Петербург. Тени прошлого - Катриона Келли

даже школьные учителя, если у них в классе вдруг оказывались дети известных актеров[1094]. Еще важнее то, что посещение этих мероприятий не было частью культуры[1095]. Люди из рабочего класса нередко вспоминают, что ходили в театр только в детстве и то, что они видели, не обязательно производило на них сильное впечатление[1096].

Были в Ленинграде и менее интеллектуальные развлечения. Театр музыкальной комедии, репертуар которого состоял из произведений советской и зарубежной оперетты, был одним из самых популярных мест в городе, хотя и не входил в программы пребывания в городе для иностранных туристов. В 1963 году театр продал за год 493 700 билетов, уступая только Кировскому, где в том же году продали 608 000 билетов; при этом Театр Музкомедии был вдвое меньше Кировского: 750 мест против 1609[1097]. Подобно лондонским театрам, которые могли похвастаться, что «никогда не закрывались», Театр Музкомедии в войну тоже побил все рекорды: его труппу не эвакуировали, а во время блокады артисты театра сыграли более 1000 спектаклей[1098]. И это было не просто помпезное официальное заявление. Пережившие блокаду вспоминали спектакли с теплотой и признательностью: как зрители сидели в зале в пальто и валенках (что в мирное время было невозможно представить ни в одном театре или концертном зале), а Н. Янет, солист труппы и ее художественный руководитель в военное время, и его жена Н. Пельцер носились по сцене в легких вечерних нарядах, умудряясь поднимать всем настроение[1099]. Но публика валом валила в Театр Музкомедии не только благодаря сентиментальным воспоминаниям: репертуар, состоявший из беззаботных советских оперетт («Золотая долина» И. О. Дунаевского, «Севастопольский вальс» К. Я. Листова) и классики западного репертуара (в том числе Ж. Оффенбаха и И. Штрауса), а также мюзиклов начала 1970-х, привлекал публику, на которую большая опера действовала устрашающе[1100].

Советские оперетты и мюзиклы находились на стыке музыкального театра в строгом смысле слова и того, что в русской традиции называлось эстрадой, – варьете. В 1970-е и 1980-е все это на поверхности вылилось в блестящий коммерческий продукт. Преобладали в этом жанре московские артисты – такие, как А. Пугачева, с ее внушительными формами, охристой гривой и неизбывной любовью к нарядам в блестках[1101]. Однако существовали и достаточно скромные заведения, где можно было послушать живую эстраду, в том числе многочисленные Дворцы и Дома культуры и заводские клубы по всему городу. При Кировском заводе, например, был духовой оркестр, отмеченный разными наградами и призами, – он играл «легкую» классику, попурри из военных песен и любимые мелодии из репертуара русской музыки XIX в., а также «Марш краснопутиловцев». При заводском клубе активно работала любительская театральная студия, ставившая мелодрамы и комедии[1102]. Такие клубы посещали не только рабочие – они привлекали публику со всего района[1103]. Тем не менее для кого-то даже посещение клубов и Домов культуры оказывалось недоступным. В 1962 году отчет секретного отдела горкома КПСС сигнализировал, что рабочие считали расходы на посещение не только театров, но и молодежных кафе и Дворцов культуры чрезмерно высокими: «Чтобы культурно провести вечерний досуг, молодежи приходится платить, и платить немало. Попасть в секцию или кружок тоже непросто, вот и болтается молодежь на улицах»[1104].

Билеты в кино, с другой стороны, стоили дешевле, и просмотр фильма был более «демократичным» мероприятием: ведь кинотеатры были во всех районах, включая новые[1105].

«Кино было дешевым, массовым. Обсудить можно было любой фильм. Все всегда смотрели одно и то же. Ну, во всяком случае, если это был новый фильм, то о нем бы знали почти все», – вспоминает женщина 1937 г. р. Популярны были, например, такие фильмы, как «Битва в пути» (1961) В. Басова по роману Г. Николаевой об уральском заводе сталинских времен, где запутанные любовные отношения вступают в конфликт с производственной необходимостью, или «Тишина» (1964) того же режиссера, где отображены политические репрессии послевоенных лет[1106]. В 1968 году необычайную популярность приобрел очередной фильм Басова «Щит и меч» – для многих ленинградцев старшего поколения он до сих пор остается одним из самых памятных киновпечатлений[1107]. С другой стороны, в 1970-е кино– и телехиты стали «легкомысленнее» – например, телефильм «Д’Артаньян и три мушкетера» (1978) Г. Юнгвальд-Хилькевича или «Служебный роман» Э. Рязанова (1978)[1108].

6.8. Главный фасад кинотеатра «Балтика» (7-я линия В. О., д. 7), 1952 год. Фотограф неизвестен. ГМИ СПб. Этот известный кинотеатр (изначально построен в 1910-е под названием «Форум», реконструирован в сталинские годы и снесен в постсоветское время, чтобы освободить место для дорогих квартир) не только отразил своей судьбой взлет и падение ленинградского кинематографа, но и сам сыграл роль в кино: именно здесь беспутный переводчик из «Осеннего марафона» встречается со своей любовницей

Конечно, фраза «все всегда смотрели одно и то же» не совсем точна. Доступность кино привела к дифференциации вкусов – процесс, который стал особенно заметным, когда в 1970-е советские студии начали производить картины, специально предназначенные для массового рынка. Эти кассовые фильмы (триллеры и комедии) были «продуктом широкого потребления» для рабочей аудитории наряду с индийскими фильмами; авторское кино привлекало куда меньше[1109]. С другой стороны, цвет интеллигенции приходил в Дом кинематографистов, чтобы посмотреть картины Антониони или Луи Маля; зрителя не смущал ломкий старушечий голос за кадром – переводчица, судя по всему, учила иностранные языки еще в Смольном институте для благородных девиц и все диалоги сводила к монологу[1110]. Культовой фигурой в Ленинграде, как и во всей Европе, был И. Бергман; восхищение вызывал и итальянский неореализм[1111].

Чтобы смотреть зарубежные фильмы, совсем не обязательно было иметь доступ в закрытый элитарный клуб. В доперестроечный период «оазисом культуры» был кинотеатр «Спартак»: там можно было посмотреть фильмы Ф. Феллини, Ф. Дзеффирелли или Л. Годара. «Большие были очереди, но они нормально двигались, не было проблем. Всегда попадали, собственно. Билеты были очень дешевые. <…> Мы ходили в “Спартак” просто как на работу. Периодически туда ездили, смотрели, выписывали все ретроспективы»[1112]. У этой публики интерес к советским фильмам ограничивался художественными шедеврами, такими как «Гамлет» (1964) и «Король Лир» (1969) Г. Козинцева, картинами А. Тарковского или С. Параджанова, армянина родом из Тбилиси (фильмы режиссеров – выходцев из Грузии, как правило, вызывали восхищение у аудитории). При этом западные фильмы можно было посмотреть и на других площадках, например в ДК им. Кирова; своя интеллигентская аудитория была