Случай в Кропоткинском переулке - Андрей Ветер

Он остановился на залитом водой газоне. Слева от него громоздился припаркованный чёрный грузовик. Владимир облокотился о капот, обтёр лицо ладонью.

«Боже, какую глупость я совершил… Зачем я связался с этой женщиной?.. Что за тайную схему придумала для меня судьба?»

Он выпрямился и шагнул вперёд…

Серая «волга» на бешеной скорости вынырнула из-за грузовика. Синие полосы на бортах… Аккуратные белые буковки на синих полосках: «Милиция»… Маячок на крыше машины… Волга вильнула влево… Секунда… Правый задний борт стремительно налетел на Владимира, ударил, оглушил, отшвырнул…

Владимир перевернулся и отлетел на газон.

«Какая всё-таки внезапная у нас жизнь», — подумал он.

Никто не видел, как он упал, никто не вызвал «скорую», никто не оказал первую помощь. Нагибин лежал в полном одиночестве, распластавшись на спине. Повреждённый позвоночник не позволял ему шевельнуться, из разбитых губ сочилась кровь, и холодный дождь сразу смывал её с кожи, будто не желая портить красными разводами смертельную бледность человеческого лица. Мысли мучительно бились в голове Нагибина, оценивая произошедшее, торопливо перелистывая страницы прошлого и пытаясь заглянуть в будущее. Однако с каждой минутой думать было труднее и труднее, наползавшая тьма вгрызалась в сознание, разваливала его на куски. Тело почти не ощущало боли, лишь где-то вдалеке, будто в стороне, пульсировало что-то колючее и жгучее.

Нагибин с трудом сглотнул слюну.

«Какая внезапная жизнь…»

Сознание отлепилось от его тела и ринулось прочь…

Юдин коротко глянул в зеркало заднего обзора. Тело сбитого человека перекувыркнулось, удар отбросил его на газон.

«Плевать! На всё плевать!»

Юдин надавил на педаль и в одно мгновение пролетел через перекрёсток. Справа промелькнуло здание цирка. Слева остался университет с примкнувшим к нему огромным парком.

«Плевать! Теперь надо только успеть!»

Перед глазами Юдина мелькали расплавленные световые пятна.

«Только бы не пропустить поворот!»

Он уверенно притормозил при съезде с эстакады, вывернул направо, как если бы ездил там каждый день, и выехал на Садовое кольцо. До его квартиры оставались считанные десятки метров…

Всю дорогу он слышал в переговорном устройстве шипящий голос дежурного ГАИ, который всё спрашивал и спрашивал, почему не отвечает патруль… Юдин то и дело бросал тяжёлый взгляд на приёмник и всё думал, что вот бы сейчас ответить: «Да пошли вы все»… Но сдержал себя.

Его сознание временами мутнело, но иногда делалось настолько ясным, что ему даже казалось, что он видел не только свою собственную жизнь, будто разложенную перед ним на длинной киноленте, каждый кадр которой был различим в мельчайших подробностях, но и жизнь всего человечества, со всеми его страстями, со всеми ошибками, со всеми хитросплетениями, со всеми нераскрытыми тайнами. Эта способность видеть всё в мельчайших деталях изумляла Юдина, но изумляла как-то мягко, неназойливо, будто намекая на что-то. Он уже знал, как всё закончится, но это знание было похоже на просмотренный только что фильм, в котором всё было понятно, разжёвано, но всё же оставалось только фильмом, не имевшим отношения к нему, Юдину, к которому был адресован этот фильм…

Он видел всё, он знал всё, но сам он будто оставался далеко в стороне от этого знания. Он понимал всё, но сам лишь слепо исполнял написанную кем-то для него роль…

* * *

Остановив «волгу» во дворе своего дома, он некоторое время сидел неподвижно за рулём. Рядом на кресле лежал ворох одежды, от которой исходил сочный запах осенней земли.

«Как сильно пахнет сырая трава… Просто воняет… Меня обязательно вычислят по этому запаху…»

Он быстро вышел из машины и, не увидев никого во дворе, сгрёб в охапку одежду, снятую с инспекторов ГАИ. Двор был тих и тёмен, почти нигде не горел свет. В одном из окон голубовато мерцали отблески включённого телевизора.

Юдин поднялся на свой этаж и разбросал на полу форму.

«Золото, теперь надо думать только о золоте!»

Он быстро вытащил из шкафа заветные тяжёлые мешочки и пакет с драгоценностями и побросал их в небольшой кожаный чемодан, заготовленный за пару дней до этого. Взвесив чемодан в руке, он поставил его на пол.

«Жарко, — он торопливо прошёл в ванную и ополоснул лицо. — Жарко. Как же мне жарко. Прямо-таки пылает всё внутри».

Юдин посмотрел в зеркало. Ему в ответ поглядели мутные глаза. Чёрные усы. Бледная кожа. Стиснутые тонкие губы. Белый шрам над правой бровью.

«Пора!»

Он ещё раз плеснул водой на лицо и вернулся в комнату.

Минут пять он разглядывал пачки советских денег.

«Зачем они мне теперь?»

Он отбросил их ногой и защёлкнул чемодан.

Торопливо переодевшись в форму инспектора ГАИ, выругался:

— Бляха-муха, сапоги-то великоваты! Ну, трудно, что ли, было нормальных людей послать?

Он застегнул пуговицы кителя и взял шинели с пола.

На одной шинели было видно отверстие от пули. На другой была лишь кровь возле левого лацкана, капнувшая, видимо, с лица застреленного.

«Кровь! Сука, сдохнуть не мог аккуратно! Всё только бы испортить! Ничего в жизни не идёт у меня гладко. Хотя бы крохотная подножка, но должна быть! Мать твою…»

Юдин опять вернулся в ванную, сунул окровавленный край шинели под струю воды и принялся отмывать кровь. Как только ткань впитала воду, она сразу потемнела, и кровь стала плохо различима на шинели.

«Вот ещё номер! Только врёшь! Нас на такие фокусы не купишь! Отчищу дочиста!»

Юдин взял кусок мыла и густо натёр им испачканное место. Минут десять он тщательно намыливал и смывал пену, потом придирчиво изучал отстиранное место под лампой.

«Вот теперь хорошо. Теперь уж никто не заметит, что тут были следы крови.»

Он оделся, поправил портупею и взял тяжёлый чемодан.

«Вот и всё. Только надо обязательно присесть перед дорогой.»

Он сел на чемодан, огляделся и остановил взгляд на пачках советских денег.

Чёрт с ними, хотя жалко оставлять. Ну, ладно, пусть достанутся хозяйке. За такой наблюдательный пункт можно хорошо заплатить.

Он неторопливо вышел из дома, оглядел двор и, положив чемодан за заднее сиденье, сел за руль.

«Курить хочется чертовски, — подумал Юдин. — Только теперь уж некогда. В посольстве расслаблюсь. Надо потерпеть немного».

Из передатчика доносился возбуждённый голос. Юдин прислушался. Судя по всему, докладывал человек, приехавший на место выездного пикета, где Юдин застрелил инспекторов ГАИ.