Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира - Маргарет Тэтчер

• 12 июня: российские военные занимают аэропорт в Приштине. Войска НАТО входят в Косово.

• 14 июня: этнические албанцы начинают возвращаться в Косово. За три недели вернулось более 600 тысяч человек.

• 20 июня: завершается вывод сербских войск из Косово.

2000 год

• 24 сентября: Воислав Коштуница одерживает победу над Милошевичем на президентских выборах в Югославии.

• 5 октября: Коштуница провозглашает себя президентом.

2001 год

• 1 апреля: Милошевич сдается сербским властям.

• 28 июня: Милошевича выдают гаагскому трибуналу по военным преступлениям в бывшей Югославии.

Провозглашение Словенией и Хорватией независимости 25 июня 1991 года выглядит вполне логичным с того самого момента, когда в 1918 году на карте появилась первоначальная Югославия, а точнее Королевство сербов, хорватов и словенцев. Нестабильность внутренне присуща многонациональным государствам. Они могут существовать лишь в двух случаях. Во-первых, при взаимном уважении населяющих их народов — государство тогда приобретает форму конфедерации, — а во-вторых, при наличии авторитарной центральной власти, способной навязать свою волю. Югославия строилась по второму варианту, первоначально под королевским, а затем — коммунистическим диктатом. На протяжении практически всего своего существования Югославия находилась либо под авторитарным, либо под тоталитарным правлением. Как только центральная власть дала слабину, страну постигла участь другого искусственного образования, скрепленного коммунизмом, — Советского Союза.

Подобный анализ приоткрывает лишь часть реальной картины. Кончина Тито в 1980 году и введение системы «ротацию» федеральных президентов сделали внутренние противоречия Югославии более очевидными и ускорили процессы, ведущие к ее распаду. Вместе с тем стремление Словении, а вслед за ней Хорватии и Боснии к полной независимости становится понятным до конца, только когда сознаешь, что это ответная реакция на давление со стороны Сербии. Специалисты по истории Балкан нередко усматривают в событиях ХIХ века усиление агрессивного сербского национализма, нацеленного на создание «Большой Сербии», которая объединяла бы «сербов всего света». Появление той же самой программы уже в наше время, в середине 80-x годов, в форме пресловутого Меморандума Сербской академии наук и искусств, было своего рода сигналом грядущего безумия. После утраты коммунизмом влияния на массы те, кто жаждал власти, нашли ему замену в виде непримиримого национализма. Вчерашние марксисты во многих странах Восточной Европы вдруг оказались убежденными патриотами. Но никому еще не удавалось осуществить это самопреобразование с большей ловкостью и с более тяжкими последствиями, чем Слободану Милошевичу в Югославии.

В определенном смысле Милошевич — загадочная фигура. Трудно сказать, был ли он просто авантюристом или с самого начала принял пронизанные ненавистью доктрины, которые его армия и полувоенные сербские формирования реализовали на практике? Так или иначе, с того момента как он впервые воспользовался этническими волнениями в Косово в 1987 году для устранения своих соперников и стал энтузиастом идеи «большой Сербии», само его существование зависело от подавления, изгнания, а при необходимости и уничтожения несербского населения.

Без Милошевича войн против входящих в Югославию государств вообще могло не быть, а если бы они и были, то вряд ли бы отличались такой же жестокостью и продолжительностью. Милошевичу удалось сделать реальностью самые безумные фантазии, которые только могли прийти в голову уроженца Балкан, потому что сам он вовсе не был безумцем. Как коммунистический босс он имел в своем распоряжении все ресурсы партии. Как умелый льстец он смог убедить целый ряд тщеславных и легковерных представителей Запада в том, что в нем нужно видеть решение проблемы, а не ее корень.

Милошевич осуществил переворот в Югославской коммунистической партии, а Сербия — переворот в Югославии еще до того, как Словения и Хорватия приняли решение о выходе. Словенцам удалось отделиться, а все попытки югославской армии раздавить их с позором провалились. Однако в Хорватии проживало довольно много сербов, которые, с точки зрения Милошевича и его сообщников, должны были присоединиться к Сербии. С этой целью Белград вооружил хорватских сербов и подбил их на восстание против Загреба, после чего послал югославскую армию на «восстановление порядка» что означало лишь одно — поддержку восставших и изгнание несербов с их собственной земли.

Столкнувшись с этой проблемой, западные руководители, как я уже отмечала, допустили три серьезнейшие ошибки. Во-первых, они пытались сохранить целостность Югославии, когда было уже совершенно ясно, что это сделать невозможно. Это создало впечатление, что попытки югославской армии подавить сепаратистов силой не встретят внешнего противодействия. Во-вторых, ввели эмбарго на поставки оружия во все государства бывшей Югославии. Это сделало словенцев, хорватов и боснийцев беззащитными перед лицом вооруженного до зубов агрессора. И, в-третьих, попытались поровну разделить вину за случившееся, когда на деле одна из сторон являлась агрессором, а другая — жертвой. Это в определенном смысле поставило Запад на грань соучастия в совершенных преступлениях. Это был вовсе не «звездный час Европы», как заявил Жак Поос (который был тогда министром иностранных дел Люксембурга), а час европейского позора.

В январе 1992 года Словения и Хорватия получили наконец международное признание. Иногда это событие объявляют ошибкой и даже считают его причиной развязывания войны в Боснии. Все это вздор. Международное признание Хорватии как минимум ограничило замашки Белграда. Постепенно в Хорватии прекратились и военные действия. Что же касается Боснии, то сербы развернули кампанию за создание сербских анклавов еще до того, как в октябре 1991 года Босния провозгласила независимость. Война сербов против Боснии была не спровоцирована — она была спланирована.

Во всяком случае, к февралю 1992 года, когда ООН отправила в Хорватию 14 тысяч «миротворцев», около трети ее территории находилось в руках сербов. Силы ООН, таким образом, наблюдали, как в ходе этнических чисток хорватов выгоняли с их же земли, а когда Хорватия достаточно окрепла, чтобы дать отпор, стали защитниками сербских агрессоров. В результате Милошевич и армейское командование, которым международные посредники любезно позволили вывести тяжелое вооружение из Хорватии в Боснию, получили возможность применить его на новом месте против несербского населения.

На признание уроков, преподнесенных конфликтом в Хорватии, потребуется еще не один год. Однако выводы предельно ясны и сейчас, было бы только желание их сделать.

Не следовало пытаться сохранить целостность Югославии, когда входящие в ее состав государства заявили о своем намерении выйти из нее.

Тот, кто подвергся нападению, имеет право на самооборону, и это право следует уважать.

Осуждение агрессии против Словении и Хорватии на самом раннем этапе с последующим ультиматумом и военной акцией, включающей в себя воздушные налеты и поставку оружия осажденным, несомненно, спасло бы Вуковар и другие хорватские города.