Могильный Алхимик - Даяна Морган

Телларии не пришлось заканчивать предложение. Приспешники Томео, разыгрыв страх, разбрелись по залу, заключив присутствующих в кольцо, словно выдрессированные охотничьи лисы. Однако ни один страж королевы не объедал ее и не обеднял казну почем зря. Они, как один, сомкнулись вокруг Ивессы плотной стеной. Призванные дары угрожающе искрились в их венах. Теллария отступила на шаг, хотя ей нечего было опасаться. На нее эти львиные шакалы не посмеют напасть. За ее плечами куда больше сторонников.

Принцесса с трудом рассмотрела мать за спинами стражей. Но Ивесса не обращала внимания на дочь – оно сосредоточилось на Леоне. Теллария поняла, что это был инстинктивный жест матери, заботящейся о безопасности ребенка. Сына. Теллария ревниво следила за их схлестнувшимися взглядами. Две воинственные, сильные личности, разделенные пропастью многолетних обид и претензий. Но в один момент между ними будто что-то пробежало. Теллария не могла понять, что это было. Но пропасть между ними в короткое мгновение схлопнулась. Некоторая доля облегчения вернула на лицо Ивессы живые краски. Теллария ощутила, как ее внутренности леденеют и одновременно закипают от яда. Она никогда не удостаивалась такого взгляда, сулившего защиту и принятие. В нем читалось, что Теллария не чета своим братьям, Белому и Черному Львам Сунтлеона. Она всегда была лишь слабачкой и глупой девчонкой.

– Ты бы с большей радостью отдала свое разбитое наследие ему, так ведь?! Тому, кого ненавидит весь Сунтлеон, но не мне… Я сделала все, в отличие от тебя, чтобы сплотить свой народ!

Яростные крики Телларии оборвались, когда Ивесса вырвалась из-за спин стражей и, подлетев к дочери, наотмашь ударила ее по лицу. Голова принцессы мотнулась, послышался звон упавшего металла, а следом пришел взрыв острой боли, который разлетелся по лицу подобно ослепляющей молнии в ночном небе.

– Ты малолетняя шлюха! Как ты посмела?! Чем ты только думала?! Дорсан – наш враг, безмозглая ты виверна!

Щека неприятно пульсировала. Теллария проморгалась, отгоняя боль из сознания. Она проследила за упавшим венцом кронпринца – он перекатился несколько раз и со звоном упал к ногам Леона. Тот неуверенно нагнулся и, осторожно подняв его, задержал на нем взгляд, полный скорби. А затем протянул подоспевшему Деймону.

– Враг? – поняв, что венец ей больше не вернуть, мстительно процедила Теллария. – Он из того же рода, что и твой мальчишка из треклятого Шамадора! Чем он лучше?! Я хотя бы люблю Томео, и он меня тоже!

– Бестолковая идиотка! Этот мерзавец убьет тебя в первый же год вашего совместного правления, как только заполучит от тебя ребенка! Или даже раньше. Я же сделала для тебя партию с безвольным юношей, который повиновался бы любому твоему слову! Ты погубила все мое наследие! Я отлучаю тебя от титула кронпринцессы! Тебе никогда не видать короны! Стража, разберитесь с этими зазнавшимися наемниками, а ее уведите под арест в покои!

Приказ королевы заставил стражей ринуться в атаку. Они были лучшими и снова это доказали, обрушившись на сторонников Томео, словно коса – на траву. Все закончилось быстро, даже не успев толком начаться. Атаки, сопровождаемые вспышками магии, убили двадцать человек.

Один из о’дюссановских приспешников попытался напасть на королеву, пока все стражи были заняты, но неудачно оказался рядом с пленником. Леон стремительно вырос за его спиной и почти с дикарской жестокостью ударил противника ногой под колени. Вскинул руки, перехватил цепью шею нападающего и резким движением дернул ее на себя. Послышался хруст.

Белые Когти уронили взгляды в стол, не желая сталкиваться с жестоким пресечением переворота. Придворные скулили и жались к стенам. Тишина, сопровождаемая последними вздохами умирающих, приводила в ужас.

Теллария ощутила, как у нее сводит низ живота, а во рту прибавляется привкус тошноты, когда обнаружила на своем платье чьи-то мозги, стекающие по ткани, словно пролитая подливка. Она не сдержалась, и ее пустой желудок вывернулся наизнанку. В это же время ее грубо подхватили под руки и поволокли прочь из зала. Теллария бросила умоляющий взгляд на возлюбленного. Эрне́ст Гады́рс, единственный из Совета, кто не чурался замарать руки, ударил Томео, отчаянно махавшего кинжалом, и скрутил его. Дар чтения мыслей сейчас никак не мог помочь наследнику рода О’Дюссанов. Он был многообещающей пешкой, метящей в дамки, только в закулисных престольных играх. Когда дело дошло до применения силы, Томео превратился из бравадного рыцаря в ошеломленного брыкающегося и отчаянно скулящего мальчика, выбивающего ногами истеричный такт по полу. Теллария обратилась взглядом к брату в надежде упросить его замолвить словечко перед матерью. Но Леон, уже освобожденный от оков, отвлекся на замигавшую сливовым стекту.

Последнее, что услышала Теллария, прежде чем за ней захлопнулись двери Зала, стали слова матери:

– Леон, я использовала асараб. Ты должен знать…

Помутневшая от времени поверхность зеркала не скрыла от Эльвии одной яркой детали – браслет с разноцветными бабочками гармонично сочетался с ее утонченным веремейским платьем и радужными розами в волосах. Однако на фоне сдержанных тонов новой одежды он стал броским пятном, жадно требующим обратить на него внимание.

«Прямо как сам Семпер», – сердито подумала Эль, непроизвольно закусив нижнюю губу. Она злилась на свое воображение, ведь оно снова подкинуло ей живописную картинку, от которой она усиленно пыталась избавиться, пока они с дедом добирались от Лесного Королевства до корабля, но справилась только, когда уснула. Ее подсознание оказалось сильнее логических доводов: оно вновь и вновь рисовало образ Лунаса под звездным небом Нееры. «Что бы случилось, если б ты не испугалась последствий? Если бы не сбежала до того, как…» Ее привычная невозмутимость пошатнулась. Но ответа у Эль не было. Лишь одно она знала наверняка – что не станет безрассудно жертвовать делом ради каких-то глупостей. Именно поэтому Эль вновь с прилежным усердием прогнала назойливый образ и опустила закатанные рукава рубахи, чтобы спрятать приметный подарок.

Воздушный корабль медленно опустился и легонько качнулся. Эль потеряла равновесие, но устояла, услышав слева от себя ироничный смешок. Она удостоила Леору скептической улыбкой, накинула куртку с мехом и первой вышла на палубу. Дождь продолжал ритмично стучать по деревянному судну, однако теперь капли походили не на кровавые слезы веритацианцев, а на обычную воду. Казалось, взошедшая Веда, словно сама Пра-Ведная, в честь которой ее и назвали, очистила выпавшие над Нихилем осадки. Яркий спутник Нееры ронял на проклятое измерение холодный серебристый свет. Шита горел фиолетовым огнем где-то вдалеке.

– Sagesto Dae [26]! – крикнул женский голос за пределами корабля.

Эль предположила, что говорили на Сотине, так как не поняла фразу, но звучание напомнило ей именно этот язык. Она подошла ближе к борту, за которым простиралось широкое озеро с кирпично-красной водой, и увидела невысокую стройную фигуру в бордовом кожаном плаще с широким капюшоном, скрывающим лицо.