Некроскоп - Брайан Ламли

Однако, несмотря на большие успехи, оставалась проблема физической подготовки. Пловец-профессионал помогал Гарри оттачивать технику плавания, но это не могло компенсировать недостаток сильных и крепких мускулов — необходимо было постоянно тренироваться. И все же прогресс был достаточно заметным.

В сентябре появилось следующее увлечение — подводное плавание: ему необходимо было знать, сколько он может пробыть под водой на одном дыхании и сколько может проплыть, не выныривая на поверхность. Тот день, когда он впервые смог дважды проплыть под водой всю длину бассейна, ни разу не появившись на поверхности, стал днем триумфа. Все прекратили плавание и наблюдали только за ним. Это произошло в плавательном бассейне в Ситон Кэри. Позднее один из присутствовавших при этом посетителей бассейна отвел Гарри в сторонку и украдкой попросил поделиться с ним секретом. Пожав плечами, Гарри ответил: “Думаю, что секрет кроется в сознании. Сила воли, наверное...” Это было почти что правдой. Гарри, естественно, умолчал о том, что сила воли была в данном случае его собственная, а вот сознание ему не принадлежало...

В конце октября Гарри стал уделять несколько меньше внимания дзюдо. Его успехи были столь стремительными, что тренеры в секции стали относиться к нему с подозрением. Так или иначе, его вполне устраивал тот факт, что теперь он может с успехом постоять за себя, не прибегая к помощи “сержанта” Грэхема Лейна. В это же время он стал заниматься конькобежным спортом — последней дисциплиной в списке.

Бренда, вполне уверенно чувствовавшая себя на льду, очень удивилась. Она много раз уговаривала Гарри отправиться с ней на каток в Дархэме, но он всегда отказывался. Это было вполне естественно. Бренда знала, при каких обстоятельствах погибла его мать, и считала, что он боится льда именно по этой причине. Ей было невдомек, что это был, скорее, страх его матери, а не самого Гарри. В конце концов, однако, Мэри Киф вынуждена была признать, что приготовления Гарри не лишены смысла, и с радостью пришла ему на помощь.

Поначалу она очень испугалась — воспоминания о ледовом панцире, об ужасе, ею испытанном, были очень свежи. Но вскоре она уже наслаждалась катанием на коньках едва ли не больше, чем при жизни. Это удовольствие предоставлял ей Гарри, а он в свою очередь с успехом пользовался ее инструкциями и наставлениями. И вскоре, к великому удивлению Бренды, он уже мог танцевать с ней веселый танец на льду.

— Одно я могу сказать тебе наверняка, Гарри Киф: с тобой не соскучишься, — задыхаясь от быстрого скольжения говорила ему Бренда, в то время как он уверенно вел ее в вальсе по льду катка. — Ты же настоящий спортсмен!

В эту минуту Гарри вдруг осознал, что действительно мог бы им стать, если бы у него не было других, весьма серьезных, проблем.

Но однажды — это случилось в первую неделю ноября, когда уже наступила зима, — визит матери как громом поразил Гарри...

В ту ночь, когда она пришла к нему во сне, Гарри чувствовал себя лучше, чем когда-либо, и был готов покорить весь мир. В часы бодрствования, если Гарри было необходимо поговорить с матерью, он обычно вызывал ее. Но когда он спал, все было по-иному. Во время сна она мгновенно получала доступ к нему. Как правило, она старалась не тревожить его, но сейчас ей было совершенно необходимо срочно поговорить с ним, дело не терпело отлагательств.

— Гарри? — Она проникла в его сон и теперь шла рядом с ним по окутанному туманом кладбищу мимо огромных, высотой с дом, тускло поблескивающих надгробий. — Гарри, мы можем поговорить? Ты не возражаешь?

— Нет, мама, конечно, не возражаю. В чем дело? Она взяла его за руку и крепко сжала ее. Теперь, когда она была уверена в том, что между ними установилась тесная связь, ее страхи и беспокойство вырвались наружу в стремительном потоке слов:

— Гарри! Я разговаривала с остальными. Они сказали, что тебе грозит страшная опасность. Она заключена в Шукшине, а если ты все же уничтожишь его, то опасность будет грозить тебе со стороны человека, который стоит за ним. Ох, Гарри, Гарри! Я страшно беспокоюсь за тебя!

— Мне грозит опасность от отчима? — Стараясь успокоить мать, Гарри прижал ее к "себе. — Да, конечно, и мы всегда это знали. Но опасность от стоящего за ним человека? Кого ты имеешь в виду, мама? С кем еще ты разговаривала? Я не понимаю.

Она рассердилась и отодвинулась от Гарри.

— Ты прекрасно все понимаешь. Во всяком случае, когда хочешь понимать, — с упреком сказала она. — Как ты думаешь, Гарри, — от кого ты получил в наследство свой талант? Конечно же, от меня. Я могла беседовать с мертвыми задолго до того, как ты появился на свет! У меня не получалось это так же хорошо, как у тебя, Гарри, но все же удавалось. Когда я обращалась к ним, звала, разговаривала с ними, у меня в голове возникали какие-то смутные видения, обрывочные воспоминания, отголоски. Однако теперь все по-другому. У меня было в распоряжении целых шестнадцать лет, Гарри, в течение которых я сумела развить свой талант. И сейчас у меня все получается намного лучше, чем при жизни. Я делала это ради тебя, Гарри. Как еще я могла следить за тобой?

Он снова притянул мать к себе и обнял, заглядывая в ее тревожные глаза.

— Не ссорься со мной, мама. В этом нет необходимости. Лучше расскажи, с кем еще ты говорила.

— С такими же, как я, с медиумами. Некоторые из них умерли совсем недавно, в течение последнего времени, другие уже покоятся в земле. Прежде, в древности их называли ведьмами и колдунами, а иногда и похуже. Многих за это и убили. Вот с ними-то я и разговаривала.

Даже во сне при мысли об этом Гарри покрылся холодным потом и задрожал: мертвые беседуют с мертвыми, общаются между собой, лежа в могилах, обсуждают события, происходящие в мире живых, который сами они покинула навсегда. Он надеялся, что мать не заметила его дрожи.

— И что же они сказали тебе?

— Они знают тебя, Гарри, — ответила она. — По крайней мере, знают о тебе. Ты тот, кто дружит с мертвыми. Благодаря тебе некоторые из нас обретают будущее. Благодаря тебе мы получаем возможность завершить те дела, которые нам не удалось завершить при жизни. Они считают тебе героем, Гарри, и очень беспокоятся о тебе. Без тебя они лишатся последней надежды. Ты понимаешь меня? Они... они умоляют тебя отказаться от данной тобой клятвы, от мысли о мести.

Гарри сжал губы.

— Ты имеешь в виду Шукшина? Я не могу. Это из-за него ты оказалась там, где ты сейчас, мама!

— Гарри, но здесь... здесь не так уж и плохо. И я больше не одинока, во всяком случае, сейчас. Он вздохнул и покачал головой.

— У тебя ничего не получится, мама. Ты так говоришь ради меня. И потому я люблю тебя еще больше, мне так тебя не хватает! Жизнь — это дар Божий, а Шукшин отнял ее у тебя. Послушай, я знаю, то, что я делаю, плохо, но никто не скажет, что это несправедливо. А потом все изменится. У меня есть определенные планы. Ты передала мне свой дар, и я воспользуюсь им в благих целях, после того как все закончится. Обещаю.

— Но сначала ты займешься Шукшиным?