Заложники пустоты - Виталий Абоян

Ник плотно сжал зубы, даже эмаль заскрипела, но ничего не сказал: он сам разрешил Тео в экстренных случаях пользоваться подобным приемом. Но с одним условием: обязательно докладывать обо всех инцидентах.

А что он сейчас делает?

– Там, конечно же, стоят наноскопы. Их секьюрити ничего подозрительного не нашли. Вот. – Тео ткнул пальцем в скан наноскопа, картинка увеличилась, и на экране замерло изображение какого-то небольшого цилиндра, пару сантиметров или даже чуть меньше длиной, плотно нашпигованного электроникой. – Они не знают, что это. Я, честно признаться, тоже. Но вы, господин президент, не находите, что штуковина очень напоминает вот это?

На экране появилась вторая картинка. Моратти знал, что это, видел раньше – один из микроспутников, с помощью которых машинисты Циммермана взламывали сеть северной орбитальной группировки «Науком».

– Да, очень похоже.

– Я думаю, нас кинули. Подкинули, так сказать, свинью в виде этого вот троянского коня. Все наши действия кто-то ловко использовал в своих целях.

– Ты обещал мне сказать, кто у нас крот, – напомнил Моратти.

– Утверждать не возьмусь. – Бигглс выбрал на экране одно из изображений, увеличил его, внимательно рассматривая: на картинке был немного смазанный отпечаток пальца, скорее всего, указательного. – Но есть у меня одно подозрение.

– Кто?

Моратти поймал себя на мысли, что уже перестал думать о Тео как о предателе.

Ловко он всё устроил, да? Как обычно.

– У мужика, что пронес на территорию полигона этот гаджет, была карта доступа. Кстати, в ESA до сих пор отказываются признать тот факт, что гаджет он именно принес. Так вот, его никто не остановил, потому что он вошел, как положено, через парадный вход. И система его опознала. Но вот на выходе что-то… или кто-то дал сбой – сеть полигона отказалась признать в нём своего.

– Кто?

– Нарушителя звали. – Бигглс пальцем сдвинул на экране один из документов и посмотрел имя. – Ахмет Мураддин, но это ведь не имеет никакого значения. А вот наш крот… А давайте, шеф, вместе проверим. Чтобы не ошибиться, – предложил Бигглс и поднялся со стула, жестом предлагая Моратти выйти из кабинета.

Бойцы из охраны, усиленно делавшие вид, что просто прохаживаются по коридору, без лишних слов последовали за Моратти и Бигглсом. Идти пришлось недалеко: метров семьдесят по коридору и двенадцать этажей вниз на лифте. Ник понял, куда ведет его Тео, когда увидел номер этажа на вспыхнувшей красным кнопке.

Когда Тео открыл дверь начальника отдела машинистов, Нику Моратти предстала странная, даже, можно сказать, сюрреалистичная картина: Мельхиор Циммерман, остервенело рыча, крушил стулом пластиковый короб своего компьютера. Потом он засунул руки в проделанную дыру, довольно сильно поцарапавшись об острый пластиковый край и забрызгав платы кровью, и стал выдергивать электронные потроха машины наружу. Бигглс поймал его за локоть на очередном движении и дернул назад, отчего машинист свалился на пол.

– А что это вы тут делаете, Мельхиор? – спросил Тео, внимательно разглядывая что-то на экране своего коммуникатора. Видимо, удовлетворившись увиденным результатом, он спрятал гаджет в карман.

– Вы?! – прошипел Циммерман с видом, словно ему явился сам дьявол.

– Господин президент решил нанести вам сегодня визит по очень важному делу, – сказал Тео.

Он схватил окровавленную руку машиниста и снова вынул коммуникатор. Потом приложил пальцы Циммермана к экрану, подождал, пока гаджет коротко пискнул, и повернул его изображением к Моратти.

– Я зря сомневался, – с улыбкой на лице сообщил Тео, – это его отпечаток. Скажите, Мельхиор, а почему вы решили заняться этим делом лично? Никому не доверили?

– Взять его, – скомандовал охране Моратти и показал на разгромленный компьютер Циммермана. – И эти руины опечатайте, возможно, там что-нибудь осталось.

Тот отпечаток на белом кусочке пластика, с помощью которого Ахмет Мураддин проник на полигон Европейского Аэрокосмического агентства – единственный, принадлежавший не самому Мураддину – точно совпадал с рисунком линий на пальцах Мельхиора Циммермана. И машину свою он крушил, наверное, не зря – вполне возможно, на её носителях удастся обнаружить следы взлома сети полигона: ведь кто-то должен был забить данные в их систему.

Ник посмотрел на Бигглса. Тот улыбался своей обычной гаденькой улыбочкой.

Его данные тоже нужно тщательно проверить. И послать повторный запрос в ESA не повредит.

Ты же совершенно не сомневаешься, что всё подтвердится.

– Вы, шеф, верно заметили, что он тритонов пустил в сеть Станции. Ну, или куда они там вломились? – как бы невзначай бросил фразу Бигглс. – Позвольте, я с нашими «особыми силами» поработаю? Возможно, мне что-нибудь удастся выяснить.

Оставалось понять только одну вещь: на кого Циммерман работал и зачем ему потребовалось всё это делать. Мотива Ник решительно не видел, хотя в своей карьере он вел немало дел, которые поначалу казались лишенными смысла.

Но смысл будут искать дознаватели. И Тео. А Моратти предстоял тяжелый день – нужно как-то объяснить владельцам корпораций, куда делись их деньги. И когда планируется делить пирог под названием Станция.

Ничего, в этот раз не получилось – не страшно. День, когда президент СБА Николас Моратти будет своими руками делить этот пирог, еще придет.

Странно, что вокруг никого нет. Ни души. Словно он лежал по меньшей мере в песках Сахары, а не на растрескавшемся асфальте где-то в Эль-Франце – об этом красноречиво говорили дорожные указатели на арабском и французском. Но факт оставался фактом: ни в одном из доступных взору направлений не отмечалось следов человеческой деятельности.

Микмак осторожно пошевелил пальцами рук, потом ту же операцию проделал с ногами. Вроде бы всё работало, и даже не было больно. Лишь немного болела голова в том месте, которым он приложился об упругую стену фургона.

Что произошло во время странного поспешного переезда, Микмак не знал. Его везли с завязанными глазами.

Весь предыдущий день он честно пытался найти то, о чём не имел ни малейшего представления – какой-то таинственный код запуска обросшего водорослями и ракушками оборудования, поднятого со дна Марсельского залива. Микмак пересмотрел десятки тысяч строчек машинного кода, которые до сих пор мелькали перед глазами, лишь стоило смежить веки. Кодом в этой прорве совершенно бесполезной информации могло оказаться что угодно. Могло его там и не быть.

Он не знал. Но ему никто не верил. И все постоянно намекали на его мифическую связь с этими желтыми бабочками – махаонами. Слег в странном мистическом порыве даже водрузил банку с засушенным желтокрылым образцом на стол перед Микмаком. Наверное, чтобы лучше думалось.

Кода Микмак, понятное дело, не нашел. Трудно найти то, о чем ничего не знаешь.