Сияние - Стивен Кинг

Облегчение превратилось в полное торжество. Он не простоубежал от Джорджа – он победил. Пока у него в руках такие талисманы, Джорджникогда не тронет его снова! Джордж в ужасе обратится в бегство.

Он начал оборачиваться, чтоб можно было встретитьпреследователя лицом к лицу – и тут-то на шее Джека сомкнулись руки Джорджа.Пальцы стиснули горло, перекрыли кислород. Он в последний раз судорожно втянулвоздух, широко разевая рот, и перестал дышать.

– Я НЕ ЗАИКА, – донесся из-за спины шепот Джорджа.

Джек выронил осиное гнездо и оттуда яростнойжелто-коричневой волной хлынули осы. Легкие горели. Перед глазами всеколыхалось, но взгляд Джека упал на таймер, и чувство торжества вернулось, а сним – вздыбленный вал праведного гнева. Вместо того, чтобы соединять таймер сдинамитом, провод тянулся к золотому набалдашнику массивной черной трости,вроде той, которую завел себе отец Джека, попав в аварию с молоковозом.

Джек ухватил ее и провод отделился. Руки ощутили тяжестьтрости – здесь она казалась на своем месте. Он широко размахнулся. На обратномпути трость зацепила провод, с которого свисала лампочка, и та закачалась изстороны в сторону, отчего тени, окутывающие комнату, пустились отплясывать наполу и стенах какой-то чудовищный танец. Опускаясь палка ударила что-то оченьтвердое. Джордж завизжал. Пальцы, сжимавшие горло Джека, ослабли.

Вырвавшись на свободу из рук Джорджа, Джек быстро обернулся.Джордж стоял на коленях, пригнув голову, обеими руками закрывая макушку. Подпальцами проступала кровь.

– Пожалуйста, – робко прошептал Джордж, – отпустите меня,мистер Торранс.

– Сейчас ты свое получишь, – прорычал Джек. – Клянусь Богом.Щенок. Никчемная шавка. Сейчас, клянусь Богом. До капли. До последней поганойкапли!

Над головой покачивалась лампочка, плясали тени. Джекзамахивался вновь и вновь, нанося удар за ударом, поднимая и опуская руку, какробот. Окровавленные пальцы Джорджа, защищавшие голову, соскользнули, но Джеквсе опускал и опускал трость – на шею, на плечи, на спину с руками. Вот толькотрость перестала быть тростью и превратилась в молоток с яркой полосатойручкой. В молоток, у которого одна сторона помягче, а другая – потверже.Рабочий конец был выпачкан кровью, на него налипли волосы. Потом монотонныеразмеренные шлепки, с которыми молоток врезался в тело, сменились гулкимстуком, раскаты которого эхом гуляли по подвалу. Да и голос самого Джека сталтаким же – гулким, бестелесным. Но одновременно, как это ни парадоксально, онзазвучал слабее, невнятно, обиженно… будто Джек был пьян.

Коленопреклоненная фигура медленно, умоляюще подняла лицо.Собственно, лица уже не было – лишь кровавая маска, из которой выглядывалиглаза. Размахнувшись для последнего свистящего удара, Джек полностью разогналмолоток и только потом заметил, что полное мольбы лицо у его ног принадлежит неДжорджу, а Дэнни. Это было лицо его сына.

– ПАПОЧКА…

И тут молоток врезался в мишень, он ударил Дэнни прямо междуглаз, закрывая их навсегда. Джеку почудилось, будто где-то кто-то расхохотался…

(Нет!) Когда он очнулся, он голышом стоял над кроваткойДэнни с пустыми руками, обливаясь потом. Последний крик Джека раздался лишь вего воображении. Он снова повторил, на этот раз шепотом:

– Нет. Нет, Дэнни. Никогда.

На подгибающихся, будто резиновых, ногах Джек вернулся впостель. Венди спала глубоким сном. Часы на ночном столике показывали безчетверти пять. Он лежал без сна до семи, а когда зашевелился просыпающийсяДэнни, перекинул ноги через край кровати и начал одеваться. Пора было идти внизпроверять котел.

Вскоре после полуночи, пока все спали беспокойным сном, снегпрекратился, насыпав на старую корку еще восемь дюймов. Тучи разошлись, свежийветер унес их прочь, и теперь Джек стоял в пыльном слитке солнечного света,пробивающегося сквозь грязное окошко в восточной стене сарая.

Помещение было длиной почти с товарный вагон и не уступалоему по высоте. Пахло машинным маслом, бензином и смазкой, а еще (слабый,вызывающий ностальгию, запах) – прелой травой. Вдоль южной стены, как солдатына смотре, выстроились в ряд четыре мощные газонокосилки. Те две, на которыхможно ездить, напоминали маленькие трактора. Слева расположились: бур-машина;закругленные лопаты, которыми подравнивают поле для гольфа; цепная пила;электрическая машинка для стрижки живой изгороди и длинный тонкий стальной шестс красным флажком на макушке. «Мальчик, чтоб через десять секунд мой мяч былтут. Получишь четвертак». «Да, сэр».

У восточной стены, особенно ярко освещенной утреннимсолнцем, громоздились один на другом три стола для пинг-понга. В углу – грудойсваленные грузики для шаффлборда5 и комплект для игры в роке – скрученныевместе проволокой воротца, яркие шары, уложенные во что-то наподобие картонкидля яиц (ну и странные же у вас тут куры, Уотсон… да, а видели б вы техзверюшек на газоне перед фасадом, хе-хе) и два набора молотков в стойках.

Джек подошел к ним, для чего пришлось перешагнуть черезстарый восьмигнездный аккумулятор (несомненно, когда-то он сидел под капотомтутошнего грузовичка), устройство для подзарядки и пару лежащих между нимимотков кабеля с разъемами Дж. К. Пенни. Вытащив из той стойки, что была ближе,молоток с короткой ручкой, Джек отсалютовал им, как рыцарь, приветствующийперед битвой своего короля.

На ум опять пришли кусочки сна (который уже спутался ипоблек) – что-то про Джорджа Хэтфилда и отцовскую трость. Этого хватило, чтобыДжеку стало не по себе от того, что его рука сжимает молоток – обычный старыймолоток для игры в роке на свежем воздухе. Довольно абсурдно, но Джекпочувствовал себя немного виноватым. Не то, чтобы роке был такой ужраспространенной игрой для улицы, сейчас куда популярнее крокет – болеесовременный родственник… и, уж если на то пошло, детский вариант этой игры. Внизу,в подвале, Джек обнаружил заплесневелый сборник правил роке, напечатанный вначале двадцатых годов, когда в «Оверлуке» прошел Североамериканский турнир поэтой игре. Да, игра что надо.

(ошизительная) Джек легонько нахмурился, потом улыбнулся.Да, честно говоря, игра безумная. Что прекрасно выражал молоток. Мягкая сторонаи твердая сторона. Тонкая, требующая зоркости игра… но одновременно игра,требующая грубых, мощных ударов.

Джек взмахнул молотком… УУУУУУУУУУПП!.. и чуть улыбнулся,услышав, с каким мощным свистом тот рассекает воздух. Потом вернул его в стойкуи развернулся влево. То, что Джек там увидел, заставило его сдвинуть брови.

Почти посреди сарая стоял снегоход, довольно новый, но Джекубыло абсолютно наплевать, как эта штука выглядит. Сбоку на обтекателе былонаписано «Бомбардир Скиду», на Джека взглянули черные буквы, наклоненные назад– вероятно, чтобы подчеркнуть скорость. Черными были и выдающиеся впередполозья. Справа и слева от обтекателя расположились черные трубки – вспортивных машинах они называются направляющими. Но все прочее было выкрашено вяркий глумливый желтый цвет – он-то и не понравился Джеку. Сидящий в квадратеутреннего солнца снегоход с желтым телом и черными направляющими, полозьями иобивкой открытой кабины напоминал чудовищную механическую осу. Должно быть, придвижении он и звук производил такой же