу уже слухи ползут. Дойдут до отца, кисло будет.

— Не пугай. Он правильно поймет и не обидится. Я же не ушла из дома, из семьи. Но и обворовывать свои женские

потребности не могу. Живой человек не должен отказывать себе в своих потребностях, чтобы потом здоровьем не расплачиваться.

— Но у тебя есть законный муж. Неужели не можешь дождаться выздоровления?

— Мал еще указывать, как мне жить! Если б ждала, как советуешь, к нему ездила б с пустыми руками. А и тебе пришлось бы работать. В доме поесть было б нечего!

— Выходит, моя мать путана?

— Да как ты смеешь такое болтать?

— Если ты отдаешься за деньги, кто ты есть?

— Деньги бывают разными. Одни — оплата, о какой говоришь. Другие — обычная помощь, поддержка в трудную минуту. Такой многие пользуются и не считают для себя зазорным.

— Но это та же проституция. Общепринятая, от того она не стала лучше, хоть как назови!

— Между прочим, ты тоже живешь на эти же деньги. И ничего, не давишься. Хотя знаешь не первый день. Коли тебе неприятно такое, иди работай. Зарабатывай хотя бы на себя. Мне только легче станет. Ни перед кем не будешь краснеть.

— И пойду!

— А мне не указывай и не грози. Сам себя поставь на ноги! — разозлилась мать.

Мишка стал искать работу и устроился в охрану на автостоянке.

Целый месяц работал. Здесь он по-настоящему сдружился с крутыми, охранял их машины. А вечерами, втихаря от всех, караулил у притона Лельку, которую все мужики города любили и звали Русалкой.

Мишка охотился на нее, забывая обо всем. Путанка стала самоцелью. Он горел от желания обладать ею. Но ему все время не везло. Она никогда не оставалась одна…

Тут же, как назло, умер отец. Внезапно, неожиданно. Еще вечером они говорили в палате. Мишка проговорился ему, что у матери появился хахаль, который помогает ей во всем. И даже продукты покупает. Одевает и обувает мать, не пускает на работу и платит за Мишкину учебу. Но теперь он сам работает, ни от кого не зависим.

Парень тогда не заметил, как изменилось лицо отца. Вгляделся, лишь когда тот начал задыхаться и попросил открыть окно.

— Ладно, сын! Главное, что ты меня ждешь. Верно?

— Конечно! — подтвердил Мишка.

— А мать прости! Женщина она! Жена! А вот другом не стала. Не дано, слаба оказалась. Сломалась быстро. Все от того, что не любила. Значит, и мне о ней не жалеть. Так оно легче уходить, когда лишним становишься. — Дрогнули плечи. — Один ты у меня остаешься на этой земле! Не забывай мою мать — свою бабку. Она из хороших женщин, хоть когда-то навести ее. На мать не держи зла. Не дано ей в жизни главное — умение любить. Обойдена таким счастьем. Потому живет с обкраденной, нищей душой. Ей ничего не будет в радость. Не спорь с ней, не упрекай. Она не станет иной и никогда не будет счастлива. Ну да Бог с ней. Много чести говорить о пустышке. Жаль, что раньше о том не догадывался и потратил столько лет не на человека, на существо…

— Ничего, пап! Вот вернешься домой, мы с тобой вдвоем заживем. Без бабья! Зато и без горя, без мороки! Ты успокойся, не бери до головы. Женщины — самая черная сторона жизни. Не знаю никого из ребят, чтоб порадовался женитьбе.

— Дурачок мой! Я все годы, живя с твоей матерью, будто на крыльях летал. Любил ее! И считал себя счастливым. Можно многого не иметь, а при том быть самым богатым, когда знаешь и веришь, что любим и нужен, что ты всегда единственный и желанный. Тогда человек не зря коптит небо. Но если проходит любовь, значит, кто-то стал лишним на Земле.