Где спряталась ложь? - Людмила Сурская

Лене стало немного не по себе. Он знает о ней всё. Она же ничего. Сама не выказывала любопытства, а он не проявил инициативы не то чтоб познакомить, даже рассказать. А почему собственно у него, как и у любого человека не может быть папы, мамы или сестры? — урезонила она себя, пытаясь справиться с зашкаливающими эмоциями.

Никита, заметив её сведённые брови и дрожащие на ресницах слёзы, откинув телефон, обняв, поцеловал в искривлённые обидой губы. "Это я упустил из виду, решив, что Ленка не маленькая и ко всему правильно отнесётся. По-видимому для обид у женщин возраста нет. Надо быть внимательным. Если с молоденькой дурочкой можно отбрехаться, то здесь такой номер не пройдёт. Она зрит в корень. Лучше правду".

— Лен, не надувайся одуванчиком. Я ждал приезда сестры, чтоб познакомить вас с Даниилом со своей роднёй.

Только его правда немного запоздала. Она дрожащим голосом объявила:

— А по-моему, ты меня стесняешься. Только почему тогда ты рядом, ведь я не держу. — Слеза, сорвавшись с ресницы, упала на щеку и побежала вниз.

— Лена, Лена, — принялся осушать он поцелуями её глаза и щёки. — Давай без фантазий. Это всего лишь мужская логика, всё свести к одному знаменателю.

Но без фантазий и дальше и обошлось. Всхлипывая, она прогнусавила:

— Может у тебя и семья есть, дети, а я глупая даже не в курсе…

Он страшно удивился полёту этой самой её фантазии, но медлить с ответом не стал, понимая, что в этом главное выпалил:

— А как же, вы с Данькой. Не колоти себя, я никогда не был женат. Даже гражданским браком. Дитё вот, — погладил он её животик, — первое, желанное и любимое. Из родственников в наличии отец и сестра. Мама умерла — рак. Всё успокоилась.

Лена, всхлипнув, отвернулась. Беременность сделала её плаксивой. Показывать свою слабость не лучшее… Надо как-то держать себя в руках и не распускаться. Чтоб перевести стрелки разговора и реабилитироваться, она спросила:

— Из-за чего рассорились сестра с отцом?

Кушнир обрадовавшись отступлению поторопился с объяснениями.

— И смех и грех. Барышня присмотрела себе в мужья джазмена негра. Сообщила отцу об этой радости с налёта. Не подготовленный родитель в ярости ввалил ей. Теперь отец остыв и поразмыслив, что горячностью и запретом ничего не решишь, в неописуемом волнении. Барышня она у нас избалованная, без тормозов. Куда её нечистый дух занёс даже без каких-либо догадок.

Чувственная Лена была сражена. Забыв обо всём, она оглаживая его руки тихо спросила:

— Мама давно умерла?

Он притянул жену к себе и тоже тихо сказал.

— Ей было пятнадцать.

Лена погладила его короткостриженную голову, поворошив волосики, как хочется и делано вздохнула:

— Понятно, вы с отцом занимались её воспитанием вдвоём. Отсюда и результат. С джазменом, это она круто вам нос натянула.

Кушнир потёрся носом о её щёчки и хмыкнул:

— Тебе весело, а отец в шоке, я тоже не лучшим образом должно быть выгляжу.

Лена тут же ввернула.

— Твой сюрприз со мной, не будет для него лучше…

— Да что ты. Мы ангелы с крылышками по сравнению с тем женихом, — подкинул её себе на грудь он.

Лена прижала подушечкой пальца его нос и заявила:

— Но сейчас не это главное, Никита. Надо её найти.

Кушнир, опустив осторожно враз сделавшуюся деятельной жену, развёл руками:

— Понятно, что надо, вот только где?

Лена, сверля его горящими глазами, тут же выдала подсказку.

— Надо сесть и подумать.

Он подыгрывая ей тут же исполнил.

— Уже сел, только в голове ветер гуляет.

Лена встала напротив и начала вычитывать:

— Попроси Санька проконтролировать аэропорт, на случай, если обратно рванёт к своему негру за поддержкой.

Никита воодушевился.

— О! Это идея. Выпускать эту паразитку отсюда нельзя, что ещё?

Сказав это, он воззрился на жену. А Лена продолжала.

— Вечером прокатишься по всем её любимым весёлым местам, должна же она где-то проводить время.

Никита выловив жену, потянул её себе на колени.

— Отлично! Умничка! Есть у неё такие.

— А подруги?

— Таковых нет.

Чмокнув мужа в насторожённые глаза, улыбаясь спросила:

— Как хоть имя этого создания?

— Ириша, — вздохнул Никита.

Она свела руки за его спиной, погладила его плечи, взяла в ладони лицо.

— Успокой отца и возьмись за дело сам. Я могу задать вопрос?

Он шутя лизнул её подбородок.

— Без проблем.

Поймав его взгляд, спросила:

— Чем он занимается? Это его бизнес?

Он оторвал с грозди виноградинку и протолкнув между её напряжёнными губками втиснул ей в рот.

— Не угадала. Дело моё. Отец работает на меня. Один из генеральных директоров.

— Получается ты из молодых да ранний.

— Что-то вроде того.

А раздосадованная на не понимание Иришка, в слезах хлопнув дверью отцовской машины, какое-то время шла по трассе. На высоченных шпильках, это было не просто, но она не уступила. "Джаз — музыка свободы, пренебрегающая рамками, границами и условностями. — Кипела она. — Весь мир понимает, а он нет. Неудивительно, что расовые предрассудки в нём так глубоко сидят, если он даже джаз не понимает". Вскоре ноги на десятисантиметровых каблуках начали подкашиваться. Рассерженный отец уехал, чего она, выскакивая, совсем не ожидала. Надеялась не мытьём так катаньем добиться своего. Отъедет и вернётся, ещё и прощение просить будет. Но родитель, на это раз не на шутку рассердившись, не собираясь потакать её фокусам, уехал. Мимо не останавливаясь неслись сплошным потоком машины. Проводив взглядом с сотню транспортных средств двинулась на своих двоих. Много не получилось. Во время поняв, что на шпильках она далеко не протопает, а дорога бесконечной лентой вьётся вдаль, принялась сначала вяло, а потом с энтузиазмом, ловить попутку. Колени подгибались и не выравнивались. Конечно, можно было снять шпильки, но босая на то и дело подвёртывающем под ноги гравии — это будут не ноги, отбивные. Она не выдержала и, кинув сумку на обочину, рухнула на неё. Ей было невдомёк, что люди, глядя на её экзотический наряд, прикидывали — проститутка. С утра не требуется и катили мимо. Но сидячий её образ сразу вызвал сострадание. Тормознул военный уазик. "О, меня наконец-то заметили!" Капитан рядом с солдатом водителем, спросил:

— Куда?

— Всё равно только чтоб к людям. — Ляпнула прищурясь она, критически осмотрев транспортное средство. "Отец непременно вернётся, а меня нет, помучится и уступит". Тут же созрел у неё план и она смело полезла в ту гору металлома.