Пока течет река - Диана Сеттерфилд

– Да, я ее вижу, – сказал он, улыбаясь сквозь слезы.

Его легкие снова могли свободно дышать; тяжесть головы уже не давила на плечи. Сердце в груди билось ровно. Он не знал, что ждет его впереди, но он хотя бы знал, что у него есть будущее. В нем пробудился интерес к жизни.

– У нас будет еще один ребенок, – сообщил он миссис Константайн. – В конце года.

– Поздравляю! Это прекрасная новость. – В ее ответе чувствовалась искренняя радость.

Он сделал глубокий, даже очень глубокий вдох, а после выдоха уперся руками в колени, готовясь встать.

– О, – слегка встрепенулась миссис Константайн, – разве мы уже закончили?

Воган прервал свое движение и на секунду задумался. Что еще он собирался сказать? И тут до него дошло. Как он мог об этом забыть?

Он рассказал о лжегадалке на ярмарке, о возможности выкупить девочку у Робина Армстронга, об угрозе незнакомца раскрыть его жене всю правду о смерти Амелии.

Она слушала очень внимательно, а когда Воган закончил, кивнула:

– Это не то, что я ожидала услышать, когда спросила, закончен ли разговор. Насколько помню, в свой прошлый визит вы попросили меня об одной услуге…

Он мысленно вернулся к их предыдущей беседе. Это было так давно. Что же побудило его прийти сюда в тот раз?

– Это касалось вашей супруги… – подсказала она.

– Я попросил вас убедить Хелену в том, что Амелия мертва.

– Верно. Помнится, вы предложили мне назвать цену. А сейчас вы собираетесь заплатить незнакомому человеку очень большую сумму только за то, чтобы Хелена не узнала от него то же самое.

– Ох. – Воган поглубже уселся в кресле. Об этом он еще не думал в таком ключе.

– Мне вот что интересно, мистер Воган: а сколько это будет стоить, если вы сами расскажете жене всю правду о случившемся в ту ночь?

Позднее, когда он допил освежающую жидкость с огуречным привкусом, сполоснул лицо теплой водой и утерся мягким полотенцем, он стал прощаться с миссис Константайн.

– Значит, вот в чем заключается ваша помощь? Теперь я понимаю. А я-то сначала представлял себе клубы дыма, зеркала и прочие фокусы в таком роде. Вы и вправду возвращаете мертвых к жизни, но другим способом.

Она пожала плечами:

– Смерть и память всегда взаимодействуют. Но иногда что-то идет не так, и тогда скорбящим людям требуется наставник или же просто вдумчивый слушатель. Мы с мужем вместе учились в Америке. Там недавно появилась наука, суть которой можно описывать разными словами, но не будет большой ошибкой, если назвать ее «наукой человеческих эмоций». Муж получил должность в Оксфордском университете, а я использую свои знания на практике. Помогаю людям как могу.

Воган оставил чек на столике в прихожей.

Выйдя из дома на улицу, он внезапно ощутил влажную прохладу в районе коленей и воротника. А также на запястьях. Его одежда в этих местах все еще не просохла после пролитых на нее потоков слез. «Поразительно, – подумал он. – Кто бы мог подумать, что человеческое тело способно вместить такое количество воды?»

«Коллодион» вез Риту и Донта вниз по реке к ферме в Келмскотте, и в пути их разговоры – о Воганах, Армстронгах и прежде всего о девочке – более-менее успешно сглаживали возникшую напряженность. Но когда один из них точно знал, что другой смотрит куда-то в сторону и его не заметит, он украдкой бросал на спутника или спутницу взгляд, полный любви и печали. Таким образом, оба давали выход переполнявшим их чувствам.

В Келмскотте их уже поджидали на берегу младшие члены семейства Армстронг. Они приветственно замахали руками при виде сине-белого плавучего домика с яркой желто-оранжевой надписью на борту. Рита нетерпеливо вглядывалась в группу встречающих и быстро нашла среди них девочку. Она махала вместе со всеми, но потом один из мальчиков, самый младший, взял ее за руку, и они вдвоем убежали в сторону дома.

– Куда она делась? – спросил Донт, который был занят швартовкой и поздно заметил ее исчезновение.

– Обратно в дом, – сказала Рита, слегка встревоженная, но тут же успокоилась. – Вот и она! Просто они побежали звать старших.

Все дети Армстронгов поучаствовали в процессе выгрузки: от старших мальчиков, которые внимательно выслушали инструкции Армстронга, прежде чем поднимать тяжелое оборудование, до малышей, каждый из которых получил от Риты какую-нибудь легкую неразбиваемую вещицу и, преисполненный чувства собственной важности, пронес ее через поле до дома. Выгрузка была завершена в рекордное время.

Рита ни на миг не теряла девочку из виду. Даже занятая разными делами, она постоянно приглядывала за ней хоть одним глазком. И от нее не ускользнуло то, как хорошо относятся к ней все дети: старшие были внимательны и терпеливы, а младшие на пути от пристани к дому специально замедляли шаг, чтобы не бросать ее одну. Это навело Риту на мысль: быть может, в доме Воганов девочке как раз не хватало общения с другими детьми? И она не могла не признать, что такая дружная компания ей только во благо.

Бесс провела их в гостиную, где Армстронг и его старшие сыновья занялись перемещением стола и расстановкой кресел, следуя указаниям Донта.

– Я не буду фотографироваться, – сказала Бесс. – Я и без того все время здесь, и кто угодно всегда может на меня посмотреть, если захочет узнать, как я выгляжу.

Но Армстронг настаивал, и дети его поддержали. Было решено, что первыми сфотографируются Армстронг и Бесс, а затем будет сделан общий семейный портрет.

– Где же Робин? – сердито ворчал Армстронг. – Он уже полчаса как должен быть здесь.

– Ты же знаешь, каковы эти молодые люди. Я говорила тебе, что на него не стоит рассчитывать, – вполголоса заметила Бесс.

Раскаяние Робина, так впечатлившее ее супруга, не избавило Бесс от сомнений относительно сына. «Он всегда был лучше на словах, чем на деле», – напомнила она Армстронгу, но, если тот был готов простить сыну прегрешения – а к этому он был готов всегда, – она не настаивала на своей правоте. Позднее, на ярмарке, увидев своего старшего сына с дитем на руках, она – к собственному удивлению – обнаружила, что надежда робко пустила корни и в ее сердце. Она стала следить за этим ростком с болезненным любопытством садовника, наблюдающего за попыткой чахлого растеньица прижиться в неблагоприятных для него условиях. Не прошло незамеченным то, что ее сын впоследствии ни разу не проведал девочку. Армстронг в письме сообщил ему о времени семейной фотосессии так, словно был абсолютно уверен в приезде Робина по случаю столь важного события, но ответного письма не было, и сейчас она нисколько не удивлялась отсутствию сына.

– Мы начнем с вас и миссис Армстронг, – сказал Донт. – Это займет немало времени, и он еще успеет подъехать, если что-то его задерживает.

Он усадил Бесс на стул и поставил Армстронга позади нее, а затем, вставляя кассету в аппарат, еще раз объяснил, как важно сохранять полную неподвижность во время съемки. Когда все было готово, он нырнул под черное покрывало и открыл объектив. Рита стояла позади фотографа, шепотом напоминая Армстронгам, что надо все время смотреть в одну точку. В течение десяти секунд Армстронги испытали все ощущения, какие обычно испытывают люди, впервые очутившись перед камерой. Они смущались, цепенели, нервничали, осознавали значимость момента, а напоследок почувствовали себя глупо. Зато через полчаса, когда фото было проявлено, закреплено, промыто, высушено и вставлено в рамку, они взглянули на результат и увидели себя такими, какими не видели никогда прежде: вечным памятником самим себе.