Госдачи Кавказских Минеральных Вод. Тайны создания и пребывания в них на отдыхе партийной верхушки и исполкома Коминтерна от Ленина до Хрущева - Андрей Артамонов

Именно приезду М. А. Лурье-Ларина на отдых в Ессентуки в 1924–1925 годах был обязан карьерой Марк Иосифович Ганштак, тогда работавший техническим секретарем Терского окружкома РКП (б). Создатель КомЗЕТа М. А. Лурье-Ларин во время своего второго приезда на Кавказские Минеральные Воды в мае 1925 года пролоббировал вопрос назначения председателем Терского окружного отделения ОЗЕТа врача по образованию М. И. Ганштака. После ОЗЕТа М. И. Ганштак в мае 1927 года перепрыгнул в кресло заместителя директора Курортного объединения «Кавказские Минеральные Воды» С. А. Мамушина, а уже с этой должности, теперь уже по протекции Н. А. Семашко, его направили на работу в ГАО Проектгражданстрой, а затем Гипрогор НККХ РСФСР.

В Секторе планировки населенных мест Гипрогор НККХ РСФСР М. И. Ганштак вместе с уже упомянутым мной ранее Н. И. Хрисанфовым разрабатывали типовые проекты санаториев, пансионатов, больниц и домов отдыха. В июне 1933 года М. И. Ганштак был назначен заместителем председателя правления Всесоюзного объединения курортов НКЗ РСФСР К. М. Шведчикова, а с 15 февраля 1934 года с подачи наркома здравоохранения РСФСР Г. Н. Каминского он возглавил эту структуру. Быстро взлетевший и ставший на пике своей карьеры уполномоченным ЦИК по Минераловодской группе курортов М. И. Ганштак после снятия с этой должности в сентябре 1936 года не угодил во внутреннюю тюрьму НКВД СССР и даже не был исключен из партии, а до июня 1937 года работал заместителем директора Государственного института физиотерапии НКЗ РСФСР, пока его не арестовали. Вот такие странные метаморфозы происходили в то время на Кавказских Минеральных Водах.

Не брезговали отдыхом и лечением в санатории № 5 имени М. И. Калинина сотрудники Коминтерна среднего и высокого ранга, которые пользовались медуслугами ЛСУК, получали продуктовые пайки в распределителях, жили вместе со сталинской номенклатурой в домах улучшенной планировки и с большим удовольствием посещали курорты Кавказа, Крыма и подмосковные дома отдыха ЦИК СССР. Вот, например, что поведал о своем отдыхе в Ессентуках член польской секции Коминтерна, заграничный корреспондент газеты «Известия» в Берлине и Париже Вацлав Александрович Сольский в своей автобиографической книге «Снимание покровов»:

«…Осенью 1928 года я лечился в Ессентуках, на Кавказе, в санатории имени Калинина. В Кисловодске был в это время Владимир Киршон. Между Ессентуками и Кисловодском было хорошее железнодорожное сообщение. Поездка в одну сторону, если память мне не изменяет, продолжалась около сорока минут, и Киршон часто ко мне приезжал. Однажды он рассказал мне, что он встретил Л. Каменева, жившего в окрестностях Кисловодска, и что Каменев пригласил его как-нибудь к нему зайти. Киршон предложил мне пойти к Каменеву вместе с ним. Я согласился, а так как курс моего лечения подходил к концу и я собирался переехать в Кисловодск, то мы условились, что посетим Каменева после моего переезда.

Каменев, как я уже раньше говорил, был, вместе с другими руководителями оппозиции, исключен из партии в декабре 1927 года, на 15-м съезде. Но в 1928 году он, как и почти все исключенные, подал заявление об обратном приеме. Оппозиционеры – за исключением Троцкого были, в результате этих заявлений, приняты в партию обратно, но под условием – принятым ими, что они будут подчиняться ее решениям.

Так представлялось дело с формальной точки зрения. Фактически оппозиционеры ни к какой работе не допускались, а Каменев находился в Кисловодске в ссылке. Вместе с ним были два «телохранителя», один в мундире, а другой в штатском. Официально они должны были охранять Каменева – от покушений Каменев и раньше ездил всегда с «телохранителями». Но в это время их роль заключалась, главным образом, в слежке за самим Каменевым…»[150]

Не буду комментировать В. А. Сольского, так как он, видимо, в отличие от Д. Бедного, сильно постеснялся подробно описать в своей книге все прелести номенклатурного отдыха и лечения в санатории № 5 имени М. И. Калинина. На самом деле корпус № 1 санатория № 5 имени М. И. Калинина со времени своего создания в мае 1923 года по октябрь 1936 года полноценно функционировал только с 1 мая по 1 ноября по причине отсутствия отопления. Установленные еще до революции при строительстве здравницы «Азау» печи-голландки не решали вопрос нормального отопления санатория в зимний сезон, а только поддерживали здание в оптимальном режиме, при котором помещения не отсыревали и не портилась мебель. Корпус № 2, то есть доходный дом A. M. Безбедовича, в отличие от бывшего санатория «Азау», был оснащен котельной, которая круглогодично давала горячую воду и обогревала здание при помощи парового отопления. Вопрос со строительством новой котельной для главного корпуса санатория имени М. И. Калинина для его круглогодичного функционирования смог разрешить только уполномоченный ЦИК СССР по Минераловодской группе курортов М. И. Ганштак в июне 1935 года. Именно с этого момента на территории санатория было начато строительство котельной для парового отопления в зимний период главного здания и вспомогательных корпусов. Сам М. И. Ганштак без особого пиетета и пафоса о данном факте и самом санатории имени М. И. Калинина написал в своей книге:

«Лечебные учреждения стационарного типа для обслуживания больных

А. Санатории Всероссийского Объединения курортов.

Санаторий № 5 им. М. И. Калинина (ул. Семашко, № 1–3) против грязелечебницы – расположен в большом специальном здании (б. частный санаторий) и нескольких дачах.

Функционирует только с 1 мая по 1 ноября на 200 коек. В центральном здании 250 коек с размещением больных в палатах по 1–3 человека.

Предназначен для больных, направляемых по особым путевкам лечебной комиссии Наркомздрава РСФСР с заболеваниями: желудочно-кишечного тракта, печени и желчного пузыря и обмена веществ.

При санатории функционируют: 1) рентгеновский кабинет, 2) электро-свето-лечебный кабинет, 3) водолечебница с душевыми установками и отделением для отпуска искусственных углекислых ванн, 4) ингаляторий для индивидуальных ингаляций Ессентукской воды и бальзамических веществ, 5) зубоврачебный кабинет, 6) клинико-диагностическая лаборатория, 7) площадка для солнцелечения (на крыше главного здания), 8) площадка для физкультупражнений и игр.

С 1935 г. по окончании оборудования центрального отопления санаторий будет переведен на круглогодовое функционирование».

Симптоматично, что сам М. И. Ганштак без тени сомнения и каких-либо скрытых намеков, честно пишет в своей книге-справочнике об истинном предназначении санатория № 5 имени М. И. Калинина, куда граждане СССР «направлялись по особым путевкам лечебной комиссии Наркомздрава РСФСР». Читатель уже понял, что эта малопонятная для несведущих фраза про «особые путевки» указывала на абсолютную изоляцию данного лечебно-санаторного учреждения от простых граждан Страны Советов. Более того, даже вход в санаторий № 5 имени М. И. Калинина рабочим и служащим этой здравницы мог производиться только по пропускам, выданным Ессентукским РО ОГПУ/НКВД СССР. По понятным причинам все работающие в санаториях и домах ЦИК/СНК СССР перед вступлением в должность проходили в течение трех месяцев тщательную проверку территориальными органами ОГПУ/НКВД. Так называемые ЧСИР (член семьи изменника Родины) или ЧСВН (член семьи врага народа) не подлежали согласно ведомственной инструкции (положению) отдела кадров ОГПУ/НКВД СССР приему на работу в лечебно-санаторные спецучреждения закрытого типа, несмотря на профессионализм и соответствующее необходимое образование. Кроме того, на основании положения ОК ОГПУ/НКВД СССР не подлежали приему на работу в правительственные лечебно-санаторные учреждения следующие категории населения СССР: