Книги онлайн и без регистрации » Романы » Поездом к океану - Марина Светлая

Поездом к океану - Марина Светлая

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 83 84 85 86 87 88 89 90 91 ... 149
Перейти на страницу:

- Нет, - замахал руками вьетнамец, ошалело глядя не нее. Видимо, подобной наглости он и не ожидал от Аньес, обычно смирной, старавшейся как можно меньше попадаться другим на глаза. Все же ожог от сигареты на лбу чему-то ее научил.

- Нет, Ван Тай злиться! – продолжал тарахтеть соглядатай. – Ты не снимать! Опасность! Смотреть – можно. Снимать – нельзя. Ты слышать? Ты меня понимать?

Конечно, она его «понимать». Что еще ей оставалось.

Только вздыхать и подчиняться. Неуемный характер давал о себе знать. Но Аньес искренно верила, что перестала быть самоубийцей. Нет, она ценила жизнь. Она всегда ее ценила, даже когда лучше бы умереть, даже после смерти Марселя, в ту пору, в которую не существовала, не была собой, а только набором членов и органов. Ценила, когда нельзя было ценить, если ты в здравом уме. Но теперь – это чувство стало особенно сильным. Почти неконтролируемым. Будто бы жить она хотела не только за себя.

Да, она «понимать» вьетнамца, приставленного к ней, и потому, лишь весело и добродушно ему улыбнувшись, двинулась в ту сторону, где парил и пел змей. Поселение здесь, на высокогорье, склоны которого опоясаны рисовыми террасами, было небольшим, и вряд ли до него так уж легко добраться. Дома располагались хаотично и оттого казалось, что очень тесно друг к другу, хотя простора здесь хватало. И все же бредя протоптанной между хижин дорогой и слыша за спиной шаги своего стража, испытывая и страх, и восторг, Аньес в каждом своем движении безошибочно улавливала невыразимые оттенки свободы, которую странным образом обрела в плену.

Йен Тхи Май, красивая улыбчивая женщина средних лет, держала в руках нити, не позволяя змею улететь, а вокруг нее собралась целая орава ребятишек, пришедших в восторг от происходящего, почти такой же сильный, как восторг рядового де Брольи. Май рассказывала что-то высоким голосом, нараспев, и детишки слушали, похохатывая – видимо, рассказ был веселым, а Аньес досадовала на то, что совсем ничего не понимает. Но все же шум ветра, переплетавшийся с голосом вьетнамки и свистом дудки высоко над головами, создавал ощущение счастья, которого на свете быть не могло. И в ее мире быть не могло. И Аньес не знала, не представляла, как рассудить, где был сон больший – вся прежняя жизнь, в котором существовали ее Тур-тан на океане, цветастый и переливающийся огнями Париж, мягкая кровать и утренние газеты. Или этот момент, когда, облаченная в простую крестьянскую одежду, просторную и грубую, однако пока еще скрывавшую пусть и не слишком разительные, но начинавшие становиться заметными изменения фигуры, она стоит посреди всего такого... золотистого и изумрудного и глядит на алого поющего змея, а в голове ее голосом Йен Тхи Май раздается: «Дин-дон, дин-дон!»

Какая разница, о чем там, когда вот это нежное «Дин-дон», ввергает в покой и негу. Или сводит с ума ее, уставшую от ненависти и борьбы.

Потом вьетнамка, вырвавшись из стайки детей, подошла к ним с ее соглядатаем и уже иначе, нагловато, как каркают птицы, что-то сказала, но грубости или злости в голосе не было.

- Чи Май спрашивать – ты нравиться? Чи Май спрашивать – ты хотеть петь зме́я?

- Мне очень нравится, - закивала Аньес, глядя в глаза этой женщине и, прикоснувшись ладонью к своей груди, она проговорила: – Мне хотелось бы оставить это здесь.

В ответ вьетнамка лишь деловито пожала плечами и протянула ей две деревянные катушки – по одной в ладонь, на них были намотаны нити, не дающие змею улететь, а Аньес, принимая, подумала, что она сама – ровно как он. Прибита к земле. Пальцы ее разжались сами собой, катушки упали на землю, в траву. Змей в воздухе дернулся, издав высокий резкий звук. И так будет всегда. Никакой свободы. Это все иллюзия, что дай ей волю – и она улетит и будет лететь так быстро, что никто никогда не остановит. Ее прибило к земле.

Вьетнамка сокрушенно пророкотала что-то на своем, подняла с земли оброненные деревяшки и приглашающим жестом указала Аньес на свой дом. Та подняла подбородок повыше и направилась к ней. В хижине чи Май, наполненной разнообразным скарбом, едва ли что отличалось от того жилища, в котором здесь жила сама Аньес, лишь за тем исключением, что все было подчинено единому делу – чи Май создавала змеев. И их крылья, краски, дудки – все это занимало бо́льшую часть пространства. В дом натолкались и дети. Йен Тхи Май приготовила всем угощение. Это был ее последний день перед началом похода на юг, к морю. Она собиралась идти туда со своей дочерью, и вместе они должны были петь песни о мире, а не о войне.

Муж чи Май исчез где-то в джунглях, сражаясь с французами, и она не получала от него вестей долгие три года. И все же хотела петь о мире вместе с ветром.

Позднее, ближе к ночи, в ее честь в деревне устроили настоящий праздник, люди вернулись со своих работ, оставили занятия и стали чествовать чи Май по-своему. Аньес, хоть и чувствовала усталость, но не уходила, жадно наблюдая за ними. Столько времени она здесь, а все боялась высунуться. Теперь же оказалось, что ничего страшного, если забыть кто она и кто они. Две женщины – мать и дочь из семейства Йен – показывали свое представление, нараспев читая стихи, а Аньес, такая далекая от их странной культуры, глядела во все глаза и не могла наглядеться.

- Они отнеслись к вам как к гостье, мадам де Брольи, - услышала она возле себя голос Ван Тая, и мурашки побежали по ее пояснице от этого голоса. На нее и теперь еще накатывал ледяной ужас в те моменты, когда он оказывался рядом. Слишком мало прошло времени, чтобы воспоминания стерлись. Она непроизвольно обхватила себя руками, и сама этого не поняла до конца. Ей казалось, что она очень спокойно повернула голову в его сторону и чуть подмороженным тоном сказала:

- Я помню, что меня могла ожидать и другая участь.

- У нас у всех участь могла быть иной, - Ван Тай улыбнулся и полез в карман за сигаретами. Он носил военную форму без знаков отличий. Был очень худ и очень прям. Сейчас, когда на его лице не было ни малейшего налета жестокости, Аньес сочла бы его красивым. – Ксавье хочет вернуть вас, скоро за вами придут и истребят ради вас всех этих людей. Французский солдат не знает пощады. И я должен вас отпустить и позволить это. Вы представляете себе, какой груз я беру на себя, чтобы вы жили?

Аньес сглотнула. Какой-то ледяной ужас сковал ее горло и отвечать она не могла.

- Вы настолько ценны, что стоите этих людей, так?

- Нет, - выдавила она.

- А Ксавье считает, что настолько. Я бы вывез вас куда-нибудь на дорогу и бросил связанной на удачу – пусть бы судьба определила, кто вас найдет – дикие звери или ваши соотечественники.

- Так почему бы вам не сделать этого?

- Потому что этого не одобрит командование.

- Французы не тронут мирных, - проговорила Аньес, очень сомневаясь в том, что говорит правду. – Они могут арестовать их, но не убьют.

- Возможно, но лишь для того, чтобы они выдали меня на допросах. Потом без зазрения совести их запишут в мою банду и расстреляют. Вот что я сегодня должен решить. Брать ответственность за это. Или не брать.

1 ... 83 84 85 86 87 88 89 90 91 ... 149
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?