Тайный дневник Розовой Гвоздики - Лорен Уиллиг

— Думаю… — Амели снова прижалась к Рогатке. Мерзкий крысеныш рассматривал ее ноги вместе с остальными, но отпусти его на секунду, и он тут же помчится к двери. — Думаю, глоток коньяку мне сейчас не помешает.

Достав из кармана бутылку, Амели быстро ее откупорила и сделала вид, что пьет.

— Какая же я жадная, — захихикала она, причмокнув губами. — Господа, хотите коньяку?

— Нам нельзя… — начал Голиаф, с тоской глядя на бутылку.

— Конечно, нельзя, — согласилась Амели, передавая ему коньяк. — Не бойтесь, я никому не скажу!

— Да ладно тебе, пей! — проговорил Давид. — И мне оставь.

Сделав большой глоток, Голиаф передал бутылку Давиду, а тот, как следует приложившись, — Рогатке.

Смуглый стражник отрицательно покачал головой.

— Мы же на посту, — мрачно напомнил он.

— Да что плохого может…

Бам!

Давид так и недоговорил, потому что дверь в пыточную распахнулась, и леди Аппингтон быстрее молнии влетела в камеру. Рогатка попытался задержать Амели, но не тут-то было. Оттолкнув равнодушного к ее прелестям стражника, мисс Балькур бросилась вслед за маркизой.

Остолбенев от ужаса, трое охранников смотрели на элегантный пистолет с инкрустированной перламутром ручкой, который оборванка-уборщица достала из кармана коричневого платья.

Словно опытная дуэлянтка, леди Аппингтон прицелилась в Делароша:

— Немедленно бросьте щипцы и отойдите от моего сына!

— Мама? — пролепетал Ричард.

Боже, Деларош еще не начал его пытать, а у него уже галлюцинации. Но ведь это действительно его мать, а рядом с ней… Неужели Амели?

Селвик растерянно захлопал глазами. Но ведь это правда она, причем с голой грудью!

— Только попробуйте пошевелиться! — прошипела Гастону леди Аппингтон, а мисс Балькур бросилась к Ричарду. Трое часовых: высокий, низенький и чернявый — протиснулись в камеру, но замерли, увидев пистолет.

— Он ничего тебе не сделал? — испуганно спросила Амели и тут же попыталась развязать Ричарду руки. — Крови вроде бы не видно…

Сосредоточившись на сложных узлах, она старалась не смотреть на «железную деву», раскрывшую свои страшные объятия. Грязная солома колола босые ноги, а в воздухе пахло чем-то таким, что желудок болезненно сжался. Наверное, так пахнет страх. Амели с остервенением впилась в веревки.

Тем временем маркиза подошла к Деларошу со спины, чтобы видеть и его, и стражников.

— А ну-ка бросьте мушкеты, живо! — скомандовала леди Аппингтон.

Часовые тут же послушались.

Мать Ричарда удовлетворенно кивнула.

— Малейшее движение, и я пристрелю месье Делароша. Ясно?

Стражники недовольно заворчали.

— Молчать! — рявкнула маркиза и так угрожающе взмахнула пистолетом, что замминистра полиции вздрогнул. — Перестаньте трястись! Без надобности стрелять не стану.

Насколько помнил Ричард, мама никогда не прикасалась к огнестрельному оружию, но кто знает, чем женщины занимаются в свободное время… Даже подумать страшно… А еще страшнее кинжал, который, задрав юбку, вытащила Амели.

— Узлы слишком тугие, — пояснила она, перехватив его испуганный взгляд. — Не могу развязать.

— Как, ради всего святого, вы сюда попали? — негромко спросил Ричард, стараясь не смотреть на лезвие, мелькавшее рядом с его венами.

Один узел срезан, и путы немного ослабли.

— Потом объясню, — прошипела мисс Балькур, с беспокойством глядя на охранников.

Когда же подействует снотворное? Джейн всыпала в бутылку десять пакетиков белого порошка, пообещав, что этого достаточно, чтобы усыпить слона на целую неделю. Голиаф очень похож на слона, но ни он, ни Давид не проявляют ни малейших признаков сонливости. Леди Аппингтон не сможет бесконечно контролировать четверых мужчин. Может, Джейн с дозой напутала? Вообще-то Давид зевал, однако он зевал и раньше, что неудивительно, если вспомнить, который час. Голиаф тоже казался вялым, но, может, он просто испугался пистолета леди Аппингтон?

— Ой! — взвизгнул Ричард.

— Прости, — пробормотала Амели, снова сосредоточиваясь на веревках.

Дело пошло быстрее, и, поднатужившись, лорд Селвик высвободил руки.

Опустившись на колени, Амели стала перерезать путы, связывающие ноги Ричарда. Она торопилась недаром: уж слишком ей не нравился взгляд Рогатки и незаметные движения Делароша в сторону двойного топора…

— Давай я сам! — решительно проговорил Ричард.

Глядя на маму, контролирующую четверых мужчин и ловко орудующую кинжалом Амели, он чувствовал себя не в своей тарелке… Майлс его засмеет. Боже, ему теперь не в мужской клуб нужно ходить, а примкнуть к подружкам Генриетты, если его примут… Черт побери, маме нравится тыкать Делароша меж ребер.

— Стой! — закричала маркиза, увидев, что Давид сделал шаг в сторону, прямо к брошенным на пол мушкетам. Но в полуметре от заветной кучки стражник остановился.

— Спать хочется, — сказал он, зевнув, и тяжело опустился на пол.

Ричард распутывал сложные узлы и с наслаждением вздохнул, почувствовав, что путы ослабились. Почти свободен!

Бам!

Пыль и солома разлетелись по камере, когда Голиаф, словно куль с мукой, повалился на пол. Сладко зевнув, Давид облокотился на тело товарища и захрапел. Повернув голову, Деларош в немом изумлении взирал на своих подчиненных. Довольная леди Аппингтон смотрела на обезвреженных мужчин, совершенно забыв о пистолете…

Такого шанса Рогатка упустить просто не мог. Вложив в порыв всю свою энергию, он выбил пистолет из руки маркизы и, схватив за запястья, повалил ее на пол. Пистолет полетел по усыпанным соломой плитам.

Выронив кинжал, Амели бросилась за ним, то же самое сделал и Деларош. Запутавшись в юбке, мисс Балькур опоздала на долю секунды и вытянутая рука схватила лишь горсть соломы. Больно и очень обидно… Дыхание сбилось, и мисс Балькур набрала в легкие побольше кислорода… А вот выдохнуть не успела, потому что дуло пистолета смотрело прямо на нее…

Встав на четвереньки, Амели попыталась отползти назад, однако криво ухмыляющийся Деларош не отступал ни на шаг.

Амели вскочила на ноги и чуть не наткнулась на пистолет. За спиной месье Гастона дрались Рогатка и леди Аппингтон, но девушке было не до них — серебряное дуло прижалось к самому сердцу… Где-то рядом схвативший кинжал Ричард обрывал с ног последние путы.

— Ну, мадемуазель Балькур, — делая шаг вперед, промурлыкал Деларош, — вы прекрасно сыграли свою роль.

Глаза Амели были прикованы к пистолету, и замминистра полиции упивался ее страхом.