Серые ублюдки - Джонатан Френч

– А ты не слыхал? У нас же скоро будет свой король.

– Чего это ты так развеселился? Ведешь себя так, будто твой член научился отсасывать сам у себя.

– Просто не хочу, чтобы мы утонули в твоей желчи, старичок.

День наступил и двинулся к концу. Шакалу и Певчему давно пришлось спешиться. Они сменяли друг друга впереди, и первый всегда шел с заряженным тренчалом или луком в руке, а второй вел Очажка со Злобным стариком в нескольких шагах позади. Шакал еще и высматривал рохов и был очень рад, что им удалось зайти так далеко, не встретив ни одной гигантской птицы. А еще им не попадались твари, и это вызывало смешанное чувство облегчения и сомнения. В прошлый раз они со Штукарем только вошли в болота и не успели так далеко углубиться, как мерзкие создания были тут как тут. Конечно, сейчас они зашли с востока, а не с севера, но едва ли это имело большое значение. Меситель должен был следить за всеми гостей болот, которые считал своей собственностью. Но могло ли статься, что он в самом деле погиб? Неужели это была просто очередная глупая затея?

– Солнце быстро уходит, Шакаленок, – заметил Певчий, когда шел впереди уже в третий раз.

Прикрыв глаза от рассеянного света сумерек, Шакал оглядел горизонт со всех сторон.

– Нам нужно зайти повыше, чтобы разбить лагерь, – сказал он, – лучше под деревьями. Может, там. – И указал на юго-восток, где вдалеке будто бы виднелась какая-то возвышенность.

– Тогда давай мне свинов, – предложил Певчий. – У меня не такое хорошее зрение.

– Нормальное у тебя зрение, – сказал Шакал, передавая поводья. – Ты просто во мне сомневаешься.

– И это тоже.

Сняв и зарядив арбалет, Шакал двинулся к бугру, который на фоне темнеющего неба казался черным пятнышком. Они осторожно пробирались по болоту, и почва постепенно становилась устойчивее. Топи мельчали, все чаще попадались густые заросли песчаного тростника. Они поднимались выше. На полпути к цели Шакал уже был уверен, что перед ним был не мираж. Когда они достигли холма, наступила ночь, но благодаря орочьему зрению они видели, что Шакал был прав.

– Да нам везет больше, чем свину с двумя письками! – хихикнул Певчий.

Шакал смотрел вперед с немалым удовлетворением.

Это была не просто возвышенность посреди болота, а разрушающиеся руины рукотворного бастиона с зазубренными зубцами на пробитой стене. А за ней – угрюмые тени старой крепости. Вокруг холма валялись целые участки стены и остовы павших башен, наполовину утопшие в трясине. Сколь бы ни был высоким этот островок в период своей славы, но теперь его быстро поглощала земля, и он едва превосходил ростом Шакала, отчего остатки бастиона казались приземистыми, будто старая каменная жаба, надувшаяся в своем болоте.

– Это ты искал? – спросил Певчий.

– Похоже на то, – ответил Шакал. – В любом случае это хорошее место для лагеря. А утром…

Он осекся.

В развалинах что-то шевельнулось. Певчий тоже это заметил: он тихо встал сбоку от Шакала с заряженным луком в руке.

Задолго до того, как Шакал стал сопляком, именно Певчий научил его жестам, которые использовались в копыте, когда было необходимо действовать бесшумно. Прибегнув к ним сейчас, они быстро выяснили, что оба видели одну фигуру, и определили ее местонахождение. Шакал предложил разделиться, и Певчий согласился, тотчас растаяв в тени. Он решил подобраться к незнакомцу сзади, а Шакал двинулся отвлекать его с другой стороны. Свинов они оставили без привязи, зная, что те смогут себя защитить, если кто-то отважится на них напасть.

Почти припадая к земле, Шакал поспешил к ближайшему укрытию – обвалившемуся участку некогда круглой башни, теперь напоминавшей грязное разбитое яйцо. Прижавшись спиной к камням, он на мгновение напряг слух, а потом крадучись обошел башню и пробрался к длинной груде валунов у склона островка. Тень, которую он преследовал, вероятно, кралась к нему с другой стороны.

Он подождал, прислушиваясь. Вскоре раздался едва различимый звук. Осторожные шаги по влажной земле. Шакал дождался, пока они приблизятся, и вынырнул из-за камней, выставив арбалет перед собой. И увидел тусклое отражение лунного света на лезвии кинжала, занесенного для удара, но тут же убрал пальцы с крючка тренчала и распахнул глаза: перед ним было знакомое милое личико.

Синица узнала его и, столь же ошеломленная, замерла с поднятым вверх кинжалом. Так они простояли несколько мгновений, дрожа и пытаясь смириться с присутствием друг друга. Придя наконец в себя, Шакал опустил тренчало.

Вся грязная, эльфийка до сих пор была одета в те вещи, что дала ей Берил. Короткие, обрезанные ножом волосы прилипли к чумазым щекам под узковатыми глазами, блестящими от удивления. Когда из теней позади появился Певчий, она резко обернулась, но быстро расслабилась, когда он сказал пару слов на языке Рогов.

– Что она здесь делает? – спросил Шакал.

Она обернулась на его голос, и на ее лице отразилась решительность. Дав им знак следовать за собой, она полезла по склону, карабкаясь с помощью рук, когда тяжело было устоять на ногах. Шакал и Певчий переглянулись и направились за ней. Она подождала их наверху, затем двинулась вдоль крепостной стены, пока не нашла широкий пролом, по которому они все могли пройти внутрь.

Очутившись в темном дворике, они увидели перед собой крепость. Синица остановилась, глядя на черные стены строения. Шакал, стоявший у нее за спиной, не мог видеть ее лица, но чувствовал трепет, исходящий от ее стройных плеч. Быстро пересилив себя, эльфийка снова двинулась вперед, почти бесшумно ведя их за собой. Дверь в крепость давно сгнила, но ее место в проеме теперь занимала плотная завеса мха. На пороге Синица снова остановилась, и стало слышно, как прерывается ее дыхание. Она пристально смотрела на вход, дрожа от страха и ярости. Шакал положил руку ей на плечо и шагнул вперед, ободряюще глядя на нее, будто спрашивая разрешения войти первым.

Синица кивнула.

И смахнув мох, Шакал вошел в крепость.

Крыша давно обвалилась, захватив с собой перекрытия верхних этажей. От строения осталась только пустая коробка. Коробка, в которой поселилась жестокость.

Шакал услышал, как остальные вошли следом за ним, но не мог отвести взгляда от открывшейся ему картины, пусть ему и приходилось видеть такое прежде.

– Раздерите меня черти, – мрачно изумился Певчий.

Все внутреннее пространство крепости, от усыпанного мелкими камнями пола до зияющей дыры наверху, было скользким от медленно передвигающегося месива. Как Синицу когда-то, здесь насильно держали голых бессильных эльфиек. Шакал с первого взгляда насчитал их около десятка. Посмотрев на Синицу с разинутым ртом, он горестно покачал головой.

– Она вернулась за остальными.

Месиво держало шестнадцать эльфиек. Жуткая черная масса сжимала их в объятиях, передвигаясь вяло, почти незаметно, по их запястьям и лодыжкам, бедрам, шеям и животам. Одни были почти полностью поглощены, другие висели, ухваченные за конечности. Только лица оставались открытыми, хотя ни одна из них не была в сознании. Шакал не был уверен, что все они еще живы.