Коминтерн и мировая революция. 1919-1943 - Кермит Маккензи

Коминтерн всегда соглашался с тем, что основной отличительной чертой мирового коммунистического общества будущего является отсутствие государства. Хорошо известно, что Коминтерн опирался на известные высказывания Маркса, Энгельса и Ленина по этому вопросу. Когда главные задачи диктатуры пролетариата будут решены, государство «отомрет». С исчезновением деления общества на классы также «исчезают и органы классового господства, в первую очередь государственная власть. Она, будучи воплощением классового господства, отмирает, по мере того как отмирают классы. С нею постепенно отмирают все и всяческие нормы принуждения»2. Так утверждается в программе 1928 года.

В данном случае термин «государство» – это совокупность средств и способов осуществления власти с использованием аппарата принуждения, то есть полиции, судов, исправительных учреждений и вооруженных сил. После отмирания государства все же остается административный аппарат для управления экономикой. По знаменитой формуле Энгельса: «На место управления лицами заступает управление вещами, руководство производственными процессами»3. Следовательно, в высшем коммунистическом обществе не будет аппарата принуждения, с помощью которого граждан будут понуждать к действию или удерживать от каких-либо поступков. Будет существовать только административный аппарат для управления экономикой.

Эти положения представляются самыми важными во взглядах Коминтерна по вопросу об общественных институтах, обычно обозначаемых терминами «государство» или «правительство». Ошибочно Коминтерн полагал, коммунизм – это общество свободных граждан, в котором не будет аппарата принуждения в силу высокой сознательности членов этого общества, которые будут жить и работать без разногласий и конфликтов.

Прежде чем подробно рассмотреть позицию Коминтерна по вопросу о власти и свободе в коммунистическом обществе, мы можем указать на то, что вопрос власти существует столько же, сколько люди живут в организованных обществах. Само существование общества, особенно такого высокоразвитого и с такой сложной структурой, каким был бы мировой коммунизм, обязывает к принятию решений. Должен существовать какой-нибудь способ для решения поставленных перед обществом задач и способ контроля за их выполнением, а также за людьми, которые должны действовать в соответствии с принятыми решениями, а не согласно своим представлениям. Другими словами, должен существовать институт, обладающий властью, которая требуется для принятия решений и контроля над их соблюдением. Единственно возможными альтернативами могут быть либо чистая анархия, которая полностью отрицала бы существование общества, либо общество со сверхумными и сверхорганизованными людьми, которые всегда способны принять спонтанное и сиюминутное решение и определить, какая линия поведения и деятельность являются наилучшими, к тому же они способны совместно работать над воплощением этих решений в жизнь. Такие альтернативы функционирования общества в свете исторических событий могут показаться фантастическими.

Фраза «управление вещами, руководство производственными процессами» явно отрицает идею о том, что экономика при коммунизме спонтанна, что она не нуждается в управлении и администрировании. Сразу же возникает проблема принятия решений. Как же надо управлять экономикой? По какому пути она должна развиваться? Либо один человек, либо группа людей должны решать эти проблемы. Как выбирать тех, кто будет управлять экономикой? Как решаются разногласия между управленцами и остальной частью населения? Остается проблема управления людьми, а не вещами. Конечно, если мы не имеем дело со сверхумными и со сверхорганизованными людьми.

Представляется необходимым именно в данный момент проанализировать представления о природе управления обществом при коммунизме так, как ее понимал сам Коминтерн. На этапе социализма одной из функций государства остается поддержание централизованной, плановой экономической системы. Коммунизм унаследует эту экономическую систему, которая сделает возможным сам коммунизм. Мануильский утверждал, что политические функции государства отомрут, но функции социального планирования и контроля государства при коммунизме останутся, наоборот, они станут еще более важными4. В программе довольно ясно говорится о том, что экономическая система при коммунизме должна быть «рациональной», а не хаотической. Мировая система коммунизма явит собой «планомерное распределение всех его (общества) материальных ресурсов и безболезненное экономическое развитие на основе безграничного, планового и быстрого подъема производительных сил»5. Более того, при коммунизме было бы проведено применение самых совершенных методов статистического учета и планового экономического регулирования6.

Кажется ясным, что проблема, как заставить людей делать одно и не делать другого, не исчезает в связи с ожидаемым сокращением государственных органов управления и сведением функций общественной власти к простому экономическому администрированию.

Кроме того, можно отметить, что другие сферы жизни общества, выходящие за пределы экономики, также требуют принятия решений. Существующие направления деятельности правительств, выходящие за рамки экономики, независимо от того, что ей уделяется большое внимание, тоже весьма разнообразны. Если взглянуть на неэкономические направления деятельности правительства Советской России, можно увидеть, сколь далеко государственная власть расширила свои полномочия. То, что за государством лишь остается функция управления экономикой, по мнению Коминтерна, с легкостью решает проблемы управления во многих областях, хотя на самом деле они остаются.

Кто же тогда должен осуществлять власть при коммунизме? Не пролетариат, потому что: 1) в соответствии с теорией Коминтерна все классы исчезнут; 2) на основании выводов, сделанных ранее, не пролетариат осуществляет власть на этапе социализма.

Останется ли при коммунизме коммунистическая партия и сохранит ли она в своих руках власть?

Если мы на минуту предположим, что до установления коммунистического общества партия на самом деле была авангардом пролетариата и являлась выразителем его воли, тогда будет логично признать, что партия исчезнет при коммунизме вместе с исчезновением пролетариата как отдельного класса.

Интересно, что в материалах Коминтерна почти ничего не говорится о полном исчезновении коммунистической партии. Программа также замалчивает этот вопрос. Но один из теоретиков Коминтерна (и он единственный, насколько я знаю) выразил свое мнение по этому важному вопросу. Это Лозовский, лидер Красного интернационала профсоюзов (Профинтерна). В речи во время обсуждения проекта программы на VI конгрессе Лозовский (довольно смело?) заявил следующее: «Когда исчезнут классы и, следовательно, государство отомрет, также исчезнет политическая партия пролетариата»7. Следовательно, Лозовский заявил о добровольном сложении полномочий политической партией, обладавшей неограниченной властью, которая, используя диктаторско-бюрократические методы, старалась трансформировать все общество: от собственности на средства производства до мировоззрения, желаний и потребностей людей. Исходя из замечаний Лозовского может сложиться впечатление, что коммунистическая партия при коммунизме откажется от особой и уникальной роли, которую она играла уже перед захватом власти и которую она продолжала играть при социализме. И может показаться, что она должна добровольно исчезнуть.