Машина пробуждения - Дэвид Эдисон

Не бросив ни единого взгляда на свой уничтоженный человеческий щит, лич поспешил ретироваться.

Эшер пролетел вперед по инерции, яростно сверкая глазами, не обращая внимания ни на что вокруг. Затем он поскользнулся и сбился с шага, начиная заваливаться, но тут возле него очутилась Сесстри, сбежавшая от отвлекшихся охранников. Для Купера время тянулось, словно густой мед: слезы и слюна Эшера замерли в полете россыпью бриллиантов, и великан медленно валился в распростертые объятия Сесстри; лицо женщины выражало смятение, ее волосы развевал бушующий ветер, а взгляд метался с обезумевшего любовника на окровавленную груду, еще недавно являвшуюся Марвином, Причиняющим Боль. Она оказалась права – поступок Эшера оказал поистине разрушительное воздействие. Прочие Мертвые Парни и Погребальные Девки отступали от трех выживших пленников, будто бы подхваченные ударной волной; их глаза отражали охватившую их слабость, разливавшуюся подобно густой черной жиже по этой бесконечной ночи.

Еще с полминуты Купер просто стоял и смотрел, как умирает Марвин, вспоминая прикосновения лезвий и кровь, стекающую по спине. И когда губы Мертвого Парня посинели, Купер наклонился и, приподняв того за волосы, прошептал:

– Я говорил тебе, что мне очень жаль, глупая трата плоти. Говорил, что ничто еще не кончено. Где бы ты ни проснулся в следующий раз, ты навсегда запомнишь нью-йоркского засранца, запомнишь, как он смеется, стоя над твоим бесполезным, никчемным трупом… И даю тебе свое слово, слово шамана: как бы далеко ты ни удрал, жизнь всегда будет вытирать об тебя ноги. Я повидал разные миры и осознал, что ты не более чем ничтожество.

Затем он спихнул труп Марвина с крыши и вдогонку ему прокричал:

– Сегодня ты полетишь с Мертвыми Парнями!

Потом он повернулся к Эшеру и Сесстри, стоявшим, сжимая друг дружку в объятиях, и ошеломленно наблюдавшим за Купером. Еще три дня назад он был бы напуган, но последние часы изменили его – часть его души стала сильней, а другая часть была замещена пониманием смерти, магии и тайных знаний. Он не был тем человеком, что недавно проснулся в желтой траве. Уже нет.

– Я готов быть спасенным, – заявил Купер, поворачиваясь изуродованной спиной к остальным и направляясь тяжелой походкой к лестничному колодцу в центре крыши. – Если, конечно, на эту ночь мы поубивали достаточно негодяев.

Дорд-сенатор Мнер Братислава Умер в уборной со спущенными штанами, одновременно пытаясь справить нужду и выжить. Возможно, он знал своего Убийцу или, во всяком случае, не совсем был захвачен врасплох, учитывая, что ему хватило времени, чтобы задействовать всеобщую тревогу. Истинная Смерть не оставляет тел, только эфемерный отпечаток, так что, если бы лорд-сенатор не успел взбудоражить весь Купол, вполне возможно, что поиски места его Смерти заняли бы немало дней – огромное строение накрывало площадь большую, чем многие мегаполисы, а в дела членов Круга Невоспетых предпочитали не лезть. Лорды частенько пропадали на целые недели, прикрываясь улаживанием дел, хотя, как правило, в этом случае они просто отправлялись гулять по шлюхам, просаживать деньги в азартные игры или же кувыркались с любовниками в пьяном угаре.

Мальва Лейбович, знавшая многие их тайны и намеревавшаяся разгадать оставшиеся, стояла посреди библиотеки лорда-сенатора, уперев руки в бока и яростно сверкая глазами. Серые как сталь волосы были забраны в некое подобие плюмажа полководца, придавая Мальве властности, которую мало кто из придворных дам осмелился бы оспорить. Одеяние из полуночно-черного кашемира с золотой и белой искрой туго обтягивало ее плечи, но обладало широкими рукавами, а также высоким свободным воротником, – глядя на Мальву, нетрудно было понять, как ей удалось завоевать уважение Круга. В правящем совете заседали лишь три женщины на все двадцать три рода, и Мальва пользовалась легендарным статусом. Она была одной из немногих, осмелившихся бросить вызов самому Ффлэну, когда тот решил их заточить; она переспорила «Гилдворкс Юнайтед», когда те попытались установить третичный водный налог, и стала единственной, кому удалось остановить Мнера Братиславу после второй волны Смертей, когда Круг готовился к гражданской войне, а лорд-сенатор жаждал крови. А теперь, после того как этот невыносимый ублюдок Умер, именно ей предстояло разгребать оставшееся после него дерьмо – как в переносном, так и в прямом смысле.

«Мертвые боги, – возмущенно подумала леди Лейбович, – ну неужели так трудно было сделать, чтобы фекалии исчезали вместе с телом?»

Библиотеку от сортира отделяли две гардеробные и обшитый кедровыми панелями кабинет, но нестерпимая вонь проникала и сюда. Она сделала себе пометку не есть никакой тяжелой пищи, если хоть на минутку заподозрит, что Круг задумал замочить в сортире и ее. Право слово, на свете существовали вещи и похуже Смерти.

Мальва ненавидела этого человека и втайне подумывала пустить против него в ход Оружие, несмотря на хрупкое перемирие, заключенное Кругом, но это уже был перебор. Убийство Мнера могло все испортить, сорвав все те закулисные переговоры и подкупы, которыми она занималась большую часть последнего года. То, что спустя несколько эпох представители Круга стали использовать Оружие друг против друга, само по себе было скверно – причем настолько скверно, что ей и остальным едва удалось убедить подпихнуть людям ложь: дескать, Круг лишь недавно обнаружил Оружие и был настолько отравлен его мощью, что устроил сам себе целых две кровавых Убийственных оргии.

Окаменелое божье дерьмо, ну и дела! Так уж вышло, что из ее матки вылезали одни только имбецилы, а потому Мальва старалась сохранить свое наследие политическими путями. Она полагала, что в этом не так уж сильно отличается от коллег мужского пола, хотя и старалась выносить как можно больше детей, – наверняка, если наплодить сотню идиотов, хоть один из них окажется небезнадежен. Хуже всего были эти две безмозглых курицы, которых она называла своими дочерьми. Глядя на Нонетту и Ниллиам, мать с трудом давила в себе мысль, что обеих следовало бы бросить в канал в тот же час, как близнецы покинули ее чрево.

Пурити Клу, сконфуженно сжавшаяся в кожаном кресле с высокой спинкой, была куда менее скверной дочерью. Барон, конечно же, воспитал ее не лучшим образом, а вот Мальва бы вырастила из нее гениального политика, не позволив увлечься всеми этими гулянками.

Мальва посасывала длинную изящную костяную трубку, пуская колечки дыма и размышляя над тем, какие теперь у нее могут быть варианты. Внезапно она поняла, что не отказалась бы, чтобы Убийца все же заседал в Круге, хотя появление подобного мятежного лорда или леди и грозило нарушить перемирие, погрузив Круг в пучину уже третьей волны самоуничтожения. Она повидала немало благородных семей, старательно очищавших собственные ряды от неугодных и бунтарей, и все они в результате ослабли почти до полного исчезновения. Слишком много новых лиц заняло свои места в Круге – юные наследники, не способные нести груз возложенной на них ответственности. А вот старых друзей, на которых можно было бы положиться, почти не осталось. Ее племя повидало за последние несколько лет больше перемен, чем за все бесчисленные тысячелетия, предшествовавшие моменту, как Ффлэн загнал их в Купол.