Мистика древних курганов - Евгений Яровой

Вот и Сергей добросовестно выполнял возложенные на него обязанности, делая одновременно работу землекопа, археолога и чертежника. При этом он знал, что это захоронение начисто ограблено и ожидать каких-либо находок не стоит. Хорошо еще, что изнывающий от безделья экспедиционный шофер помогал ему в этой работе, спуская и вытягивая из глубокой ямы ведра с землей и глиной. А глубина ямы уже превысила четыре метра. В грунте заполнения отсутствовали даже кости погребенного. Видимо, грабители вынесли из ямы не только все находки, но и тело умершего! Наконец, началась зачистка дна. Но и здесь о находках не было даже речи — яма была девственно чистой! Лишь сбоку у стенки чернело несколько крупных кротовин. На всякий случай Сергей начал проверять и их. И неожиданно в одной из них нож наткнулся на что-то твердое. Когда в ход на всякий случай пошла кисточка, под ней сразу же сверкнул фрагмент… кроваво-красной смальты.

Через полчаса в крупной кротовине были зачищены два фрагмента конских удил, скрепленных с длинными прямоугольными пластинами. Как оказалось, кольца удил изготовлены из железа и покрыты сверху тонким слоем серебра, а сами пластины сделаны из серебра. Сверху они были украшены мозаикой из разноцветной смальты, кусочки которой отделялись один от другого тонкими серебряными перегородками. Чтобы смальта имела глубокий и теплый оттенок, под нее были подложены тонкие листики сусального золота. Удила изготовлены с высочайшим мастерством и представляли собой изумительное произведение древнего ремесленного искусства. Даже неочищенные, лежавшие в земле, они производили громадное впечатление, показывая, что данное захоронение являлось, вероятно, настоящим хранилищем уникальных сокровищ. Вот почему оно и было ограблено сразу же после своего совершения!

На колхозном полевом стане мы внимательно осмотрели эти находки и пришли к выводу, что подобных вещей в курганах региона ранее не встречалось. Предстояла кропотливая работа в научных библиотеках и архивах, хотя и так было ясно, что удила, как и само захоронение, относятся к историческому времени. Вскоре удалось установить, что этот погребальный комплекс был оставлен в Буджакских степях проходившими здесь во II веке нашей эры позднесарматскими племенами аланов.

Как сообщает иудейский историк и писатель Иосиф Флавий, аланы около 36 года нашей эры занимали области Меотиды (современное Приазовье. — Примем, авт.) вокруг реки Танаис (Дон). Часть их спустя некоторое время продвинулась к Дунаю. Писатели I века нашей эры помещали западных аланов уже у Нижнего Дуная. Во II веке они образовали мощный союз племен, который занял господствующее положение среди других кочевых народов и дал свое наименование сарматскому племенному объединению. По словам Аммиана Марцеллина, аланы «мало-помалу изнурили соседние народы и распространили на них название своей народности, подобно персам. Гоня перед собой упряжных животных, — отмечал этот римский историк, — они пасут их вместе со своими стадами, а более всего заботы уделяют коням… Все, кто по возрасту и полу не годятся для войны, держатся около кибиток и заняты домашними работами, а молодежь, с раннего детства сроднившись с верховой ездой, считает позором для мужчины ходить пешком, и все они становятся вследствие многообразных упражнений великолепными воинами».

Частые военные столкновения с сарматами в конце I и во II веке нашей эры нашли свое отражение в искусстве Боспора и северопричерноморских городов. Яркими памятниками этих событий являются росписи пантикапейских склепов, изображающие пеших и конных воинов, одетых в панцирные доспехи, скачущих всадников, пылающие крепости с привязанными к их стенам пленными варварами и ряд других боевых сюжетов. У воинов, нарисованных античными художниками, характерные для сарматского вооружения мечи с кольцевым навершием, длинные копья, развевающиеся плащи и круглые фалары — украшения — на крупах коней. Продвинувшись в области Дуная в Буджакскую степь, аланы активно участвовали в нападениях на римские провинции. В середине III века нашей эры они вступают в союз с готами, которые вторглись в данный регион. Их начальники занимали не последнее место в руководстве армии готов, которая совершала опустошительные набеги на причерноморские города.

Скорее всего, в это время и было оставлено в Буджакской степи это богатое аланское захоронение. К счастью для науки, в древней погребальной камере раньше грабителей побывали кроты и суслики. Именно они зачем-то утащили в одну из кротовин два прекрасных фрагмента конской упряжи. Благодаря этой находке мы можем представить уровень социального расслоения аланского общества, если даже украшением коня служили огромные по своей ценности и уникальные по мастерству изготовления изделия. Не зря археологи перебирали руками кубометры пустой земли! Этот кропотливый и тяжелый труд дал науке два редчайших шедевра замечательной аланской культуры!

В данном случае можно предположить, что здесь был погребен один из предводителей аланского войска, которое направлялось или же возвращалось из набега на задунайские провинции Рима. Привязать его к конкретному историческому событию крайне сложно. Однако другой курган региона, хотя и не содержал подобных сокровищ, сумел донести до нас дыхание грозных событий той суровой и воинственной эпохи.

Отголосок успешной битвы

Раскопки курганов у села Старые Бедражи на Среднем Пруте близились к завершению, когда с краю небольшого курганчика появилась метровая траншея, вырытая с уровня материка и уходящая в поле. Мы начали ее зачистку, но вскоре траншея сделала поворот под прямым углом и завершилась. Однако через два метра она вновь появилась и повернула уже в противоположную сторону. В итоге мы получили образованный траншеей правильный квадрат с разрывом в южной части. Квадрат был ориентирован по странам света, и по опыту мы уже знали, что здесь, скорее всего, находится грунтовый могильник сарматской культуры. Так и оказалось в действительности. Через несколько дней в поле возле кургана было зачищено еще шесть аналогичных сооружений, расположенных по одной линии — с северо-запада на юго-восток. Почти возле каждого из них на определенном расстоянии находились прямоугольные погребальные ямы, ориентированные с севера на юг. Начиная их расчистку, мы не могли и представить, что нашли уникальный погребальный комплекс начала нашей эры.

В первом же погребении лежал на спине костяк мужчины 45–50 лет. Рядом с ним находилась серолощеная миска на кольцевом под доне, а под правой рукой и у правой ноги лежал железный меч с кольцевым навершием, прямым перекрестием и обоюдоострым клинком со следами дерева от ножен. Его длина составляла 41 сантиметр. Во втором погребении также был обнаружен костяк взрослого мужчины с таким же железным мечом и одноручным серолощеным кувшином. Кроме них в захоронении были найдены серебряная фибула — застежка для плаща, две бронзовые пряжки от ремня и бочонковидная бусина из непрозрачного белого стекла.

Аналогичная картина повторилась и в третьем погребении: здесь находился костяк молодого мужчины 30–35 лет, и его опять сопровождали меч с кольцевым навершием длиной 33 сантиметра, железный нож, серебряная фибула и гончарная серолощеная миска на кольцевом поддоне. Уже эти первые находки показали, что мы действительно открыли могильник сарматской культуры, специально сооруженный во II веке нашей эры возле небольшого кургана эпохи бронзы.