Омега - Джек Макдевит

– Бриссай, – подсказала она.

– Да. Бриссай. – Он подался вперед, увидел, что Макао отодвинулась, и немедленно отстранился. – Макао, мы сейчас видим два разных будущих. Если ты готова поверить мне, ты можешь спасти свой народ. Или, если цепляешься за суеверие, согласно которому я – представитель тьмы, и ты и все, что создали жители Корбиккана, будет уничтожено.

– Через девяносто три дня, говоришь? – Ее голос дрогнул.

– Да.

Еще бы вина.

– И что я должна делать?

– Предупредить.

– Мне не поверят.

– Кто не поверит?

– Все. Люди боятся Т’Клот, но не поверят, что ко мне с этим известием пришел посланник из иного мира. – Она осторожно взглянула на него. – Мне меньше, чем кому-либо.

– Почему это?

– Ведь я профессиональный рассказчик. Весьма почтенный враль. – В ее голосе сквозил оттенок гордости.

– Я пойду с тобой.

– Нет! – Это был почти крик. – Хуже ты ничего не можешь сделать.

Пора сделать другую попытку.

– Ты знаешь мэра? – Буглика.

– Встречалась с ним однажды.

– Можешь встретиться еще раз?

– Возможно.

– Встреться. Передай ему то, что узнала от меня. Скажи, когда срок будет близок, он должен увести свой народ из Кулнара. Пусть возьмут запас еды и одежды на несколько дней. И одеяла. Идите на возвышенности. Кто не сделает этого, почти наверняка пропадет.

Она сложила руки, словно в молитве.

– Бесполезно. Он не послушает меня. Это смешно. – Слеза скатилась по ее щеке.

Его удивило, что у нее были слезные протоки.

– Диггер Данн – твое настоящее имя? – спросила она.

– Да.

– Странное имя.

Он порылся в куртке и достал ожерелье Келли.

– У меня есть для тебя кое-что. – Диггер протянул ей цепочку. – Это принесет тебе удачу.

Макао неуверенно посмотрела на ожерелье, как будто оно могло укусить. Подарок жоки. Но наконец взяла, и, пока надевала на шею, Диггер изображал самую безобидную улыбку, на какую был способен.

– Очень славно, – сказал он. – И ты славная.

– Спасибо. – Она прижала палец к жучку. – Никогда не видела ничего подобного. Что это?

– Другой такой вещицы на свете нет. – В каком-то смысле это соответствовало истине. – Это сделали специально для тебя.

Макао посмотрелась в зеркало и повернулась к Диггеру, польщенная, напуганная, неуверенная.

– Спасибо, Диггер Данн.

Он кивнул.

– За все, – добавила она.

Общественность, кажется, удивлена тем, что гумпы так похожи на нас. Они ожидали, что инопланетяне будут... э-э... неземными. Как будто их математика – может быть недоступной пониманию, как будто их социум обязан развиваться из чего-то отличного от общества охотников и собирателей, как будто им не положено нуждаться в укрытии от бури и любить своих детей.

На самом деле им присуще все это и гораздо больше. У них есть эгоистичные политики, есть ссоры, есть даже игра в мяч.

Конечно, существуют и некоторые различия. На наш взгляд, гумпы выглядят странно. Им неинтересно уезжать далеко от дома, они едва знают, что находится в нескольких сотнях километров за их морскими и сухопутными границами. У них примитивные религиозные представления. И они, кажется, придерживаются таких взглядов на секс, которые большинство из нас не одобрило бы. По крайней мере публично.

Возможно, пора признать, что гумпы – наши духовные братья. Если отбросить в сторону различия во внешности и технологии, кто усомнится, что многие из нас вполне уютно чувствовали бы себя в Бракеле, городе, который наши исследователи все еще упрямо зовут Афинами? И, вероятно, этим существам из далекого мира вполне понравилось бы в Джорджтауне или в каком-нибудь молле.

Гумпы, корбикканцы, как они сами себя называют, вместе с нами и ноками являются единственными известными живыми цивилизациями. Ноки постоянно ссорятся. Корбикканцы, кажется, нашли способ жить мирно. Как можно смотреть на тех и других и не видеть в них себя?

К. В. Криссинджер. «Выдержать до конца».

Видеодатчик на ожерелье Макао, по-видимому, передавал изображение ее кожи, так что картинки не было. Похоже, Макао жила одна. В течение вечера раздавались только шорох шагов, плеск льющейся воды и звуки струнного музыкального инструмента. Слышался шум ветра, крики лесных зверей. Двери открывались и закрывались, громыхал засов. Гумпа то и дело вздыхала.

Именно это больше всего раздражало Диггера. Сколько же можно проверять засовы? И эти вздохи. Что ж, он мог это понять. Ее только что посетил жока, и, если гумпы разделяли расхожее земное представление о том, что дьявол может быть очень привлекательным, все обаяние Диггера оказывалось бессильным.

Самым удивительным было то, что, когда Диггер ушел, гумпа не выбежала из дома с криками. Не отправилась к другу или соседу рассказать о случившемся.

Диггер был эмоционально опустошен, почти как если бы сам только что пережил неожиданную встречу с демоном. Как только шаттл совершил посадку на Утопии, он принял душ и, завернувшись в халат, уселся слушать, как Макао бродит по дому.

– На ее месте, – сказала Келли, – я бы уже бежала к своей матери. Или еще куда-нибудь. Куда угодно, лишь бы быть с другими людьми.

Всходила Омега. Она приближалась чересчур медленно, чтобы можно было заметить от ночи к ночи какое-либо реальное изменение. Но при сравнении с изображениями, сделанными пару недель назад, Диггер видел разницу. А гумпы, более привычные к наблюдению ночного неба, знали, что Омега растет.

Диггер отодвинул кресло и вышел. Обычно он просыпался два или три раза за ночь, но на этот раз спал как убитый, пока Билл не разбудил его вскоре после рассвета.

– Макао проснулась, – сообщил он.

Теперь жучок был повернут наружу, так что земляне видели, как гумпа разожгла огонь, подбросила пару поленьев, умылась и оделась. Затем ожерелье скрылось под ее блузой, и изображение снова пропало. Но ее можно было слышать, и этого было достаточно. Макао на пару минут вышла из коттеджа, обменялась любезностями с соседом: похоже дождь собирается, как ваш сын?

Затем она вернулась, и вновь полилась вода. Послышались звуки, которые не поддавались идентифицикации. Переставляемые тарелки. Закрывающаяся дверь. Звяканье инструментов.