По законам звездной стаи - Георгий Ланской

– Они днем полетят, – с пониманием в голосе сказал Димка. – Это мне надо спешить, а им как раз не обязательно. Я что, я даже вещи не распаковывал… Ну вы, блин, даете! Не могли в другом месте потрахаться? Я и не знал, что у вас шуры-муры.

– Нет у нас никаких шур и тем более мур, – возразил Антон.

Димка захихикал, а потом стал серьезным.

– Антох, ты это… ты, конечно, извини, но тут такое дело… Не пойми неправильно, но тебе надо съехать.

– Что?

– Я говорю, с квартиры тебе надо съехать. Во-первых, ты обещал, что остановишься у меня ненадолго, а живешь уже ого-го. А во-вторых… Егору не понравится, что мы… ну ты понимаешь.

– А тебе не все равно, понравится ему или нет? – ехидно спросил Антон. – Самостоятельно решения принимать так и не научился?

– А ты на меня не ори! – возмутился Димка. – Научился, можешь не сомневаться. И это мое дело, с кем жить, с кем дружить и все такое! Егор – мой друг. Он меня из грязи вытянул, я только ему должен спасибо говорить за свою карьеру, ну, и чуть-чуть – своему таланту! Между прочим, он и тебе помогал, а ты его бабу увел!

Димка закашлялся и на миг прервал пламенную речь, а затем продолжил чуть более миролюбиво:

– Сам понимаешь, мы с Егором друзья, а ты всего лишь приятель, причем не самый близкий. И ссориться с Егором мне совсем не хочется. Часть проекта теперь в его руках. И мне приходится с этим считаться.

– Проститутка ты, Димка, – презрительно фыркнул Антон. – Кто платит, тот и друг. Разве так можно?

– Можно, – нехорошо улыбнулся тот в ответ. – Может, я и проститутка, зато у меня все по-честному: товар – деньги – товар. А ты – крыса. В общем, так: по приезде собирай свои манатки и вали огородами, дорогой! Понятно?

Егор и Инна вылетели в Москву уже ближе к вечеру, после того как перезвонили дальним родственникам, отдали ключи новым жильцам, забрали часть вещей и документы.

Они не разговаривали друг с другом.

Не клеилась беседа и в полете. Егор, который провел бессонную ночь, дремал или делал вид, что дремлет, отвернувшись к иллюминатору. Инна сидела с закрытыми глазами, не оборачиваясь в сторону пасынка.

Кто его знает, спит или нет… В ушах наушники, глаза закрыты…

Не до него. Дело сделано. В чемодане лежит плотный конверт, найденный ею за одной из картин.

Обыскивая квартиру, она едва не попалась. Естественно, компромат был спрятан за самой большой картиной, висевшей в гостиной. Воспользовавшись отсутствием Егора, Инна с трудом сняла ее с гвоздя и вскрикнула от радости. К тыльной стороне скотчем был приклеен плотный конверт. Едва успев его оторвать, она услышала, как повернулся ключ в двери.

– Ты что делаешь? – хмуро спросил Егор.

– Я подумала, что ты захочешь забрать картины с собой, – пролепетала Инна, быстро сунув конверт за ремень сзади. Компромат обжигал кожу. Вот сейчас Егор догадается…

– Это репродукции, – пояснил Егор. – Неужели не видишь? Никакой ценности в них нет.

– Правда? А я не поняла. Значит, я зря старалась… Повесим обратно?

– Да пусть стоит, – отмахнулся Егор. – Времени нет уже. Сейчас уже новые жильцы явятся.

– А кто они? – осведомилась Инна.

Нужно было подготовить пути к вероятному возвращению в эту квартиру.

Вдруг в конверте не компромат, а деньги или документы?

– Мамин племянник с женой, они квартиру снимают, – пояснил Егор. – Я их сюда пустил пожить, пока не вступлю в право собственности по завещанию. Ну, а потом квартиру продам или сдавать буду. Не бросать же ее с мебелью и всем прочим.

Ужин прошел в гробовом молчании.

Егор вяло жевал и смотрел в тарелку.

Инна же, напротив, ерзала, не в силах усидеть на месте.

Не выдержав, она ушла в туалет, где, сидя на унитазе, нетерпеливо разорвала конверт и, дрожа от нетерпения, бегло прочитала содержимое конверта.

Да… это оно!

Спрятанный в чемодане конверт с документами не давал ей покоя всю дорогу. Она пожалела, что не положила его в сумку, но в то же время понимала, что сделала правильно. Кто знает, не пришлось ли бы ей продемонстрировать на досмотре содержимое сумочки?! И тогда Егор увидел бы… Будучи погребенным в багажном отделении, конверт оставался для нее недоступным, что радовало и огорчало одновременно. Инна понимала, что не сдержалась бы – стала бы читать бумаги прямо в салоне!

Беглого взгляда хватило, чтобы понять: убойной силы компромат не имеет. Виктория себя явно переоценила.

Однако даже того, что нашлось, хватит, чтобы прижать Боталова к стенке и вынудить не только отпустить ее, но и отпустить без потерь.

Егор же, глядя в мертвенно-темный иллюминатор, с горечью понимал, что сейчас остается совсем один.

Мама умерла, с отцом отношения так и не сложились.

Алла и Антон предали.

Никогда прежде он не чувствовал себя таким покинутым. В наушниках хрипловато страдала певица Рокси, утверждая, что одиночество не только скука, но и еще и сука, и сука первостатейная.

«Сейчас бы кучу работы, – вяло подумал Егор. – Чтобы некогда вздохнуть, а в пустую квартиру прибегать только спать: одному, в тишине, лицом в подушку, зарывшись в одеяло после бесконечного рабочего дня. На телефоне сорок пропущенных вызовов, сотня эсэмэс, и ни одного – от нее. И некогда подумать, что жизнь в один момент сломалась, как ветка. А утром – будильник, яичница, кофе, потом час по пробкам на работу, грим, подводка, гости и неспешная беседа с очередным звездным гостем, рассказывающим о новой коллекции летней обуви, такой актуальной в феврале. А потом снова час в пробках или даже полтора, звонки рабочие, звонки личные, ужин, душ, сон. И так по кругу, пока весна не придет…»

Думать о плохом не хотелось, но мысли, тяжелые и вязкие, как нефть, упрямо лезли в голову, разливаясь в прожилках мозга черной рекой.

Егор еще раз посмотрел в иллюминатор. Там было темно и, наверное, холодно, гораздо холоднее, чем на земле, заметной по редкому вкраплению огоньков ночных городов.

Свет в салоне вспыхнул совершенно неожиданно, а безукоризненно вежливый голос объявил, что самолет идет на посадку, попросил привести кресла в вертикальное состояние, убрать столики и пристегнуть ремни.

Егор и Инна, щурясь, выполнили приказание. Стюардесса проверила пассажиров, попросила Егора вынуть наушники и выключить плеер, после чего, дежурно улыбнувшись усталыми губами, пошла дальше.

– Скоро будем дома, – сказала Инна. – Господи, как же мне надоел Новосибирск!

– Мне тоже, – тихо сказал Егор. – Никогда не был там счастлив, а теперь-то уж точно не буду.

– Что? – не поняла Инна.