Черноморский флот в Великой Отечественной войне. Краткий курс боевых действий - Андрей Кузнецов

Подводная лодка Л-6 в 1943 г.

В период эвакуации из Крыма участие люфтваффе оказалось несколько большим. На подходах к Севастополю конвои как правило прикрывались одномоторными истребителями, в связи с чем наши ударные самолеты, действовавшие на большом удалении от баз и зачастую не имевшие истребительного прикрытия, старались производить атаки на большем удалении от берегов полуострова. 13 апреля для прикрытия конвоев на всем маршруте их движения из ПВО рейха в Румынию была частично переброшена группа дальних двухмоторных истребителей Bf110, самолетами которой в ряде случаев удавалось срывать атаки наших ударных машин на конвои. С этой же целью использовалась эскадрилья торпедоносцев Не111, переброшенная в 20-х числах апреля в Румынию на случай противодействия крупным надводным кораблям ЧФ, попытайся они сорвать эвакуацию. Тем не менее более чем в половине случаев атакованные в ходе операции вражеские конвои никакого прикрытия с воздуха не имели. К концу операции командование противника увеличило количество двухмоторных истребителей, но с вечера 9 мая люфтваффе были вынуждены прекратить использовать аэродромы в районе Севастополя, в результате чего в решающие дни 10 и 11 мая в районе мыса Херсонес наша авиация смогла действовать практически беспрепятственно. Всего с 4 по 14 мая с целью непосредственного охранения конвоев самолеты противника произвели 434 самолето-вылета Не111 и двухмоторных истребителей, 223 одномоторных истребителей, 142 гидросамолетов и четырех сухопутных разведчиков. За этот же период с целью разведки и поиска подлодок было выполнено еще 245 полетов. В середине июля в связи с участившимися минными постановками нашей авиации на внешнем рейде Констанцы на аэродромы близ города было переброшено звено ночных истребителей Bf110, которым удалось в течение августа сбить четыре наших Ил-4.

Отсутствие достаточного количества минных материалов привело к тому, что до момента оставления Крыма противник выставил лишь одно минное поле – противолодочное (200 мин UMB) 9 февраля у мыса Тарханкут. Зато практически сразу после окончания эвакуации немецкое командование приступило к постановке минных полей, имевших целью усилить противодесантную оборону побережья Румынии. В конце мая было выставлено три заграждения у Сулины (350 мин UMB и 833 минных защитника), в июне три заграждения перед устьем Дуная (300 ЕМС), в июле два заграждения у Мангалии (260 мин EMF и 500 минных защитников) и два перед Жебриянской бухтой (390 UMB и 230 минных защитников). В результате с учетом старых заграждений минами оказалось прикрыто 44 % побережья Румынии и Болгарии, но все они оказались не востребованными, поскольку никаких попыток высаживать десанты в данных районах ЧФ не предпринимал, а советские подлодки развертывались за линией минных заграждений.

Подводная лодка Щ-216

Поиск подлодок группами охотников велся активно, сами группы разворачивались в узлах коммуникаций, а также в районах развертывания субмарин, вскрытых радиоразведкой. Одновременно действовали от 2 до 4 групп охотников от двух до трех кораблей в каждой. В начале года одну из них, как правило, патрулировавшую район мыса Тарханкут, составляли крупные корабли типа КТ, но с марта все они были переведены на непосредственное охранение конвоев. В то же время из-за слабой эксплуатационной надежности и невысоких ТТХ немецких гидролокаторов, а также недостаточной подготовки личного состава случаев обнаружения подводных лодок группами не было, за исключением ситуаций, когда сами группы становились объектами атаки. В одном из таких столкновений 17 февраля охотнику удалось потопить подлодку Щ-216, застигнутую на небольшой глубине. Тем не менее нашими подводниками противолодочная оборона противника оценивалась как довольно сильная, что служило сдерживающим фактором для проявления активности рядом командиров.

Корабельные и катерные дозоры играли главную роль в прикрытии коммуникаций от набегов легких сил ЧФ. До начала апреля ночные дозоры силами БДБ и моторных тральщиков неслись только у побережья Керченского полуострова в интересах противодесантной обороны, однако эвакуация из Одессы 6–9 апреля потребовала развертывания в море группы артиллерийских БДБ и группы торпедных катеров по три корабля в каждой. Во время эвакуации из Крыма число дозоров еще более возросло. С севера немецкие коммуникации у Севастополя, как правило, еженощно прикрывала группа из трех-четырех торпедных катеров и группа артиллерийских БДБ такого же состава. При этом «шнелльботы» разворачивались на подходах к нашим базам (сначала у м. Тарханкут, затем у Евпатории) или на маршруте движения наших катеров, а артиллерийские БДБ – между северной кромкой оборонительного минного заграждения у Севастополя и линией фронта у Качи и Мамашая. Такой район развертывания избирался исходя из возможности артиллерийской поддержки баржами немецких войск. С востока в районе мыса Сарыч коммуникация прикрывалась одной или двумя группами торпедных катеров общим составом от трех до семи единиц. При этом «шнелльботы» имели задачу не только перехватывать и уничтожать наши катера, но и атаковать торпедами крупные надводные корабли ЧФ, попытайся они проникнуть на конвойную трассу.

И все-таки, несмотря на такую продуманную организацию, эффект от развертывания системы дозоров оказался довольно ограниченным. Главной причиной этого являлось отсутствие какой-либо обнаружительной техники на немецких кораблях. Из 40 групповых выходов советских торпедных катеров на коммуникации лишь в девяти случаях они вступали в огневой контакт с дозорами противника, в результате чего был поврежден один наш торпедный катер. Следует отметить, что число этих контактов, скорее всего, было бы меньше, если бы наши катерники в ряде случаев не принимали дозорные корабли (в первую очередь артиллерийские БДБ) за корабли конвоев и сами не выходили на них в атаку.

В завершение данной темы несколько слов необходимо сказать о таком пассивном средстве защиты коммуникаций, как продуманный выбор маршрутов и времени движения конвоев. Так, конвои БДБ серии «Рапид», перевозившие технику 73-й и 111-й пехотных дивизий, направлялись из Одессы не в Севастополь, а в Ак-Мечеть, что позволяло покрыть все расстояние за темное время суток. В результате конвои «Рапид» потерь от ударов авиации практически не имели – за два месяца перевозок на борту двух барж было ранено 7 солдат. Конвои в Севастополь прибывали в течение ночи, выходили – с началом сумерек, что, как правило, позволяло избегать ударов штурмовой авиации, радиус действия которой корабли проходили в темное время. После начала эвакуации противника из Крыма с выходом линии фронта к Севастополю режим движения несколько усложнился. Теперь при одновременном выходе конвоев с наступлением сумерек каждому нарезался свой маршрут. Причем по северным, считавшимся наиболее опасными, направлялись конвои БДБ, которые, с одной стороны, считались более трудно поражаемыми целями, с другой – менее ценными по сравнению с крупными транспортами. Эта система развалилась сама собой с началом массовой эвакуации, когда и была понесена основная масса потерь.