Ты только попроси - Меган Максвелл

— Боже!.. Когда ты начинаешь говорить со мной как доктор с пациентом, ты меня нервируешь.

— А ты меня еще больше нервируешь, когда ведешь себя как упрямец. И кстати, вчера Флин опять вытворил в школе одну из своих глупостей.

Эрик вздыхает, ему неловко об этом говорить.

— Сынок, — добавляет Соня, — ты по-прежнему не хочешь отдать Флина в школу-интернат? Я люблю этого мальчика, но его поведение…

— Хватит, мама!

— А ты… умник… перестать так разговаривать с мамой, — выпаливает Марта.

Эрик свирепо смотрит на мать и сестру:

— Я достаточно взрослый, чтобы решать за себя и за Флина.

— Отлично, — говорит Марта. — Тогда шевели задницей, езжай в Германию и займись ребенком. Иначе мы с мамой сами будем решать, что с ним делать.

Эрик ругается. Вернулся Айсмен!

Вдруг приятная атмосфера улетучивается. Я ошарашена тем, как эти трое мечут молнии. В конце концов женщины встают и молча уходят. Эрик включает мобильный, и я слышу:

— Томас… сейчас из ресторана выйдут мои мать и сестра. Отвези их в отель. Мы с Джудит вернемся на такси.

Закончив разговор, поворачивается ко мне, но я его опережаю:

— Я сержусь на тебя.

Он долго на меня смотрит и затем цедит сквозь зубы:

— Послушай, Джуд. Я лучше, чем кто-либо, знаю, что делаю. Что касается Флина, то они правы. Мне нужно вернуться в Германию и позаботиться о нем, но я не собираюсь отдавать его в интернат. Ханна не простила бы мне этого, и я себе тоже. Что касается меня, не волнуйся, я первый, кто не хочет остаться слепым, понятно?

От слова «слепой» по мне пробегает дрожь.

Вдруг я опять осознаю, что моя любовь, мой обожаемый мужчина болен страшной болезнью, и ко мне возвращается тревога. Я напрягаюсь, сдерживая слезы. Эрик берет меня за руку:

— Успокойся, малышка… Со мной все в порядке.

Киваю, но не произношу ни слова, потому что если скажу хоть одно, у меня из глаз польется Ниагарский водопад.

Эрик притягивает меня к себе, я сажусь к нему на руки, не заботясь о том, что подумают обо мне окружающие. Мне нужно почувствовать его близость, его аромат, обнять его, и больше всего мне нужно, чтобы он держал меня в своих объятиях.

Когда я немного успокаиваюсь, Эрик расплачивается, и мы выходим из ресторана. Берем такси и едем к нему в отель.

Войдя в номер, я по-прежнему молчу, у меня нет сил спорить, и, когда мы входим в спальню, Эрик берет меня за руку и говорит:

— Джуд, послушай…

Вдруг во мне просыпается неконтролируемый гнев. Он буквально выплескивается из меня:

— Нет, это ты меня послушай, чертов упрямец! Что касается Флина, я согласна с тобой, тебе лучше знать, что с ним делать. Но что касается твоей болезни, то если ты меня любишь и хочешь, чтобы мы были вместе, будь любезен вернуться со своей семьей в Германию и сделать то, что ты должен сделать. — Слезы катятся градом по моим щекам. — Я не знаю, почему ты отложил операцию, но если это из-за меня, уверяю, что буду ждать тебя, пока ты вернешься, понятно? Ты назвал меня своей невестой, и поэтому я требую, чтобы ты заботился о себе, потому что я люблю тебя и хочу быть с тобой еще долгие годы. Если хочешь, я поеду с тобой и буду с тобой рядом столько, сколько понадобится. Но прошу тебя, мне необходимо знать, что с тобой все в порядке. Потому что если с тобой что-то случится, я… я…

Эрик сжимает меня в объятиях, и я совсем раскисаю.

— Мне очень жаль, малышка… очень жаль.

Отталкиваю его. У него такое серьезное и отчаянное выражение лица, что я кричу:

— Да пошел ты к черту или еще куда-нибудь подальше! Если ты меня любишь, заботься о себе, а я в курсе твоих обязательств. Только так ты покажешь, что действительно меня любишь.

Некоторое время в тишине слышны только мои всхлипывания. В его глазах боль, но я не могу сдержать слезы. В конце концов он протягивает ко мне руку:

— Иди сюда, дорогая.

— Нет.

— Пожалуйста… иди.

— Нет… не хочу.

Он садится на кровать и ждет, пока стихнет мой гнев. Он хорошо меня знает и понимает, что мне нужно дать время. Через десять минут чувствую себя смешной, молча подхожу к нему и сажусь к нему на колени. Обнимаю его, и он очень нежно прижимает меня к себе. Так мы сидим долго, очень долго…

Я хочу его поцеловать, но он уворачивается.

— Ты только что играл со мной в кобру?

Эрик ухмыляется и еще крепче прижимает меня к себе.

— Когда-то такое со мной проделала ты, не так ли?

Он все же заставляет меня улыбнуться… Он нежно меня целует. Его руки все сильнее и сильнее обнимают меня, он встает вместе со мной и опускает меня на кровать. Снимает с меня трусики и, не отводя от меня взгляда, расстегивает брюки.

Наваливается на меня, прижимается к моей влажной киске и, зажав обе мои руки, медленно проникает в меня.

Я вздрагиваю, с удовольствием его принимая, изгибаюсь и закрываю глаза.

— Посмотри на меня, дорогая. Мне это нужно.

Я открываю глаза, понимая, что ему нужно видеть мое лицо, мои глаза, и он снова входит в меня. Из моего приоткрытого рта вырывается стон. Эрик ловит мои губы своими, продолжая входить и выходить из меня, и его ритм нарастает, даря мне все больше и больше наслаждения.

— Сильнее… сильнее… — требую я.

После многочисленных изумительных атак меня охватывает оргазм — как раз в тот момент, когда он тоже достигает пика и, обессиленный, падает на меня. Некоторое время мы лежим, переводя дыхание.

— Хорошо, Джуд, — говорит наконец Эрик, приподнявшись на локте. — Послезавтра я вернусь домой, чтобы меня прооперировали. Но ты должна серьезно обдумать мое предложение о том, чтобы жить со мной и с Флином. Хорошо?

Киваю и крепко сжимаю его в объятиях.

Жить без Эрика просто невозможно. Это трудно, невыносимо.

Я так привыкла, что он мельтешит по офису и по дому, что, оставшись одна, я совсем растеряна.

Перед отъездом он захотел рассказать Монике о нас, но я ему запретила. Ненавижу сплетни, а они наверняка будут, но чем позже, тем лучше.

В день, когда он уехал, он позвонил мне раз двадцать. Ему нужно со мной говорить, слышать меня, а также напоминать о просьбе уехать с ним в Германию. Мы так скучаем друг по другу…

В день операции мне звонит Соня и сообщает, что все прошло хорошо, но настроение у Эрика отвратительное. Он — тяжелый пациент. Проходят дни, и я прошу Соню спросить у Эрика, можно ли мне приехать его навестить. Его ответ — нет.

Он не хочет, чтобы его видели в таком состоянии. Пытаюсь его переубедить, но Соня советует не перечить.