Первый маг России - Влад Холод

— Кто? — Я вскочил. — С девчонками все нормально?

— Успокойся, уже все хорошо.

— Рассказывайте! — приказал, невольно надавив на него заклинанием.

— Группа монстров из тридцати особей, возглавляемая человеком, предположительно магом, напала на твой дом. Охрана смогла убить трех из них, после чего была нейтрализована «чертовкой». У монстров получилось взломать одну из дверей, потом оттуда выскочил голем и порвал мага… в клочья. Пока голема разбирали в несколько топоров, он успел покалечить несколько «минотавров». А вот потом…

— Что потом???

— Откуда-то там появился местный священник, отец Алексий. Он смог остановить химер и продержаться до подхода подкрепления. Все монстры ликвидированы. Сейчас изучаются записи видеокамер и опрашиваются наблюдатели. Полная информация будет чуть позже.

Я чуть успокоился, без спроса взял генеральский телефон, набрал номер Вики, слегка удивился, увидев, что он уже имеется в записной книжке. Услышал возбужденное девичье чириканье — расслабился. Поговорил с девчонками и задумался.

Судя по тому, что видели сестры, отец Алексий смог использовать божественную энергию. Затормозить химер и даже нанести им какой-то урон! Память услужливо обнажила данные о жрецах Мисты. Но это мне ничего не дало. Мир Мисты наполнен многими верованиями. У разных богов — разные возможности, и способы применения силы у их служителей-магов очень различаются. Да. Именно магов. Хоть и используется божественная энергия, но смысл-то остается тот же. Так что отец Алексий имел шанс получить какие угодно способности. Однозначно можно сказать, что получил «групповое лечение» и могучую «божественную защиту». Это есть у всех священнослужителей. А вот урон, нанесенный светом, интересен! Химеры — не поднятая некромантом нежить. Как такое возможно?

— Как только его опросят, мы тебя сразу известим, — кивнул генерал.

Похоже, что я размышлял вслух…

Отец Алексий, в миру — Алексей Полуянов, священник деревенской церкви, — плакал. Плакал от всеобъемлющего счастья. От благодати, спустившейся на него с Небес.

Всю неделю после установки краеугольного камня, в качестве которого использовался мраморный блок, купленный в камнерезной мастерской и помещенный в подвал церкви, священник проводил богослужения. С утра до ночи, потом и ночью. И с каждым днем приходило все больше людей. Они уходили и приходили вновь, приводили родственников и знакомых. Даже тех, кто раньше видел церковь только на картинке…

На второй день отец Алексий увидел лучи, поднимающиеся над головами молящихся прихожан и бьющие прямо под купол церкви. На третий день он почувствовал, как там, под куполом, разгорается теплое ласковое солнышко, согревающее душу своими пока еще робкими лучами. На четвертый день приехали люди из города. Сейчас век информации — в Интернете появились восторженные отзывы и о церкви, и о самом отце Алексии. О теплом чувстве в груди, радости и облегчении, которые испытывали молящиеся. Старая церковь никогда не видела такого наплыва народа, в ней с трудом поместилась половина желающих, и Полуянов отслужил вторую службу. «Солнце» под куполом набрало силу и уже не стеснялось — одаривало всех своим теплом. Люди выходили из церкви воодушевленными, радостными. Долго стояли в церковном сквере, разговаривали и глядели на светящийся с новой силой купол церкви. И неохотно расходились — им было здесь хорошо и спокойно.

На пятый день Алексий открыл церковь и замер в удивлении. Под сводом лучилось белоснежное облако; по стенам бежали искрящиеся волны. Они подсвечивали краску стен, придавая им нарядный праздничный вид; иконы тоже засветились совсем по-другому. Нарисованные лица налились жизнью и стали походить на фотографии.

Божественную литургию отслужил в полном недоумении. Его вокальные данные в семинарии всегда вызывали усмешки. С годами, конечно, научился петь чуть лучше… Но теперь… Он сам почувствовал, как изменился его голос, стал глубже и насыщенней, словно за него пел кто-то другой… Изменилась и сама акустика, как будто он пел не в деревянном помещении, а в большом концертном зале. Прихожане просто плакали, плакали от счастья, слыша его пение. Еще он обратил внимание на то, что в церкви стало гораздо свежее — если раньше к полудню наступала духота, то теперь ее не было, несмотря на большее количество людей.

Шестой день выпал на субботу. Отец Алексий шел на службу. Пешком. Ему стало это нравиться — люди выходили из домов, здоровались, улыбались и шли вместе с ним. Он чувствовал их хорошее настроение, уважение… и любовь! Они любили его!

Узкая улица перед церковью была заставлена автомобилями; с краю, в поле, стояло несколько междугородных автобусов. Весь церковный сквер наполняли люди! Их было много, очень много! И отец Алексий принял решение провести утреню на улице. Когда его голос заполнил весь сквер, мерзкое воронье молча снялось с веток и разлетелось в разные стороны. Пришло знание того, что эти черные птицы, так досаждавшие Алексию, больше никогда сюда не вернутся…

После службы народ медленно расходился, но не в тягостном молчании, как раньше, а с просветленными молитвой лицами, вполголоса обмениваясь впечатлениями. В их глазах не горел фанатичный огонь — они мягко светились верой.

— Батюшка! — Бабка Клавдия совала ему в руки белый пакет, доверху заполненный бумажными купюрами. — Батюшка! Сундучок-то для пожертвований на строительство нового храма полон, еще со вчерашнего дня! Что ж ты, батюшка, не опорожнил?

— Как — полон? — заторможенно переспросил он, тупо глядя на две полные пачки пятитысячных купюр, лежащих сверху. — Обычно ящик для пожертвований наполнялся по полгода…

— Так, батюшка, полнехонек! — Бабка улыбнулась беззубым ртом и поправила синий шерстяной платок. — Вчера городские насовали, так что наружу из щелей деньги торчат. Сегодня вон тот, который с бородой и на страхолюдном черном жипе, пакет достал и мне дал, я и не ходила никуда, на выходе стояла… Вот и пакет полнехонек, батюшка!

Отец Алексий перевел взгляд на «страхолюдный жип» — владыка Симеон, глава епархии, заметив его взгляд, приветственно махнул рукой и сел в черный «Гелендваген».

Воскресенье… Алексий переоделся и вышел из церкви, развернулся и перекрестился на церковный крест, теперь уже плавающий в прозрачной искрящейся дымке, видимой лишь ему. Облако под куполом разрослось, увеличилось и просочилось наружу, приняв размеры здания. Священнослужитель знал, что пройдет еще несколько дней, может быть, месяцев, в течение которых это «облако», состоящее из Веры Людской, будет расширяться, пока не накроет собой весь поселок…

— Батюшка! Благослови! — Деревенский дурачок Гришка, побирающийся на паперти, смотрел на него на удивление разумно. Алексей окинул его взглядом — новая белая рубашка и новые черные брюки, сменившие засаленный спортивный костюм, сделали из него человека. Так же как и чистые волосы, явно недавно подстриженные. С лица сошла дебильная улыбка, глаза наполнились разумом. А ведь еще вчера он ползал в пыли, собирая мелкую монету… — Батюшка, благослови!