Я охочусь на убийц - Барри Лига

А пока что Билли сможет спокойно действовать так, как ему заблагорассудится. И конечно, сливаться с толпой, смешиваться с простыми людьми и становиться незаметным среди них.

Он станет таким же равноправным членом общества.

И в то же время будет высматривать себе добычу.

Билли в поисках потенциальной жертвы…

К шерифу в тот день Джаз пришел уже гораздо позже, ближе к вечеру. Джаз еще плохо ориентировался во времени. Он никак не мог смириться с тем, что большую часть дня пропустил. Тем не менее он был полон решимости и готов к действиям.

Он направился прямиком в кабинет Уильяма, успешно миновав дежурных полицейских — остатки сформированного шерифом специального отряда. Встретившись с Таннером, Джаз принялся умолять и упрашивать его дать ему пять минут. Сейчас он готов был пойти на любые унижения.

— Всего пять минут, мне больше не потребуется, — вздохнул Джаз. — Ни секундой больше, — сразу пообещал он. — Клянусь.

Постепенно Уильям начал поддаваться и наконец уступил натиску мальчишки. Правда, перед этим он самым тщательным образом обыскал Джаза. А это включало очень неприятный момент, когда мясистая лапища шерифа оказалась слишком уж близко к, так сказать, наиболее ценным «семейным драгоценностям» парнишки. Но Джаз стойко выдержал и это испытание. Слишком важными для него были эти самые обещанные пять минут.

Уильям отпер дверь, ведущую в камеры, и впустил Джаза в помещение, где временно содержались пойманные в городе преступники. В полицейском участке Лобо имелось всего три камеры, две из них в настоящее время пустовали. В третьей на койке лежал Импрессионист и глядел в потолок. Увидев, что к нему приближается Джаз, он насторожился и свесил ноги вниз.

— Пять минут, — напомнил Уильям. — Через решетку руки и посторонние предметы не просовывать. Ни тебе, ни ему.

Джаз молча уставился на Импрессиониста. Убийца, в свою очередь, тоже принялся внимательно разглядывать посетителя. И тут Джаз понял, что смотрит сейчас даже не на человека, а на нечто, претендующее называться человеком. Именно такой взгляд он привык видеть у Билли в течение многих лет, но уже успел забыть его. Так, человек, однажды попробовав острое блюдо, уже не может в точности воспроизвести по памяти его вкус. Для этого нужно обязательно снова это блюдо попробовать.

— Здравствуй, Джаспер, — заговорил Импрессионист. — Или… погоди-ка, ты же любишь, чтобы к тебе обращались «Джаз», да? Ну, теперь ты обязательно скажешь мне, что Джазом тебя называют только друзья. Но мы с тобой даже ближе, чем друзья, ты и я. Ради тебя я нарушил все правила. Я обрезал свои собственные нити. Я стал и марионеткой, и кукловодом одновременно.

Что он такое несет? О чем это?

— Ты для меня пустое место, — хладнокровно произнес Джаз. — Ничто. Глина, из которой можно было что-то вылепить, вот Билли и вылепил тебя. Ты похож на всех остальных психопатов, внутри у тебя ничего нет.

Ничего, кроме разве что некой информации.

Импрессионист засмеялся, но смех получился какой-то невеселый и пустой.

— Тебе просто нравится так думать. Знаешь, я ведь всегда старался игнорировать тебя, не замечать твоего присутствия где-то рядом. Я хотел, чтобы тебе было хорошо. Я ведь мог бы и дальше продолжать убивать людей. Я мог бы стать таким же знаменитым, как и твой отец. Но я отклонился от своего пути. И все только потому, что увидел в тебе огромную силу. И продолжаю видеть ее до сих пор. — Он подвинулся ближе к решетке. — Я больше ничего не скажу тебе, ничего. Кроме одного: прими свою судьбу. Я поступил так же и теперь ни о чем не жалею. Даже несмотря на то что свой путь мне приходится заканчивать вот тут.

Ну, хватит этой дурацкой психологии.

— Ты носил с собой какое-то письмо, — напомнил Джаз. — В кармане. Полиция его нашла, когда тебя обыскивали.

Он показал ему копию записки, на которой были перечислены все жертвы с их адресами. В конце значилось:

Где бы ты ни был,

А ты можешь оказаться, где угодно —

Даже не смей приближаться к сыну Дента.

Джаспер Дент для тебя — запретная тема!

Импрессионист только пожал плечами.

— Почерк не твой, но и не Билли. Это писал кто-то другой. Я знаю, что у моего отца очень много полоумных почитателей. Скажи мне, кто еще помогал тебе? Кто помогал ему устроить побег? Сколько еще таких вот уродов в вашей компании?

Молчание.

И тут Джаз услышал в мозгу голос своего отца, как это, впрочем, происходило с ним не так уж и редко: «Ты даже и сам не заметишь, как переступишь эту черту, пока она не промелькнет уже в зеркальце заднего вида».

Возможно, что и так.

— У тебя есть какой-то способ связаться с моим отцом? — спросил Джаз. — Хотя, подожди, не надо мне ничего говорить. Не отвечай. Все равно только наврешь.

И снова молчание. Истинный поклонник. Настоящий безумец. Урод. Импрессионист скорее умрет, но ни за что не предаст Билли Дента.

— Слушай меня, — снова обратился к убийце Джаз, прильнув к решетке. У него приятно заколотилось сердце, когда он увидел, что Импрессионист в страхе отпрянул от него. — Слушай внимательно. Если ты и в самом деле сможешь что-то передать моему отцу, вот что он должен узнать. Скажи ему, что я принял его вызов. Я объявляю охоту на него. Передай ему, что я использую все уловки, которым только он успел обучить меня. И я не успокоюсь до тех пор, пока не выслежу, пока не разыщу его. И вот что еще обязательно ему скажи: он как-то сам убеждал меня в том, что я уже стал убийцей, просто еще никого в своей жизни не убил… Так вот, как только я его поймаю… я его убью.

Неделю спустя

— Ну, когда же у меня будут мои собственные? — капризно захныкал Хоуви.

— Чуть позже, — пообещал Джаз, усаживаясь поудобнее. — Ну, можете начинать.

— А ты уверен, что тебе это надо, парень? — поинтересовался художник.

— Ага.

— Но никто не сможет прочитать эту надпись. Или же людям придется подносить к твоему телу зеркальце.

— А я это делаю не для людей, — пояснил Джаз. — Это для меня. Так, одно напоминание.

Художник салона татуировок бросил беглый взгляд на Хоуви и Конни, как будто ему требовалось подтверждение и от них тоже. Хоуви скрестил руки на груди и отвернулся. Конни только вздохнула и покорно кивнула в знак согласия.

Художник начал работать. Джаз стиснул зубы и зашипел, выпуская воздух из легких. Потом еще и еще раз. Так все и продолжалось, пока шел процесс.

Но вот все закончилось. На ключице Джаза красовалась надпись готическим шрифтом из трех слов. Буквы имели высоту пять сантиметров и были перевернуты, но когда Джаз смотрелся в зеркало, он мог прочитать: