Город мясников - Виталий Сертаков

Мокрик тяжело вздохнул.

– Командир, ты прав. Но лесняки были вынуждены убивать поселенцев. И то не всех, а только тех, кто представлял опасность. Лесняки не могли объяснить Первой обогатительной корпорации, что лучше не затевать здесь шахт и не строить комбинаты. Волкарь, кто бы стал слушать бредни аборигенов?! Скажи мне, наш великий сенат когда-нибудь слушал мнение малых народов?

Мокрик демонстративно замолчал, якобы ожидая ответа. Но мне отвечать расхотелось.

– Значит, это правда? – спросил я. – Насчет предразумной коры, и все прочее?

– Я не успел в этом разобраться, – виновато заулыбался Мокрик. – Насколько я понял, маленькие горожане находятся в некоем подобии симбиоза с городами. Точнее, с тем, что мы называем «городами». Лесняки в городах жить не могут, но несут ответственность за своих мелких братьев и немедленно приходят к ним на помощь, если какая беда… А сами города, опять же, насколько мне хватило декодера, построили совсем иные люди много тысяч лет назад. И опять же – не построили, а «придумали». Да, декодер употребил именно такой глагол.

– Чужие? – напрягся я. – Пришельцы? Что они хотели, тоже цезерий?

– Колдуны об этом не помнят, – вздохнул Мокрик. – Я тоже спрашивал, но услышал мало. Вполне вероятно, что наши академики из Бюро развития правы – города не для жизни, это аккумуляторы энергии. Колдуны раз двадцать повторили мне свои легенды, но я понял крайне мало. Каким-то образом время в сферах взаимодействует с гравитационными полями и создает черные дыры. Колдуны, между прочим, не обладая познаниями в астрономии, очень точно называют черные дыры местами, где «время превращается в песчинку, а песчинка становится горой». Да, вот еще что… У лесняков есть легенда, что в городе Псов скрыто много больше, чем здесь, а есть еще где-то край Палача, или город Палача…

– Такого нет, – быстро сказал я.

– Это для нас такого нет, – возразил Мокрик. – Старики утверждают, что в городе Палача находится прялка, которая прядет нить сущего, и механизм этой прялки запустили те же, кто придумал города. Кстати, лесняки в курсе темпоральных и гравитационных изменений, но они им не придают значения. А вот глюки чертовски опасны. Глюки могут убить все живое. Пока не было нас, жители очень редко рождали чудовищ. Здесь каждому с детства известно, что надо избегать гнева и обид. Они берегут друг друга, командир, мы так не умеем.

Мокрик замолчал. Складывалось впечатление, будто он ждет продолжения рассказа от меня.

– И что? – спросил я. – Мы должны убраться с Беты?

– Именно так, – кивнул Мокрик. – Если не хотим дождаться сумасшествия. Достаточно единственного сумасшедшего, а такие порой возникают, особенно в ученой среде… и мы можем столкнуться с глюками, которые пролезут на наши триремы и наши дрейфующие станции. Они не привязаны к планете, Волкарь. Это нечто новое, совершенно новое для нас, понимаешь? Кора Беты производит структуры, способные к саморазвитию и даже к размножению…

– А Бауэр? – спросил я. – Он проснулся? Ему тоже поверили, как и тебе?

– Бауэр поступил коварно и глупо, – Мокрик опечалился. – Он еще вчера, как и я, согласился на расконсервацию памяти. Мы спрашивали про тебя, но нам сказали, что ты отказываешься. Бауэр прошел процедуру успешно, его не рвало, как меня. Я лежал еще часа четыре, не меньше. Он быстро поднялся и молча ушел в хижину для омовений. Я не видел, но мне рассказал Ныхтола, что Бауэр плакал. Он долго лежал в хижине, и старики велели его не трогать. На рассвете с ним собирались говорить в первый раз. Ныхтола сказал, что с такими, как Бауэр, надо говорить много раз. Слишком сильно его опутал обман настоящего и обман прошлого. Старейшины ушли, а Бауэр дождался темноты. Он выбрался позади хижины, нырнул в воду и под водой сумел добраться до храмового острова…

– Молодчина! – вырвалось у меня. – Вот истинный манипуларий, верный солдат сената, не то что ты. Мокрик, тебя будет судить гласный суд!

– На храмовом острове Бауэр избил двоих мальчиков, которые охраняли скафандры, забрал тазер, нож, скафандр и сбежал.

– Отлично! – Меня так и подмывало плюнуть подлецу Мокрику в его унылую харю, но я сдержался. Он ведь мог уйти и бросить меня одного, а мне еще следовало вытянуть из него немало информации. – А что с Маори? Где она?

– С ней произошла неприятность, – бывший стрелок Бор, кажется, искренне опечалился. – Волкарь, ты помнишь наши «ампулы силы»? Ну о чем я спрашиваю, раз ты сам нам их раздавал. Так вот, доктор Маори мне кое-что рассказала. Точнее… она бы не стала рассказывать, но… еще позавчера мы ведь думали, что нас зажарят живьем. Доктор Маори давала присягу и в свое время получила секретный допуск к некоторым химическим разработкам. Оказывается, гражданским тоже давали «ампулы силы», только им говорили, что это обязательные витамины для планеты с агрессивным климатом. Их давали всем и включали в обязательный рацион. Доктор Маори их тоже кушала, потому что не кушать нельзя. Волкарь, ты ведь помнишь, как верещит бортовой лазарет, когда кто-то из нас случайно не выпивал дневную норму ампул? Ну вот, у гражданских примерно то же самое, обязательный перечень витаминов для борьбы с местными страшными инфекциями и обязательная проверка в лазарете…

Мокрик покачал головой, как будто мысленно препирался еще с кем-то. Я уже не сомневался, что лесняки применили к бедняге какие-то хитрые яды, он стал еще хуже, чем раньше. Если бы у меня была развязана хотя бы одна рука, не сомневаюсь, я одолел бы его за минуту!

– Говори уже, дьявол! – напомнил я. – При чем тут «ампулы силы» и эта ненормальная Маори, из-за которой мы все едва не сдохли? Какая связь?

– Маори Бирк разрабатывала побочный продукт, но проявила достаточно любопытства. Она выяснила, что «ампулы силы», которыми снабжают легионеров, и некоторые компоненты якобы витаминной группы имеют одинаковый состав. Само по себе, это не преступление, напротив, это вполне естественно. Но Маори принялась копать дальше. И обнаружила, что именно этот компонент в «ампулах силы» отвечает за устойчивое сохранение консервированной памяти. Маори Бирк стало интересно, сможет ли она отказаться от приема обязательных медикаментов. Дело происходило около месяца назад. Она объявила о легком недомогании, ее заменила та самая толстая Венера. Маори Бирк не просила пропуск наружу, поэтому как бы не нуждалась в приеме препаратов, обеспечивающих охрану от местных инфекций. Но не прошло и трех дней, как ее лазарет поднял тревогу и передал сигнал на пульт главного лазарета миссии. Причем люди тут никакого давления на Маори не оказывали, ни ее непосредственный шеф, ни начальник медицинской службы, ни директор центра. Все честно выполняли свой долг. Ты улавливаешь, куда я клоню, Волкарь?..

Кажется, я начал улавливать, но на всякий случай изобразил серьезное непонимание.

– Брось, Волкарь, ты же сильный аномал, – невесело расхохотался Мокрик. – Ручаюсь, ты давно все понял, а прикидываешься потому, что ищешь способ меня обмануть.

– Ты намекаешь, что у доктора Маори и… у других тоже законсервирована память?