Взгляд василиска - Иван Оченков

— Это «Боярину», посылают на разведку.

— Странно господа, отчего-то японцев совсем не видно, даже непривычно!

— Как же не видно, вон их миноносец!

— Где?

Произведя столь удачную атаку, Рощаковский снова затаился в знакомой бухте, справедливо полагая, что до утра дойти к своим берегам не успеет, а днем «Ретвизанчик» может стать легкой добычей вражеских миноносцев. Едва рассвело, он снова направился на облюбованную им скалу и с удовольствием наблюдал, что поврежденный им броненосец стоит с явным дифферентом на корму. «Фудзи» или «Ясима»? — задумался лейтенант, но различить с такого расстояния кто стал жертвой его нападения, было решительно не возможно. Пора было возвращаться, и Рощаковский потихоньку двинулся назад. Эта мера предосторожности оказалась не лишней, потому что за стоящим у большого валуна катером пристально наблюдал какой-то человек. Приглядевшись, лейтенант понял, что это японский матрос, которого невесть какая нужда занесла на их остров. Вынув револьвер, русский офицер начал подбираться к незваному гостю, и вскоре был в десяти шагах у него за спиной. Тут следовало быть осторожнее потому что малейший шорох мог выдать его соглядатаю, но по счастью заинтересовавшийся их катером японец решил возвращаться. Едва он сделал несколько шагов, выскочивший из-за камня лейтенант ударил его рукояткой нагана по голове, отправив, таким образом, в глубокий нокаут.

— Ну и на хрена вы, ваше благородие, его сюда притащили? — грубовато спросил Селиверстов, когда Рощаковский доставил пленного к «Ретвизанчику».

— Как это? — опешил тот.

— А чего с им делать?

— Допросим.

— Угу, а по-каковски? Уж вряд ли этот басурманин по-русски говорит.

— Не знаю, — растерялся лейтенант, — а вы разве не говорите?

— А как же, десять слов по-кантонски и столько же на мандаринском. А он, вот уж ни разу не китаец, так что допросить этого шельмеца мудрено будет, а вот его к бабке не ходи, хватятся.

— Что же, надо было дать ему уйти? — разозлился офицер.

— Да уж, куда не кинь, везде клин! Уходить надо, пока этого узкоглазого антихриста искать не начали.

— Вашбродь, может, не хватятся пока? Глядишь, досидели бы до темноты, — подал голос унтер.

— Как же, не хватятся!

— Японцы! — подал голос Ванька.

— Где?

— Да вон они, цепью идут. Наверное, ищут.

— Час от часу не легче.

Посмотрев в бинокль лейтенант увидел, что по направлению к бухте идут несколько японских моряков с офицером. Очевидно, не дождавшись пропавшего матроса, они направились на его поиски, и скоро неминуемо обнаружат русский катер. Единственно, что внушало оптимизм, это отсутствие у них винтовок. Правда, его подчиненные тоже были без оружия, но на вертлюге «Ретвизанчика» стоял пулемет. Бывший по натуре авантюристом Рощаковский умел принимать быстрые решения. Едва японцы подошли достаточно близко, русские откинули брезент и по японской цепи ударил град пуль. Не ожидавшие засады японцы падали один за другим, но некоторым все же удалось, бросившись врассыпную, укрыться от свинцового ливня.

— Трогай! — закричал лейтенант, продолжая обстреливать противника.

Пущенный мотор довольно заурчал и катер двинулся прочь, уповая на то что рядом не окажется быстроходного противника. «Счастье покровительствует смелым», — говорили древние, и похоже не ошибались. Рядом с бухтой, где скрывались русские диверсанты, не оказалось японских кораблей, а сухой треск пулеметных очередей не был слышен на эскадре. Пока уцелевшим японцам удалось добраться до своих и поднять тревогу, русские были уже далеко. Однако сразу понявший, кто подорвал ночью «Ясиму», адмирал Насиба не собирался спускать им эту дерзость, и шесть японских миноносцев, подобно борзым в поисках зайца, порскнули в разные стороны в надежде найти и покарать наглецов. Правда, почти все командиры истребителей сделали одну и ту же ошибку. Решив, что русские диверсанты пойдут к берегу кратчайшей дорогой, они, раскинувшись неширокой цепью, пошли на перехват. Достигнув же береговой черты и не настигнув вражеский катер, они принялись терять время, осматривая все близлежащие бухточки. Лишь один из них, командир «Сазанами» капитан-лейтенант Кондо, догадался об ошибке и, дав полный ход, пошел к Дальнему. Дойдя до острова Сан-шан-тао и снова не обнаружив следов русского катера, японцы задумались. Между тем ларчик открывался просто. Рощаковский прекрасно знал, что японские миноносцы как минимум вдвое превосходят «Ретвизанчик» в скорости, и потому описав широкую дугу, направил свой катер в море. Разумеется, поступая так, лейтенант очень рисковал, но его замысел снова увенчался успехом. Как ни быстры японские миноносцы, для того чтобы поднять обороты паровым машинам требуется время, а вот бензиновый двигатель разогнал их маленькое суденышко почти сразу же. Затем сбавив обороты и натянув брезент, русские моряки стали почти невидимыми и потихоньку пошли к Порт-Артуру. Впрочем, Кондо не собирался сдаваться и решив что он просто обогнал вражеский катер, начал описывать своим кораблем большие зигзаги все еще надеясь перехватить диверсантов. И вскоре им почти повезло. Повезло, потому что «Сазанами» все же заметил катер хитрого Рощаковского. А почти, потому что навстречу практически настигнутому «Ретвизанчику» шел «Боярин» с миноносцами и японцы рисковали из охотника тут же превратиться в дичь. Но японцы не были бы японцами, если бы не попытались добраться до своего врага даже в такой ситуации. Подняв форштевнем бурун, они пошли на маленький катер, рассчитывая потопить его тараном.

— Что это, Владимир Иванович? — немного грассируя, спросил у Семенова светлейший князь Ливен, рассматривая «Сазанами» в бинокль.

— Полагаю, японский эсминец.

— Благодарю покорно за разъяснения, — не без сарказма откликнулся командир «Боярина», — однако какой чертовщиной он там занимается?

К сожалению, с русского крейсера не сразу заметили пытающийся уйти от японца катер, однако вражеский корабль был уже вполне в досягаемости их пушек и баковое орудие начало пристрелку. Поднявшийся довольно далеко от «Сазанами» всплеск, хоть и не смог сорвать атаку японцев, все же подсказал Рощаковскому, что помощь рядом. Отчаянный лейтенант, тут же развернул «Ретвизанчик» и пошел на приближающегося противника. После атаки японского броненосца, из вооружения на нем оставался только пулемет и аппарат для метательных мин. Принятые на вооружение флотом еще до Русско-Турецкой войны 1877-78 года они давно устарели и мало на что годились. Перед походом аппарат даже собирались снять, чтобы увеличить запас горючего, но отчего-то так и не сняли. И вот теперь, русский катер шел на врага в тщетной попытке продать свою жизнь подороже. Вообще, почти пудовый заряд пироксилина в случае попадания мог нанести японскому миноносцу довольно тяжелые повреждения, беда была лишь в том, что шансов попасть было не так уж много.

На «Сазанами» сразу же заметили маневр русских, и комендоры тут же открыли огонь по наглому малышу из всех орудий. Однако катер и миноносец так быстро сближались, что пристреляться у них никак не получалось. Наконец приблизившись почти вплотную, Рощаковский дернул рычаг, и десятидюймовая мина вылетела из ствола, подняв целое облако дыма. Стальная сигара, пролетев несколько десятков метров, плюхнулась в воду и, заскакав по волнам подобно лягушке, понеслась к японскому истребителю.