Комендант мертвой крепости - Владимир Аренев

— Обнадёживает?!

— Конечно. Значит, и те, кто хочет другим зла, обожает причинять боль, — они тоже не избавлены от ошибок.

— Отлично придумано! Сжечь книги, потому что, может быть, кто-нибудь использует их во вред. Но почему только эти? Почему бы не все вообще?

— Потому что именно эти знания Праотцы предпочли от нас скрыть… кроме Алтэрэ — который, выходит, тоже ошибался. Конечно, рано или поздно ваши мудрецы многое откроют заново. Но, может, к тому времени андэлни станут не только умнее, а и мудрее.

Он повернулся к одной из колонн и, не меняя тона, сказал:

— Ярри, Конопушка, подслушивать нехорошо, но будем считать это моим последним уроком. А теперь — живо к господину Хродасу и делать всё, что он велит. Иначе — выпорю.

Мальчишки вышли из-за колонны на свет. При этом, к некоторому восхищению Сиврима, ни один даже не пытался делать вид, что смущён. Наоборот, Ярри гордо вскинул голову и заявил:

— Нет!

— Нет?

— Господин наместник, не слушайте его! Он врёт! Он же задумал… задумал!..

— Господин учитель хочет сделать то же, что и Грэлт, — добавил Конопушка. — Не позволяйте ему этого!

Хромой перехватил взгляд Сиврима и отмахнулся:

— И вы поверите во всю эту чепуху?

— Он взял лоскут моей рубашки, прямо ножом откромсал, вот!.. — Ярри показал подол, от которого действительно был отрезан неровный квадрат.

Сиврим и Хромой пару мгновений молча смотрели друг на друга.

— Сейчас вы должны заявить, что предпочтёте умереть вместе со мной, — негромко сказал алаксар. — Военное братство, чувство локтя… Это один вариант. Есть и второй, — добавил он, когда понял, что Сиврим не собирается его прерывать. — Дело в том, что…

Хродас Железнопалый подошёл к ним и сплюнул себе под ноги.

— Дело в том, что никаких вариантов на самом деле нет. Оглянитесь, всё уже решено. Рултарик и Хакилс пока теснят их, но в конце концов сюда придут «гвардейцы»… — Он снова сплюнул. — Час, может, чуть больше — и всё закончится для всех нас. Костёр — не самый худший выбор, в общем-то. По крайней мере предупредим андэлни во Вратах.

— Подождите, — вскинул руку Сиврим, — все подождите.

Он повернулся к Хромому:

— Если даже… ну… Вам ведь не нужен для этого кусок рубахи Ярри.

— Я предпочёл бы забрать вместе с собой как можно больше бэр-маркадов. На рубахе могла остаться кровь Матери.

— Второй раз на одну и ту же уловку они не попадутся.

— Но вообще, — хмуро добавил Железнопалый, — мысль хорошая. Приманить побольше тварей — и разом сжечь! Только чем приманить-то?..

Остальные андэлни из отряда уже некоторое время слушали их разговор, даже Мохнатый Ивунк проснулся. Сиврим поглядел в их лица — вытянувшиеся, испятнанные грязью. Растерянные.

— «Кем»! — Ярри сглотнул, зачем-то оглянулся на Конопушку. — Я так думаю, что если они помнят запах своей «кройбелессы», могли запомнить и наш. Мой, по крайней мере.

— Исключено! — отмахнулся Железнопалый. — Даже и не думайте!

— А по-моему, — сказал Сиврим, — отличная идея. Да что вы все так смотрите? Я не говорю о том, чтобы делать из мальчишек приманку. Мы сами станем мальчишками. Я и ещё кто-нибудь… а даже если… ну, одного меня тоже должно хватить. Раз уж Грэлт сумел прикинуться Матерью, неужели вы, — повернулся он к Хромому, — не сделаете меня Ярри или Конопушкой?

— И что потом? — спросил Грелгарк-Луковица. — Вот вы прикинетесь мальчишками — как вы приманите сюда жуков? Половина даже не в крепости ещё. А остальные настолько увлеклись боем, что и нас оставили в покое.

Сиврим оглянулся: андэлни Рултарика и Эттила Хакилса отчаянно сражались со «скоморохами» в лабиринте баррикад и сгоревших зданий — чёрные тени в ночи. Он вспомнил, как Грэлт превратился в Матерь и как жуки сразу же устремились к нему. Получится ли сейчас привлечь их внимание, да ещё с верхушки Полой Кости?..

— Значит, — сказал Железнопалый, — дождёмся, пока явятся остальные. А потом спустимся и позовём всех сюда, в гости.

— «Спустимся»? — переспросил Сиврим.

Хродас усмехнулся и кивнул алаксару:

— Давай, архивариус, сделай всё в лучшем виде. Не знаю, как у господина наместника, а у меня детство было забавное, я не против ещё раз стать мальчишкой. Будет о чём вспомнить в потустороннем.

На всё ушло минут семь, не больше. Самым сложным оказалось соорудить накидки, но, к счастью, у Кнувтоурка Крючка оказались с собою нитка с иголкой. Мальчики сбросили рубашки, и он наскоро сшил нечто вроде капюшонов, а из рукавов соорудил подобие перевязи.

Железнопалый нацепил накидку поверх шлема и скривился.

— Если жуки запомнили ваш запах, — сказал он ребятам, — значит, к нам точно прибегут. Спотыкаясь.

Сиврим молчал и просто старался вдыхать через рот.

Белое пламя, плясавшее в проломе, как будто снова поменяло цвет на обычный, да и языки его стали меньше. Дым по-прежнему валил оттуда жирным плотным столбом, но даже он не перебивал вони от немытых рубах.

Хромой попросил у Кнувтоурка иглу, повертел в пальцах:

— Прокалить бы… ну да что уж, сейчас не до того… Ярри, пойди-ка сюда.

Он уколол мальчика в палец и заставил сцедить прямо себе на ладонь несколько капель крови. Затем шагнул к Сивриму и велел:

— Закройте глаза и задержите дыхание. Представьте, что вам снова тринадцать или четырнадцать лет. Я знаю, это сложно, однако попытайтесь.

— А что потом?

— Остальное — мои заботы. Просто задержите дыхание и закройте глаза.

Сиврим так и сделал.

— Не ленитесь! — напомнил Хромой. — Вспоминайте, вспоминайте! Времени мало.

Вспоминать не хотелось: ни про то, каким рохлей Сиврим был в тринадцать, ни про то, как в четырнадцать в первый и последний раз приставил меч к горлу собственного отца. Он пообещал себе когда-то, что оставит всё это в прошлом: весь пережитый страх, все унижения, все обиды. Станет другим. Повзрослеет.

Он вспомнил вдруг обо всех глупостях, которые совершил за последние месяцы, — уже здесь, в крепости, — и почувствовал, как покраснели шея и щёки.

Даже сейчас, сказал он себе, даже перед смертью ты думаешь о собственном достоинстве. О чести. О прочих материях, которые вообще-то не должны тебя волновать. Похоже, та история с Плетью Рункейровой была лучшим, что ты совершил. Всё остальное — беспорядочные метания и жалкое блеянье. Всё остальное…

Хромой вдруг оказался у него за спиной и с оглушительным хлопком ударил Сиврима по щекам. Тот непроизвольно выдохнул, открыл глаза — и увидел, что ровным счётом ничего не изменилось. Он не стал ниже ростом, не уменьшился, не превратился в Ярри или в себя-самого, тринадцати лет от роду.