Подвеска пирата - Виталий Гладкий

Карстену Роде показалось, что сходит с ума. Перед ними стоял Френсис Дрейк собственной персоной! Голштинец часто представлял себе подобную встречу, она даже снилась ему в кошмарных снах. Он уже давно заготовил нужные слова, но в душе страстно желал, чтобы это никогда не случилось.

— Какая приятная неожиданность... — В голосе адмирала было столько яду, что Роде едва не стошнило. — Кто бы мог подумать, что Голштинец жив. И вполне здоров. И даже процветает, судя по трофейному галеону. А мы тебя уже давно оплакали...

«Как же, — скептически подумал Карстен Роде, — от тебя дождешься сочувствия... Вот башку снести за дезертирство — это запросто. И как мне теперь вести себя?».

Он, конечно, был наслышан и о Непобедимой армаде, и о других подвигах Френсиса Дрейка — адмирала и пирата ее королевского величества. Мало того, ван Дорн всячески избегал встречи с английскими кораблями, когда тот разбойничал на Карибах и брал Картахену.

— Ван Дорн, к вашим услугам, сэр, — изобразив радость, сказал Карстен Роде. — Чертовски рад, что судьба снова нас свела вместе.

Он не решился скрыть свое прозвище. Ведь почти все его люди знали своего капитана как ван Дорна. И потом, он совсем не стыдился этого имени, скорее гордился им.

— Ван Дорн?! — удивился Дрейк. — Так это ты некоронованный король Тортуги?

— Это слишком преувеличено, сэр. Просто флибустьеры поставили меня во главе берегового братства, чтобы защищать остров от испанцев. Всего лишь.

— Ну что же, я тоже счастлив, что ты жив... ван Дорн. Позволь, я буду именовать тебя так, как все. — В словах Дрейка слышались какие-то многозначительные нотки. — Пожалуйте в каюту, господа. Там мы и продолжим беседу за стаканом доброго шотландского виски.

«Все верно, — меланхолично подумал Карстен Роде. — Приговоренный к смерти имеет право на последнее желание. А мне сейчас просто необходимо хорошенько выпить...»

Виски и фрукты подали быстро. Френсис Дрейк сел во главе стола, а свою прославленную шляпу положил рядом, на виду. Гедрус Шелига как увидел знаменитую подвеску, так и впился в нее взглядом. Он слышал, что Дрейку сам дьявол из своих подземных сокровищниц подарил шпинель в обмен на его душу. Так это, или нет, Литвин не был уверен, но то, что подвеска — очень сильный талисман, приносящий владельцу несметные богатства и славу, в этом он не сомневался.

Первым делом Дрейк потребовал рассказать, куда девался пинк «Русалка», когда начался шторм. Байка, которую сплел Карстен Роде, похоже, показалась адмиралу вполне правдоподобной. Голштинец мысленно перекрестился.

— Три корабля погибли... мы думали четыре, вместе с «Русалкой», — задумчиво сказал Дрейк; видно было, как он оттаял и стал не таким официально-неприступным. — А Джон Уинтер на «Елизабет»... этот трусливый слизняк, сбежал, вернувшись домой. Но почему ты не присоединился к моей эскадре при штурме Картахены? Или ничего не слышал об этом?

В вопросе был подвох. Карстен Роде сразу понял, что в его глубине таятся опасные подводные камни. Ничего не слышать и не знать о подвигах Дрейка на Карибах мог только слепоглухонемой.

— Я знал... Простите, сэр, но у меня были свои соображения на сей счет.

— Какие же?

— Просто мне и моим офицерам не хотелось лечь на плаху, — глядя на Дрейка «честным» взглядом, ответил Карстен Роде. — Тем более, невинными. Мы искали «Пеликана», но как можно найти иголку в стоге сена? К тому же мне не была известна ни цель экспедиции, ни курс, которого нужно придерживаться. Вы ведь рассказали нам о своих планах только в общих чертах.

— Да, это правда... — после некоторого раздумья ответил Дрейк. — Из-за испанцев пришлось скрывать. Они не должны были ничего заподозрить. Не смогли бы мы, за нами пошли бы другие. А под пытками, попади кто-нибудь в испанский плен, долго молчать не будешь, все выложишь, как на духу... Ну, я рад, что ошибся, посчитав вас дезертирами. Приношу извинения. Виски, подайте нам много виски! — вскричал он в каком-то приподнятом настроении. — Помянем погибших товарищей и выпьем во славу ее королевского величества и английского флота.

Корабли двух эскадр дрейфовали до самого вечера, благо над океаном воцарился штиль, а в каюте адмирала шла повальная пьянка. Он пригласил еще нескольких старших офицеров и капитанов с других кораблей, и англичане доказали, что сильны не только в пиратских набегах, но и в выпивке. В какой-то момент Гедрус Шелига шепнул Карстену Роде:

— Выйди на палубу... якобы в гальюн. Там тебя ждет де Фриз.

Штурман изображал сильно захмелевшего, и сидел, прислонившись спиной к мачте. На него с ехидными ухмылками посматривали матросы и офицеры «Золотой лани», но держались поодаль, чтобы нечаянно не обидеть гостя самого адмирала.

— Капитан, — прошептал де Фриз, когда Карстен Роде остановился рядом с ним, — дело худо. Я подслушал разговор двух офицеров, которые досматривали трюм «Фелиции»...

«А мне на этот счет Дрейк ничего не сказал, — подумал Голштинец. — Вот сукин сын!».

— Слава Иисусу, проверить «Русалку» у них не хватило ума. Они радовались богатому грузу и говорили, адмирал решил все конфисковать. А если мы окажем сопротивление, нас расстреляют как мятежников.

— Дрейк... — Карстен Роде злобно осклабился. — Это его стихия. Обман и неожиданный натиск. Он и своего капитана Тома Доути погубил зря. Приличный был человек.

— Что будем делать?

Голштинец ненадолго задумался, а затем решительно приказал:

— Отправляйся на «Фелицию». Ты сильно «пьян», тебе плохо, поэтому нуждаешься в отдыхе. Это не вызовет подозрений. Нас с Литвином Дрейк точно не отпустит. Но это моя забота. Вы же, пользуясь темнотой, переберитесь на «Русалку». Все до единого! С личным оружием. И никаких вещей! Пусть матросы возьмут только свои сбережения. Сделайте это как можно тише. Проследи, чтобы экипаж «Русалки» находился на своих местах. Нужно будет поднять паруса максимально быстро. Ветер, к счастью, свежеет...

— Капитан, бросить все?!.. — Де Фриз тяжело вздохнул, поняв замысел ван Дорна.

— Жизнь дороже, — отрезал Карстен Роде. — Я в этом не раз убеждался. Мы и так не бедные. Все, я возвращаюсь. Иначе Дрейк начнет искать. У него мания подозрительности. Шлюпка пусть сразу идет обратно. Гребцов посади лучших и чтобы они были готовы в любой момент отчалить от борта «Золотой лани»!

Несмотря на большое количество спиртного, которое Дрейк влил в свою бездонную утробу, — что ни говори, а английские пираты умели пить, — он бросил на Голштинца острый подозрительный взгляд. Увидев на лице флибустьера глупую, бессмысленную улыбку, успокоился. Карстен Роде, сильно пошатываясь, добрался до своего места и буквально рухнул на стул.

— Выпьем, адмирал... сэр, — сказал он заплетающимся языком. — За твои... за ваши... ик!.. выдающиеся победы! Гип-гип, ура! Вы лучший, сэр, среди моряков всех времен и народов!

Гедрус Шелига подхватил здравицу, и польщенный Дрейк выпил до дна полпинты налитого ему крепкого виски. Пока он пил, флибустьеры быстро переглянулись и, не сговариваясь, выплеснули содержимое своих кубков на пол каюты. Клаус Тоде при этом сокрушенно вздохнул — больно уж хорошим был шотландский виски у адмирала...