Пощады не будет никому - Максим Гарин

Чекан решил лететь в Якутию не один, а взять с собой еще двух бандитов, мало ли что там может случиться. Самолет на Мирный вылетал в шесть утра. Чекан позвонил Михаре где-то в восемь вечера и сообщил, что билет на самолет у него уже в кармане и завтра утром он улетает. Михара поинтересовался, сколько людей берет с собой Чекан и какую сумму денег везет. Чекан ответил, что с досмотром багажа у него все договорено, Михару ответ вполне удовлетворил.

Во всех этих хлопотах, в суете, в разговорах Чекан на некоторое время даже забыл о Прошкине и об угрожающих звонках.

«Ну, украли кассету, использовали ее, но ведь использовали не против меня. Прав, прав Михара, били не в меня, били в прокурора. И поделом ему. Хотя о мертвых плохо не говорят».

— Борис, давай домой, — где-то в одиннадцать вечера сказал Чекан, уставший, утомленный мотанием по городу и разговорами, утомленный большим количеством выпитого. Ведь каждый, с кем он встречался, почитал за честь выпить с Чеканом.

Многие интересовались, как там Михара, куда он исчез, его не видно уже почти неделю.

Чекан на это загадочно улыбался:

— Отдохнуть ему надо, ведь не на курорте был. Надо подлечиться, хоть здоровье у Михары железное, но ведь и железо отдыха требует.

В одиннадцать он подъехал к своему дому и уже во дворе вдруг почувствовал, что страх не прошел, а был лишь приглушен суетой и приготовлениями к большому делу.

— Слушай, Борис, — сказал Чекан, — ты, наверное, заночуешь у меня.

Эти слова, сказанные довольно тихо и каким-то нейтральным тоном, Бориса поразили. Что-то в звучании голоса говорило о том, что Чекан чувствует себя неуверенно, что-то его беспокоит.

— Хорошо, — ответил Борис.

— Пошли.

Машина осталась во дворе, шагах в десяти от подъезда, на площадке. Борис вошел в подъезд первым, руку он держал в кармане меховой куртки, а пальцы сжимали пистолет. Чекан тоже был готов ко всему.

Но в подъезде было тихо, лампочки горели на всех этажах. Лифтом Чекан в последнее время не пользовался.

Вначале Борис, затем Чекан поднялись на площадку третьего этажа.

— Погоди, — сказал Чекан, подходя к двери и осматривая ее.

Он оставил одну памятку, и если бы дверь кто-то открывал, то памятка была бы нарушена. Это был маленький кусочек дерматина, почти незаметный. Чекан загнул, уходя, этот кусочек дерматина, вправив в дверь. Памятка была на месте, и Чекан с облегчением вздохнул: значит, в его квартиру в его отсутствие никто не наведывался.

— Ну что ж, — сказал он Борису, поворачивая один за другим три ключа, — вроде бы все нормально, все чисто.

Чекан открыл, и Борис, вытащив пистолет, первым вошел в квартиру. Чекан — следом. Борис осмотрел квартиру, затем это же сделал Чекан.

— Вот видишь, все в порядке, — сказал он то ли сам себе, то ли Борису, — Еда в холодильнике есть, так что ты приготовь пока что-нибудь перекусить, а я пойду приму ванну, что-то я совсем расклеился.

— Да-да, — сказал Борис, разделся и направился на кухню, где загремел посудой, накрывая на стол.

Чекан абсолютно голым стоял в ванной перед зеркалом. Шумела вода, тугая струя била о дно ванны, постепенно наполняя белую емкость. Бандит рассматривал себя. Всю грудь и плечи густо покрывала паутина татуировок. Чекан передернул плечами:

— Да, выглядишь ты ни к черту, — сам себе сказал преступный авторитет.

Действительно, несмотря на яркий свет, словно бы какая-то тень лежала на его лице. Но это была не усталость, это был страх, глубоко засевший и прочно поселившийся в его душе, проступивший сквозь кожу. Чекан как ни старался, не мог увязать воедино факты, хотя прекрасно понимал, что все последние события связаны, и связаны так прочно, что их не разорвать. Но пока, как он ни старался, этих прочных связей не видел. Смерть Резаного, смерть Прошкина, смерть Митяя — это какой-то замкнутый круг, точнее, цепочка, в которой все эти люди лишь звенья.

«Но и до меня они добираются, добираются… Но нет, вот им, вот им! — Чекан показал фигу своему отражению. — Нет, вы меня не достанете! А если и доберетесь, я так просто не дамся, не тот я человек. — И тут до него дошло. — Нет, конечно же нет, не сам Прошкин сунул голову в петлю, его это заставили сделать. Мне просто хочется в это верить. Но кто?» — это и был вопрос из вопросов.

Ответив на него, Чекан смог бы себя обезопасить, смог бы обезвредить своего врага, если бы, конечно, сумел его высчитать.

В дверь ванной комнаты постучали:

— Ну! — дрогнувшим голосом отозвался Чекан.

— Послушай, надо машину заправить, я уже все приготовил, стоит на столе.

— Езжай заправь и быстрее возвращайся.

— Я быстро! — сказал Борис.

Чекан приоткрыл дверь и прислушался.

— Только не катайся по городу, а возвращайся быстро.

— Понял, — ответил Борис.

— Возьми ключи, сам откроешь квартиру.

— Хорошо.

Чекан слышал, как закрылась дверь, щелкнули замки. Теперь он остался в квартире один. Борис сбежал вниз, машина просигналила. Он забрался вовнутрь, запустил двигатель. Стрелка показывала, что горючее на исходе.

«Вот незадача, мотались же по городу, а Чекану все было некогда. А я же ему говорил. Вот так, теперь ищи среди ночи… Ну ничего, слава Богу, очередей на заправках нет».

Когда «БМВ» Чекана отъехал от подъезда, мужчина, стоявший в другом конце двора и куривший сигарету, спрятанную в кулак, с облегчением вздохнул.

— Ну вот и все, — сказал он сам себе, — мое время пришло.

Он бросил окурок в сугроб, по диагонали пересек двор и посмотрел на окна квартиры Чекана. Шторы были так плотно закрыты, что ни единый лучик света не пробивался, все три окна казались мертвыми.

Он подошел к крыльцу, поковырялся в замке. Тот поддался, и мужчина шагнул в кромешную тьму. В подъезде черного хода пахло сырой штукатуркой. В левой руке мужчины появился тонкий черный фонарик. Пятно света величиной в ладонь скользнуло по истертым выщербленным ступенькам, по сырым стенам, с которых сыпалась большими кусками штукатурка, по давно не крашенным перилам. Мужчина медленно, совершенно бесшумно стал подниматься. Время от времени на несколько секунд он зажигал фонарик, светя себе то под ноги, то проводил лучом по грязным сырым стенам. Но ни к перилам, ни к стенам он не прикасался. Два пролета он прошел в темноте, даже его дыхания не было слышно, время от времени, только похрустывали под подошвами его тяжелых ботинок кусочки штукатурки.

Он добрался до третьего этажа. Справа и слева было по одной двери, эти двери Сергей Дорогин знал. Ему было также известно, что правая ведет на кухню Чекана. Он вытащил из кармана отмычку, но все еще медлил, прислушиваясь, что творится в квартире. А там было тихо.