Швейцарец. Лучший мир  - Роман Злотников

– Хм, декларация Уэллеса? – задумчиво произнёс Сталин после того, как Алекс выудил из своей памяти одну такую.

– Ну да, – кивнул Алекс, обрадованный тем, что сумел вспомнить нечто полезное. – Насколько я помню, её настоящим автором был его помощник Лой Хендерсон, который был женат на латышке. – Алекс усмехнулся. – «Ночная кукушка». Но про Хендерсона я ничего не помню. А вот что касается Уэллеса, то есть один вариант. Дело в том, что его убрали из политики в сорок третьем после скандала, случившегося из-за того, что стало известно о том, что в сороковом он попытался вступить в гомосексуальный контакт с двумя неграми-проводниками. Так что, я думаю, его можно поймать на этом или чём-то подобном гораздо раньше. Но-о… не совсем понятно, позволит ли это не допустить публикации подобной декларации. Или она просто изменит название на какую-нибудь «декларацию Смита», и на этом всё и закончится. Да и само наличие некоего неприглядного факта ещё ничего не значит. Можно хоть испубликоваться – и это ничего не принесёт. Как вы знаете, факт начинает работать, только если есть некая другая, достаточно влиятельная сторона, которая способна использовать его в качестве оружия. В той истории, о которой я читал, такая сторона нашлась – ей стал Корделл Халл… – Тут он задумался, а затем робко продолжил: – Но я не уверен, что для страны будет более выгодно укрепить позиции Халла в ущерб Уэллесу. Насколько я помню, тот относился к Советскому Союзу доброжелательно и весьма прагматично, а вот Халл… Впрочем, я не очень-то много помню.

И таких фактов, фактиков и фактишек Алекс сумел извлечь из своей памяти не один десяток. К своему собственному удивлению. Ой как много, оказывается, человеческая память способна удержать в себе, так сказать, попутно…

Однако самые бурные эмоции у него вызывали послевоенные разделы Европы, которые повторялись в каждом такте с очень небольшими вариациями.

– Если большая часть запада Европы снова окажется под американцами, то мы точно снова покатимся по наклонной, – горячился Алекс. – Ну что стоило остановиться у Одера и, построив прочную оборону, заняться освобождением Южной Европы – Италии, Греции, а потом выйти на юг Франции, провести десантную операцию в Данию и развить наступление на Германию уже оттуда?

– Мы? – иронично улыбнувшись, уточнил Сталин. Отчего Алекс смутился. Но Иосиф Виссарионович добродушно махнул рукой: – Что ж, я только рад, что вы, Александр, наконец-то начали воспринимать нашу страну своей. – После чего нахмурился и вздохнул. – Я вас прекрасно понимаю. Сам над этим много думал. Вот только не уверен, что, даже если мы захватим всё, на чём вы настаиваете, нам после войны позволят там остаться.

– А и не надо! Если подойти к делу с умом, установить хорошие отношения с королевскими домами, принцессок каких-нибудь местных за наших боевых генералов выдать, принцев ещё во время войны мобилизовать в какие-нибудь офицеры связи или нечто подобное, ну, чтобы прочувствовали, так сказать, дух боевого братства, а также поднять повыше авторитет местных коммунистов и социалистов, Коминтерн, в конце концов, задействовать не для работы на благо мифической «мировой революции», а для блага страны – всё равно за наш счёт кормится… То есть сделать так, чтобы даже после ухода у нас было бы как минимум лет двадцать спокойной жизни. Ну, баз американских бомбардировщиков с ядерными бомбами под боком. Так нам этого и будет достаточно. Потому что эта ситуация позволит нам бросить куда больше средств и ресурсов на освоение новых технологий, улучшение инфраструктуры, повышение уровня жизни и всё такое прочее. А то Борис Львович вон сколько технологий натаскал, а что из этого успели первыми освоить? Дай бог треть! Да и Валерий Иванович всё время жалуется, что ему ничего не хватает… А всё потому, что большая часть ресурсов в прошлом такте опять ушла на «военку». Вот снова и вышло, что проигравшие войну немцы опять стали жить богаче и дольше, чем победители-русские. Потому-то СССР снова и потряхивало, и темпы развития снижались…

Иосиф Виссарионович нахмурился. Потом усмехнулся.

– Ну и чем нам поможет отсутствие военных баз в Дании и Греции, если они всё равно будут в Германии?

– Так надо сделать, чтобы и там их не было! – горячо заявил Алекс.

– И как вы это себе представляете? – Сталин растянул губы в скептической усмешке. – Выгнать американцев с оккупированной ими территории? Это новая война! Вообще не договариваться о зонах оккупации? А вы гарантируете, что тогда нам хоть что-то от Германии достанется? Как можно быть уверенным, что определенные круги Германии не ликвидируют Гитлера и не сдадутся англоамериканцам, пропустив их войска прямо к восточным границам рейха, предварительно стянув к ним абсолютно все свои войска и вообще бросив и Италию, и Францию, и Данию, всё остальное. Как вы оцениваете ситуацию, при которой уже американцы будут решать, какую зону оккупации предоставлять нам в Германии и предоставлять ли её вообще?

– Так у нас же будет атомная бомба!

– Это если будет, – сумрачно отозвался Сталин. – Что далеко не факт! Да и она не панацея. Атомная бомба – оружие против городов. Против войск полевого расположения её эффективность падает на пару порядков. Вы же сами мне рассказывали о статистике по ядерной войне конца сороковых одного из предыдущих тактов. Боезаряды мощностью, сходной с тем, что уничтожил Хиросиму и убил более ста тысяч человек, вызвали потерю боеспособности максимум полка. Подчеркну – не уничтожение, а именно потерю боеспособности![160]

Алекс угрюмо вздохнул. Когда он думал над этим вопросом, то на ум всё время приходили всякие альтернативки с подобными ему попаданцами, которые так разворачивали ситуацию, что наши, советские, начинали воевать гораздо сильнее и лучше, а вот все остальные почему-то всё делали почти в точности так, как и в уже состоявшемся варианте истории. Ну с небольшими изменениями… На этом он свои предложения и основывал. А Иосиф Виссарионович взял да и с размаху впечатал его мордой в очевидное… для него. А для Алекса ставшее таковым только сейчас. И сколько ещё такого «неочевидного очевидного» имеет места быть?

– Не знаю, – тихо отозвался он. Потом вздохнул и добавил: – Просто забрало уже – бьёшься-бьёшься, и всё насмарку. Как в той пословице: «Хвост вытащил – нос увяз, нос вытащил – хвост увяз». Я-то раньше считал, что у нас просто экономическая система плохая. Ну, социализм которая… И стоит сделать нормальную, как всё пойдёт нормально. А ни хрена подобного! Вон у той же Британии или Франции вроде как и экономика рыночная, и демократия, и войну они тоже вроде как выиграли, причём с куда меньшими потерями, чем СССР, а если сравнить их по общей мощи и влиянию до войны и после… – и Алекс сокрушённо махнул рукой…

– Папа, папа, пошли быстрей, там уже лестницу… ну такую… по которой спускаться можно, ставят, – возбуждённо прокричал Ванька, вновь появляясь на верхней палубе. Алекс улыбнулся и, кивнув, поднялся из шезлонга, тут же протянув руку жене.