Букет кактусов - Лариса Уварова

Все дальнейшие события Саша видела тоже как бы со стороны и сквозь дымку – не то сна, не то полузабытья. Они остановились в каком-то проходном дворике, Стас загнал машину в какой-то гараж. Потом втащил девушку по темной лестнице то ли на третий, то ли на четвертый этаж, открыл ключом какую-то дверь и впихнул свою жертву в какую-то квартиру. Она помнит, что сидела на кухне, где под потолком горела лампочка без абажура, по обшарпанным стенам бегали тараканы, а на плите сипел чайник. Стас стоял над ней и зачем-то насильно вливал в нее водку из граненого стакана. Саша кашляла и крутила головой, но ее мучитель был сильнее. И до этого, и после Вано что-то ей говорил, но девушка даже не пыталась вслушаться и запомнить – что же. Зачем, если все равно это сон? Она только все время силилась проснуться, но у нее не получалось.

Потом он за руку отвел ее в ванную. Там, на удивление, было довольно сносно. Ванна была уже полна чудесной голубоватой воды, от которой шел пар. Увидев в зеркале свою ужасающую физиономию, Саша инстинктивно поняла, что от нее требуется.

– Я, конечно, мог бы искупать тебя сам, – услышала она, – но не хочу, чтобы ты считала меня слишком навязчивым.

– Я сама.

– Вот и отлично. Советую тебе не запираться, мало ли что... Вдруг ты надумаешь утопиться?

Не запираться? Как бы не так! Разве можно не запираться, принимая ванну, если за дверью бродит такой медведь?! Ни в коем случае. Даже во сне...

Саша помнила, как разделась и шагнула в прозрачную купель. Это было так замечательно, что ей сразу расхотелось просыпаться. Вода ласкала, убаюкивала, она нашептывала, что ничего не может быть лучше сна. Вечного сна...

Он убит. Когда она проснется, то не найдет его рядом. Не найдет его глаз, его улыбки, его рук, его любви. Когда проснется, она будет знать только одно – он убит. Она не будет просыпаться!

Александра знала, как сделать, чтобы никогда не проснуться. Она поискала глазами, но не нашла бритвенных принадлежностей. Ну конечно, ведь медведь не бреется, обрастает своей бородищей... Аптечка! Вот здесь может быть то, что нужно. Девушка открыла ее – и сразу увидела что нужно – большие ножницы. Они были очень тупые, но это все же лучше, чем ничего... В дверь постучали.

– Ты как там, детка? Все-таки закрылась, да? Наивная, ты думаешь, меня остановит эта картонка, если я захочу к тебе войти?

Надо ответить ему как ни в чем не бывало.

– У меня все в порядке, отвали!

Она ничего не почувствовала. Только зажмурилась, чтобы не видеть, как голубая вода в ванне становится алой. Было бы страшновато уснуть в ванне, полной крови.

Последнее, что она слышала – как кто-то колотит в дверь ванной, сначала громко, потом тише и тише...

«Господи! Что им всем от меня надо? Почему меня не оставят в покое? Я же так хочу спать...»

Утром следующего дня, в семь часов, Борис Феликсович Жемчужников машинально включил телевизор. Перед отъездом на службу он всегда смотрел программу новостей на НТВ. Вот и сегодня сила привычки заставила его нажать кнопку на пульте, хотя на работу он нынче не собирался.

У него больше не было работы. Впрочем, у него больше не было ничего. Это Борис отлично понимал, несмотря на шум в голове и «песок» в глазах, которые он не сомкнул всю ночь.

Сейчас он сидел в кресле, склонив набок свою голливудскую голову, и смотрел на экран. Но ничего не видел и ничего не слышал. В прихожей молчал телефон, его так никто и не включил со вчерашнего вечера. Стол, накрытый вчера, оставался в неприкосновенности – только красные розы поникли своими головками, превратившись в «эмблему печали». Да еще на ковре у ног Жемчужникова валялась пустая бутылка из-под виски «Блэк Джек».

Однако Борис Феликсович не был пьян. Он был потерян. Он потерял ответ на вопрос: что ему делать дальше? С того самого времени, как он начал ставить перед собой философские вопросы, такое случилось с ним впервые.

Внезапно его глаза широко открылись. Борису показалось, что он услышал знакомое имя... Неужели это все его наваждение? Нет...

– ...Список заказных убийств в столице пополнился очередным громким делом. Вчера вечером в самом центре Москвы неизвестные преступники в упор расстреляли из автоматов машину итальянского бизнесмена африканского происхождения Рэймонда Кофи. Кроме самого Кофи, жертвой кровавого преступления стала неизвестная женщина, которая находилась в машине в момент трагедии. Трупы сильно пострадали в результате возникшего пожара и взрыва автомобиля, что, безусловно, затруднит опознание. Однако на месте преступления были найдены фрагменты паспорта, выданного на имя Александровой Александры Александровны, тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения, русской. Милиция пока затрудняется выдвинуть четкую версию случившегося...

Обгоревший остов «Ауди» сменили другие сюжеты. Но Борис все еще видел дымящиеся останки машины, снующих вокруг фотографов и экспертов, носилки, накрытые простыней...

Неизвестно зачем он дождался конца выпуска и выключил телевизор. Теперь Борис был спокоен и деловит, он нашел ответ. Все предельно просто.

Он прошел в кабинет, сел к столу и что-то долго писал своим размашистым почерком. Потом отправился в ванную и тщательно побрился. Надел чистую рубашку. Глядя на него, можно было подумать, что он просто собирается на службу – как всегда.

Затем он открыл окно в кухне – оно открывалось проще других, – и, взобравшись на подоконник, шагнул на Кутузовский проспект со своего восьмого этажа.

Саша открыла глаза. В первые секунды ей казалось, что она все еще спит – только теперь ее затяжные кошмары, разноликие и разноголосые, сменились видом вполне безобидной комнаты. Саша была уверена, что никогда раньше не видела эту комнату, потому и решила, что это продолжение ее сна. Однако в следующие мгновения до ее ноздрей долетел божественный запах жареной ветчины, лука и чего-то еще, столь же восхитительного. Она жадно сглотнула слюну и поняла, что зверски голодна.

Где-то за приоткрытой дверью – предположительно в кухне – гремели посудой и насвистывали очень знакомую мелодию. Рэй?.. Нет, он вообще никогда не свистел, только мурлыкал свои негритянские песенки...

А почему, собственно, она говорит про Рэя в прошедшем времени? И что она вообще делает в этой незнакомой комнате с убогой мебелью и розовыми обоями в мелкий цветочек?! И кто это там на кухне жарит яичницу с ветчиной?..

Саша сделала попытку встать, но смогла приподнять только голову. Пододеяльник и подушка на ее ложе, которым оказался видавший виды диван, были под стать обоям. А в непосредственной близости от дивана она увидела раскладушку, застеленную серым солдатским одеялом. Значит, этот человек спал здесь, в этой же комнате. «Чем дальше – тем интереснее!» Следующим этапом девушка обнаружила на себе чужую ночную рубашку, а на запястьях – плотные повязки.

Большой квадратный будильник, который трещал на столе под окном, показывал без двадцати пяти одиннадцать. Так как за окошком весело посвистывали синицы, а сквозь занавеску пробивались яркие солнечные лучи, вопрос о том, утро сейчас или вечер, отпал сам собой.