В поисках солнца - Мария Дмитриевна Берестова

поднят ещё раз, но оба они пришли к выводу, что перспектив подобное развитие отношений не имеет.

У довольного таким поворотом дел Райтэна — ему не хотелось бы разрываться между своими дамами в попытках устроить всё так, чтобы всем было хорошо, — оставалась ещё кармидерская любовница, и эту, признаться, он считал лучшим вариантом.

Во-первых, она была самой умной из них, и, собственно, этого «во-первых» и хватило бы. Но и другие факторы говорили в её пользу — яркий темперамент, лёгкий характер, великолепное чувство юмора. Их связь длилась уже лет десять, им случалось и серьёзно ссориться, и даже расходиться, но обоюдная симпатия — основанная не только на влечении — сводила их вновь.

В общем, Райтэн посчитал дело закрытым, нагрузил и отправил свои корабли и направился в Брейлин — решать вопрос с карьером. Весной, выдёргивая оттуда Дерека, он был слишком обеспокоен состоянием друга, поэтому все дела временно спихнул на Ирданию — что наверняка теперь аукнется, потому что не той женщиной была Ирдания, чтобы на неё можно было что-то безнаказанно спихнуть.

В дороге Райтэн вертел свои мысли так и сяк, пытаясь сообразить, что бы такое ей предложить, чтобы она занималась этим проектом на постоянной основе. По всему получалось, что Дереку теперь в Брейлине появляться не стоит, а сам Райтэн, как и всегда, не мог всё своё время уделить чему-то одному. Карьер требовал хорошего управляющего — но где его взять? Шансы найти общий язык с Войтэном Райтэн рассматривал как нулевые — они и так недолюбливали друг друга, а уж после истории с Лэнь тот точно не пойдёт на лёгкий контакт. Вторым же заместителем Дерека был помощник из людей Ирдании — и это снова приводило к необходимости договариваться с нею.

За время пути Райтэн продумал десяток как толковых, так и совершенно бессмысленных аргументов. Вторые с сожалением пришлось отбросить — Ирдания предпочитала конкретику и ненавидела, когда ей пытались заговорить зубы. С конкретикой же у Райтэна была беда. Убедить предприимчивую даму вести чужой проект? Ага, как же. Придётся искать компромиссы — финансовые, партнёрские, юридические… Кто её знает, чего затребует!

…к сожалению, Ирдания не разочаровала.

— Тогнар, ты мне тут кренделя не пеки, — отвергла она его подкаты и незамедлительно выдвинула встречное предложение: — Могу купить у тебя карьер, так и быть.

Райтэн досадливо поморщился — именно такого развития диалога он и опасался.

Приехав в Брейлин, он обнаружил, что дела с углём идут не очень-то хорошо: слишком многое как в работе карьера, так и в сбыте было завязано на Дерека. Без его постоянного вмешательства всё разваливалось, а с учётом потери светлых мозгов Войтэна…

Ничего реально катастрофического — Райтэн и сам бы справился — но для этого нужно было находиться здесь, а не скакать по всей Анджелии.

— Не обсуждается, — отверг он «щедрое» предложение Ирдании, складывая руки на груди.

Что бы он там ни говорил, но каменный уголь был одним из его любимых детищ, и расставаться с ним он не собирался.

— Не больно-то и хотелось, — фыркнула Ирдания, которая, по совести говоря, до сих пор не очень-то себе представляла, кому эти «богатства» сбывать — особенно теперь, когда в Брейлине уголь стал делом малопопулярным.

Так толком и не начавшиеся переговоры зашли в тупик. С мрачным выражением лица Райтэн перебирал в голове дальнейшие варианты действий, а Ирдания, сделав пару пометок в большой учётной книге, уже планировала уходить, но в дело вмешалось новое действующее лицо.

Совершенно неожиданно для присутствующих в дверь их кабинета на карьере постучались и, не дожидаясь ответа, вошли.

— Картэс? — удивлённо идентифицировала обернувшаяся Ирдания.

Райтэн молча моргнул: он, кажется, впервые в жизни видел отца в простой рубашке без сюртука и с растрёпанными волосами. Эта картинка совершенно не укладывалась в его голове.

— Картэн! — жизнерадостно поправил бывший правитель Аньтье, с почти детским восторгом оглядываясь по сторонам.

Смена суффикса в имени красноречиво свидетельствовала о смене социального статуса [1].

— Так-так, — досадливо щурясь, Ирдания сложила на груди полные руки и, переведя взгляд с одного Тогнара на другого, мрачно резюмировала: — Чувствую, сейчас меня надурят.

— Ну что ты, Ирди! — весело отозвался старший Тогнар, бодрым шагом устремившийся к столу, нашедший себе там место и устроившийся так, будто всю жизнь сидел именно за этим столом именно на этом месте.

Скепсис на лице Ирдании возрос.

«Ещё как надурят!» — кивнула она сама себе.

— Кстати, — первым нарушил тягостное молчание старший Тогнар, — тебе диво как идут фиолетовые волосы, я говорил?

Ирдания вежливо приподняла брови. В тот единственный раз, когда они виделись, волосы у неё были ещё вполне естественного оттенка. В фиолетовый она начала их красить, когда они поседели — смерть супруга далась ей нелегко.

Райтэн всё это время пребывал в глубочайшем ступоре. Все последние дни он гнал от себя волнение об отце — всё же взрослый человек, сам разберётся со своей жизнью! — но это волнение подспудно точило его изнутри. Неожиданное и столь своевременное явление отца на карьер не оставило места для сомнений: тот готовил именно такой театральный жест — вполне в его духе! — и теперь с наслаждение разыгрывал какую-то невнятную интригу.

Райтэн остро и мучительно ненавидел интриги отца.

Первое ошеломление, связанное с внезапностью прихода, прошло, сменившись обидой и злостью.

— Мог бы хотя бы письмо написать! — возмущённо бросился он вперёд, облокачиваясь на стол напротив отца.

— Ой, да брось, кому нужны эти письма! — легкомысленно отозвался тот, демонстративно отклоняясь в сторону, чтобы фигура сына не мешала ему разглядывать Ирданию. Та, нахмурившись, одёрнула небесно-голубой сарафан. Она тоже почувствовала, что у старшего Тогнара задумана какая-то интрига, и ей не нравилось, что её втягивают в семейный конфликт.

Между тем, чуть задохнувшийся от возмущения Райтэн перешёл в атаку:

— Мы волновались! — обличающе воскликнул он. — Ты просто взял и уехал, никому не сказав, куда! Ты хоть понимаешь!.. — на этом месте, поймав взгляд отца, он осёкся.

Тот выглядел чрезвычайно довольным, а в его ироничных глазах блестели искорки удовольствия от того, что сын реагирует именно так, как он и предполагал.

— Ах, — с видимым наслаждением выговорил он и небрежно помахал в воздухе рукой. — К чему эти упрёки, Тэн? Я взрослый человек, не надо пытаться меня контролировать!

С мучительным стоном Райтэн рухнул на стул — чуть не промахнувшись — и деревянно замер. Интонации были отцовские, а вот слова-то — слова точь-в-точь райтэновские.

Понаблюдав эту парочку — ну что за детские разборки! — Ирдания хмыкнула и обратилась к старшему:

— Месть сладка, да,