Красивая, как ночь - Лиз Карлайл

Кэм снова зарычал, но Бентли опять сильно дернул его за руку.

— Благодарю, сэр, — произнес он. — Мы повсюду разыскивали эту девочку. Вы можете сообщить нам еще что-нибудь? Как она попала сюда? Правда, учитывая, что она не может говорить…

— Что такое? — громко воскликнул толстяк и с подозрением уставился на Бентли. — Да знаете ли вы этого ребенка? Ее, конечно, болтушкой не назовешь, но она совершенно ясно сказала мне, чего хочет!

— Сказала вам? — хором воскликнули братья.

— Она сказала мне, что пришла дожидаться своего папашу, — раздельно произнес хозяин, словно разговаривал с идиотами. — Сказала, что приехала из… как его? Что-то вроде… Коукота. — Он сдвинул густые брови и кивнул. — Да! Потом она села прямо вот здесь и сказала, что будет дожидаться, когда за ней приедет папа. С той минуты она больше не сказала ни словечка. Ни своего имени, ничего. Ну и что я должен был делать? Отослать ее к мировому судье? — Толстяк с издевкой посмотрел на них.

Бентли стоял с открытым ртом, изумленно глядя на толстяка, а Кэм снова обнял Ариану, чувствуя облегчение и страх. Он услышал, как за его спиной толстяк продолжает жаловаться его брату:

— Да, и мне пришлось накормить бедняжку. Она ела так, словно изголодалась. Я дал ей изрядную порцию тушеной говядины, хлеб и теплое молоко, а это два шиллинга и два пенса, сэр.

Кэм услышал, как деньги перекочевали из рук в руки, и, судя по звуку, намного больше двух шиллингов. Но это его совершенно не беспокоило.

— Ариана, дорогая, — сказал он, настойчиво сжимая ее маленькую ручку. — Ты должна рассказать папе, что произошло. Обязательно! Начни с того, как ты попала сюда. Ведь ты это помнишь, да? Ведь ты сможешь произнести одно-два словечка для твоего бедного папы, раз ты смогла говорить вон с тем большим дядей?

Ариана задумчиво сморщилась.

— К… Куини, — наконец прошептала она, и это единственное, тихо произнесенное слово было для Кэма словно бальзам на душу.

— Что такое? — встрепенулся хозяин гостиницы и наклонился к девочке, сжимая в кулаке монеты. — Что она сказала?

— Куини. Это слово что-нибудь говорит вам? — спросил Кэм.

Толстяк прищурился.

— Очень может быть! Есть тут гулящая девка по имени Куини, работает у гостиницы «Петух и Корона», на Куин-стрит. Пару раз я прогонял ее отсюда. У нас тут приличное заведение. — Он присел на корточки рядом с Кэмом и посмотрел Ариане в глаза. — Это Куини оставила вас тут, мисс? Если так, скажите только слово, и я немедленно пошлю за ней моих слуг.

Девочка уставилась на него с выражением полного отчаяния.

— Да, — холодно сказал Кэм. — Распорядитесь! Я отправлю ее за труды в Ньюгейт.

— Слушаюсь, — весело откликнулся толстяк и закряхтел, собираясь встать. — Я пошлю за ней констебля, не успеете и глазом моргнуть.

— Н-е-ет! — закричала Ариана, и слезы потекли из ее глаз. — Она мне нравится! — прорыдала она, лягнув толстяка в колено. — Она нашла меня! Она хорошая!

Владелец гостиницы встал, потирая ушибленное колено и явно борясь с желанием выругаться. Кэм тоже встал и посмотрел на него.

— Приведите ее, — жестко произнес он. — Немедленно!

* * *

Слугам «Красного льва» потребовалось всего четверть часа, чтобы разбудить женщину по имени Куини и притащить ее, упиравшуюся, в гостиницу. К сожалению, ушло вдвое больше времени на то, чтобы убедить женщину, что лорду Трейхерну нужна от нее только информация. Она уселась на скамью — бурлящая негодованием масса ярко-желтых завитков и густорозового бархата, с пышной вздымающейся грудью.

Ожидая появления женщины, Кэм пытался расспросить Ариану, но то ли девочка слишком устала, то ли очень испугалась, она прошептала несколько слов насчет приезда в Солсбери в коляске, однако ничего существенного больше сказать не могла.

А Куини оказалась еще менее расположенной к разговору. После десяти минут тщетных попыток Кэм отвел взгляд от упрямой женщины и достал из кармана часы. Было уже половина восьмого. Проклятие! Как ему объяснить упрямой женщине, что им нельзя терять ни минуты! Где этот Лоу, черт побери? И что гораздо важнее, где Хелен? Она бы никогда по своей воле не рассталась с Арианой, и, подстегиваемый охватившей его паникой, Кэм сурово воззрился на сидевшую напротив женщину.

Страх и цинизм еще читались в ее тревожно бегающих глазах.

— Я все сказала вам, милорд, и ничего больше не знаю! — воскликнула она, хлопая ладонью по столу. — Я нашла ее в переулке позади «Петуха». Работала допоздна, если вы меня понимаете. Потом вышла на улицу, а она бежит. Со стороны Куин-стрит, да так, словно сам черт за ней гонится. Это все, что мне известно, милорд.

Кэм пристально смотрел на женщину, которая была когда-то просто красавицей. Но уже давно. Сейчас она явно боялась его, и Кэм вздрогнул, осознав, какой ужас он вселяет в человека, которому в жизни повезло меньше, чем ему. И эта мысль не доставила ему удовольствия.

Он вдруг смягчил тон:

— Благодарю вас, мадам, за то, что вы проводили мою дочь в безопасное место. Но простите меня, если я не понимаю, как шестилетний ребенок мог оказаться один на улицах большого города. И я также не понимаю, отчего вы решили привести ее именно сюда?

Куини уставилась на него, будто он лишился рассудка.

— Да она сама сказала мне, что ее папа остановился в «Красном льве». Откуда же я могла знать это? — Она вызывающе тряхнула грязными кудрями.

Бентли с сомнением посмотрел на нее.

— Она говорила с вами? Подозреваю, что немного.

Куини, видимо, не почувствовала его скрытой насмешки. Она вздернула подбородок и задумчиво уставилась в потолок.

— Да, по правде говоря, совсем мало, сэр. Поначалу она вообще молчала, а потом вдруг пискнула: «Милфорд». Я подумала, это ее имя. Но она говорит, нет, она ищет улицу Милфорд. И ее папа остановился, нет, останавливался в «Красном льве».

Постепенно Кэм выудил у женщины оставшиеся немногочисленные подробности. Он внимательно смогрел на нее и все больше убеждался, что она говорит правду. Ведь ее нашли действительно в пансионе, в ее собственной постели. Она честно рассказала, кто она и чем занимается. И ни разу не отрицала, что нашла Ариану. Кроме того, дважды за последние пять минут она бросала тревожный взгляд на скамейку, где лежала Ариана, закутанная в плащ Кэма.

Посмотрев в ту сторону, он на миг почувствовал облегчение, хотя страшно беспокоился о Хелен. Она с самого начала была права. Ариана может говорить, по крайней мере немного, если кто-нибудь сумеет убедить ее сделать это. И Хелен также оказалась права в том, что Ариана молчала из страха. У Кэма возникло подозрение, что этот страх в значительной мере связан с человеком, некогда бывшим настоятелем в Халкоте.

Куини, с опаской глядя на него, вдруг сказала:

— Послушайте, милорд, почему бы вам не привести девочку сюда? Может, женщина… — Она резко отшатнулась, словно ожидая удара, но когда его не последовало, с облегчением подалась вперед. — Не хочу вас обидеть, милорд, но, может, она вдруг поговорит со мной? Я вроде ей понравилась. Хотя сама в толк не возьму почему.