Час ведьмовства - Энн Райс

Никогда прежде ему не доводилось столь глубоко погружатьсяво внутренний мир другого человека, столь упорно стремиться постичь его доконца, да еще и за столь короткий срок. Принято думать, что нечто похожеепроисходит при сексуальном контакте, однако на самом деле такое предположениеедва ли справедливо. Майкл начисто позабыл, что перед ним та женщина, котораяспасла его из воды. Покоренный силой личности Роуан, он уже не испытывалтуманного, лишенного индивидуальной окраски волнения, как это было при ихпервой встрече, – теперь в его голове теснились безумные фантазии, и вкаждой из них присутствовала только она.

Но как продолжить, углубить знакомство с Роуан, любить ее иобладать ею и одновременно… сделать то, что он должен сделать? А ведьнеобходимость в этом не отпала: он должен вернуться домой и выяснить, каковаего цель.

То, что Роуан родилась на юге, не имело к его задаченикакого отношения. Голову Майкла переполняли образы прошлого, а ощущениепредопределения судьбы в их тесной связи между собой было слишком сильным,чтобы допустить, будто источником его послужило случайное напоминание о родномдоме из уст доктора Мэйфейр. К тому же вчера на палубе яхты он ничего подобногоне обнаружил. Немногочисленные сведения о самой Роуан – да, они тамприсутствовали. Но даже в их достоверности Майкл не был уверен до конца, ибо,когда Роуан позже рассказывала о себе, у него не возникало четкого ощущениязнания тех или иных фактов – лишь явное восхищение этой женщиной. Роуан несделала никаких научных заключений по поводу его способностей: да, они могутбыть физическими, да в конце концов можно найти способ их измерять ипосредством какого-нибудь тормозящего препарата поставить их под контроль. Ноего дар необъясним с научной точки зрения – скорее он сродни таланту художникаили музыканта.

Однако ему пора ехать. Майклу вдруг стало грустно. Мысль онеобходимости покинуть Роуан повергала в отчаяние, словно он знал, что оба ониобречены.

Ах, если бы она оставалась рядом с ним в течение всех этихужасных недель! Интересно… А если бы не случилось того жуткого происшествия,если бы они с Роуан познакомились где-нибудь случайно… Как бы то ни было, Роуанстала неотъемлемой частью случившегося, равно как и ее неординарныеспособности. Кто, кроме нее, мог в одиночестве оказаться на огромной яхтепосреди погружающегося во тьму залива? Кто еще сумел бы вытащить его из воды?Да, она действительно человек решительный и необыкновенно одаренный.

В рассказе Роуан о его спасении прозвучала очень интереснаяфраза: оказывается, в холодной воде человек теряет сознание почти немедленно.Однако сама Роуан, бросившись в холодную воду, сознания не потеряла. КогдаМайкл обратил ее внимание на столь явное противоречие, Роуан призналась:

– Я не знаю, как добралась тогда до трапа. Честно, неимею понятия.

– Думаешь, все дело в твоей силе? – спросил Майкл.

Роуан призадумалась, потом ответила:

– И да и нет. Возможно, мне просто повезло.

– Ну, мне-то уж точно повезло, – заключил Майкл,неожиданно для себя обрадовавшись только что произнесенным собственным словам.Он и сам не понимал, почему они доставили ему такое удовольствие.

Возможно, Роуан знала причину, ибо вдруг заметила:

– Мы боимся того, что делает нас непохожими на других.

Майкл не мог не согласиться с таким утверждением.

– Подобными способностями обладает множестволюдей, – сказала Роуан. – Мы точно не знаем, каковы они, как ихоценивать. Мы абсолютно уверены лишь в одном: неординарные способностиоказывают влияние на отношения между людьми. Я наблюдаю это в клинике.Некоторые врачи многое предвидят заранее, но не могут объяснить каким образом.Есть такие и среди медсестер. Думаю, существуют и адвокаты, умеющие безошибочноопределить, виновен ли их подзащитный и каким будет приговор суда. Но они врядли скажут, откуда им это известно.

Вот и получается: сколько бы мы ни познавали себя, сколькобы ни раскладывали по полочкам, какие бы классификации и определения ниизобретали, в нас остается сокрытым великое множество тайн. Возьмемисследования в области генетики. Человек наследует самые разнообразныекачества: застенчивость, пристрастие к определенному сорту мыла, к определеннымименам… Но что еще? Какие невидимые силы передаются нам от предшествующихпоколений? Вот почему мне и не дает покоя то, что я не знаю свою настоящуюсемью – даже в самых общих чертах. Элли, кажется, приходилась мнечетвероюродной сестрой. Что-то заставило ее уехать из родных мест. Впрочем, яне уверена в точном определении степени нашего родства…

Майкл полностью разделял ее точку зрения. Он вкратцерассказал о своем отце, о деде и о том, что унаследовал от них гораздо больше,чем соглашался признать.

– Но человек должен верить в возможность изменить своюнаследственность, – добавил он. – Без веры в то, что из одних и техже фрагментов можно каким-то волшебным образом составить различные узоры, жизньтеряет смысл, ибо в ней не остается места надежде.

– Конечно можно, – согласилась Роуан. – Ты жеэто сделал, правда? Хочется верить, что и мне это удалось. Не подумай, что ялишилась рассудка, но меня не оставляет уверенность, что нам следует…

– Ну же, говори…

– Нам следует стремиться ксамосовершенствованию, – тихо закончила Роуан. – А почему бы и нет –что в этом особенного?

Майкл рассмеялся, но не над ее словами. Он вдруг вспомнилодного из своих друзей. Однажды, выслушав очередные вечерние излияния Майкла поповоду непонимания большинством людей исторических процессов и последствий такогонепонимания, этот приятель назвал его бесподобным оратором и добавил, чтозаимствовал это определение из пьесы Теннесси Уильямса «Орфей спускается в ад».Майкл тогда оценил комплимент. Он надеялся, что и Роуан тоже его оценит.

– Ты бесподобный оратор, Роуан, – сказал он,объяснив происхождение фразы.

– Возможно, потому я такая молчаливая, – с веселымсмехом откликнулась она. – Я даже не хочу начинать. Думаю, ты это имел ввиду. Я бесподобный оратор и по этой причине не разговариваю вовсе.

Майкл затянулся сигаретой, вновь и вновь во всехподробностях прокручивая в мозгу их беседу. Было бы здорово остаться с Роуан.Да, если бы только он мог избавиться от сознания необходимости вернуться вНовый Орлеан.

– Подбрось еще полешко в огонь, – попросила Роуан,прерывая его размышления. – Завтрак готов.

На столе возле окна уже красовались яичница-болтунья,йогурт, искрящиеся на солнце ломтики свежих апельсинов, бекон, колбаса игорячие сдобные булочки, только что вытащенные из духовки.