Тайна Марии Стюарт - Маргарет Джордж

– Она спрашивает, разрешу ли я графу Ленноксу вернуться в Шотландию и осмотреть его конфискованные поместья, – сказала она.

– Этот предатель! – фыркнул Джеймс. – Он продал себя как наемника королю Генриху VIII, чтобы отдать англичанам замок Дамбертон. Он заслужил конфискацию его земель и титулов! – Джеймс не заметил, как повысил голос. – И все из-за того, что наш отец не признал его своим наследником. Он и не должен был этого делать после вашего рождения. Поэтому, как видите, это ваш кровный враг, и он, без сомнения, по-прежнему желает вам зла.

– Это было очень давно, – возразила она. – Если теперь он хочет раскаяться и получить прощение…

– Предатель всегда останется предателем. Вы слишком мягкосердечны, сестра.

– Хороший правитель должен быть милосердным, – настаивала она.

– Хороший правитель должен позаботиться о своей безопасности, прежде чем проявлять милосердие.

Она вернулась к письму, оставив без внимания его замечание.

– Поэтому я проявлю милосердие, хотя некоторые могут ошибочно принять его за слабость, – продолжала она. – Я прощу графа Леннокса и верну его владения, как просит Елизавета. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как он обратился против короля. Двадцать лет… Разве этого мало для искупления грехов молодости? Как долго человек должен платить за глупые ошибки, совершенные в юном возрасте?

– Одна глупость не отменяет другую, а лишь усугубляет ее, – ровным тоном произнес лорд Джеймс. – Она питает ее и в конце концов приводит к катастрофе.

– Она не упоминает имени Роберта Дадли в своем письме, – сказала Мария, попытавшись сменить тему. Лорд Джеймс выглядел сильно раздосадованным.

– А если бы она сделала это? – спросил он. – Что бы вы сказали?

– Ну, я бы сказала, что мне хотелось бы взглянуть на него и понять, отчего весь этот шум.

Лорд Джеймс невольно рассмеялся.

– Я видел его.

– И?..

– Он довольно привлекателен, с учетом его низкого происхождения. Или, возможно, он привлекателен из-за своего низкого происхождения. Некоторым женщинам нравятся такие мужчины. Судя по всему, королева Елизавета – не исключение.

После ухода из королевских покоев лорд Джеймс поспешно направился к Мейтленду. Он почти силком отвел его в маленькую комнату и запер дверь за собой.

– Королева Елизавета хочет, чтобы граф Леннокс получил разрешение вернуться в Шотландию, и наша королева намерена удовлетворить эту просьбу. Болезнь сделала ее еще более легкомысленной, чем раньше. Остановите ее! Она скорее прислушается к вам, чем ко мне; она считает, что у вас нет личной заинтересованности в этом.

– Я не могу остановить ее. Когда она решает что-то сделать, то становится такой же упрямой, как Елизавета. Чем больше я пытался возражать, тем тверже она стояла на своем.

– Тогда сделайте вид, что вам это нравится. О, Мейтленд! Если он вернется, то все изменится. Он заявит о своем праве на престолонаследие и привезет своего сына.

– Красавчика лорда Дарнли? – спросил Мейтленд. – И использует его для того, чтобы вскружить голову королеве? Господи Иисусе!

– Эти двое станут серьезной угрозой, которая может разрушить все наши благие начинания. Ясно, что им наплевать на Шотландию; они всего лишь хотят возвыситься. Даже их семейный девиз говорит об этом: Avant, Darnley! Jamais d’arriиre! «Вперед, Дарнли! Никогда не отступайте!» Остановите ее, Мейтленд, остановите ее!

– Говорю вам, я бессилен. – Мейтленд и впрямь чувствовал упадок сил. У него подкашивались ноги и разболелась голова. – Прошу вас, разрешите сесть.

В тот вечер Мейтленд рано лег в постель. Новая заразная болезнь нашла очередную жертву. Вежливый жест государственного секретаря, который первым посетил королеву и преподнес ей розу, обеспечил ему эту награду. Он так и не смог обсудить с ней вопрос о возвращении Леннокса, и к тому времени, когда он выздоровел, в Лондон уже отправилось письмо с согласием на просьбу королевы Елизаветы.

Мадам Райе удивила Марию своим замечанием во время разговора:

– Я изучала звезды и обнаружила, что грядут большие перемены, как хорошие, так и плохие.

– Вы изучали звезды? Как вы дошли до этого? – резко спросила Мария. Она посмотрела на свою старинную служанку и подумала: «Неужели в каждом человеке скрываются такие сюрпризы?»

– Как вам известно, Екатерина Медичи держала астрологов и предсказателей при французском дворе. Разве вы не помните? Она сильно зависела от них. – Мадам Райе помедлила. – Много раз, особенно когда мы подолгу оставались в Шамоне, я беседовала с Руджери. Помните астронома, который сидел в башне?

Мария помнила. Она поднималась туда, хотя это было запрещено. В его комнате стояло зеркало, которым он пользовался для предсказания будущего.

– Да, немного, – ответила она.

– Он учил меня основам своей науки.

– Но это запрещено! – воскликнула Мария. Она внимательно посмотрела на мадам Райе, которой было почти шестьдесят лет. – Вы же знаете, что христиане не должны заниматься предсказаниями. И вы находитесь в том возрасте, когда люди могут заподозрить вас в колдовстве. Берегитесь, мадам!

– Но астрологи не колдуны, – возразила мадам Райе. – Они занимают респектабельное положение в обществе. Даже королева Елизавета выбрала день своей коронации по совету астрологов. И если бы астрология не была наукой и не предсказывала будущее, то к чему запрещать консультироваться с астрологами о здоровье короля? – Пожилая дама говорила разумные вещи. – Это такой же полезный навык, как штопка чулок или умение высушивать травы для лекарств. – Она немного помолчала. – Но все же было бы лучше не говорить об этом отцу Мамеро.

Мария вздохнула:

– Хорошо. Что же вы видели?

– Я не знаток, но смогла понять, что небеса предвещают большие перемены.

– Мне не нужны звезды, чтобы догадаться об этом, – со смехом отозвалась Мария. – Во-первых, большие перемены всегда где-то происходят. А во-вторых, есть две перемены в моей собственной жизни: я послала Мелвилла на переговоры с королевой Елизаветой о Роберте Дадли, которого она предлагает мне в мужья. Я также известила ее, что графу Ленноксу разрешено вернуться в Шотландию.

Оба эти обстоятельства причиняли Марии серьезное беспокойство. Она была озадачена тем, что королева предложила ей в мужья собственного фаворита, Роберта Дадли. Насколько искренними были ее намерения? А если искренними, то почему? Это выглядело так нелепо, что сначала Мария едва не рассмеялась. Дед и отец Роберта Дадли были казнены за измену, а до этого его родословная была довольно туманной. Поговаривали, что Дадли происходит из «племени предателей». Многое в этом предложении было похоже на оскорбление, за исключением одного: хотя весь мир посмеивался над Робертом Дадли и смотрел на него сверху вниз, казалось, что сама Елизавета любит его больше всех остальных и считает своим ближайшим другом. Что бы они ни думали, предлагая его Марии, Елизавета сама приносила большую жертву.