Покойник в кювете - Станислав Николаевич Савицкий

— Им интересно. Глаз с него не сводят. Уроки побоку пошли.

— Конечно. Им сейчас не до них. На фоне такого важного события, — поддержал Никита.

— И мы сейчас отметим это важное событие, — поднимаясь, сказала Аня.

Она вышла из комнаты и вернулась с кухни с бутылкой шампанского и подарком для новорожденного: с комплектом распашонок, носочков и двумя чепчиками.

— Спасибо, — растроганно сказал Сергей.

После бокала шампанского Аня поднялась.

— Всё. Ухожу. Не буду вам мешать, — сказала она. — Тебя надолго отпустили?

— Обижаешь. Танюшка знает, что у меня за работа и всё понимает. Проблем у нас на этот счет нет.

— Я теперь тоже знаю, что за работа, — вздохнула Аня. — Но к проблемам надо будет еще привыкнуть. Чтоб меньше их замечать. Как закончите, мы чайку попьем.

Она вышла, и Никита с Сергеем остались одни.

— Ну что? Начнем прикидывать версии, — спросил Никита.

— Естественно.

— Предлагаю начать с конца.

— Что ты имеешь в виду?

— С гастербайтеров. Они оказались последними, на кого мы вышли. И самыми подозрительными.

— И чем они подозрительнее других?

— Поведением и мотивом. Им Василий Соколов недоплатил, отсюда затаенная обида, вылившаяся якобы в розыгрыш. Только сразу возникает вопрос: насколько это был розыгрыш? Тем более, что сам Иван в своих показаниях написал, что с двух часов ночи после инцидента в кабаке до одиннадцати утра они болтались по городу, как бесприютные, а с одиннадцати торчали в пивнушке. Снимали опохмел.

— Согласен — это работает против них. Но я был у Ефима Ильича. Экспертиза показала, что на заточке краска, а не кровь.

— Странно было бы иначе. Надо быть законченным идиотом, чтобы, убив Соколова в прихожей, потом идти в комнату, чтобы подбросить свою же заточку под радиатор.

— Добавь к этому габариты Ивана. Ему в прихожей негде было бы развернуться, чтобы нанести удар. Он бы что-нибудь да задел. Опрокинул бы столик с телефоном, например, или полку с книгами со стены. Нет, Никита, я практически уверен, что Иван тут ни при чем.

— Но ты не видел остальных в его бригаде. Отнюдь не богатыри. Один так просто щупленький. Кстати, именно он звонил.

— Будем считать, что ты меня убедил. Возьмем его на подозрение.

— А вдруг он деру даст?

— Завтра обсужу этот вопрос с Корзиным. Кто дальше?

— Ганеев. Лживый насквозь. За ним числятся ревность, скандал и угрозы. И сомнительное алиби. Практически его нет.

— Будем считать, что он в одной корзине с гастербайтерами.

— Считаю, что их нужно задержать хотя бы на пару суток.

— Посмотрим, что скажет Корзин. Кто дальше?

— Еще Соколову грозилась Виктория Петровна, если ты помнишь.

— Помню, помню. Но здесь, скорее всего, это околонаучная подоплека.

— Не скажи.

— А что еще могло быть?

— Простая женская ревность и досада. Есть все основания полагать, что она была в интимных отношениях с Соколовым. Это дали понять ее муж и замечательная Машенька. Кстати, могла ли женщина нанести такой удар, каким был убит Соколов?

— Я спрашивал у Ефима Ильича.

— Ну и что? — нетерпеливо спросил Никита.

— Вполне.

— Ну вот видишь.

— Вижу. Только не могу представить, как она — такая строгая и педантичная — вместо того, чтобы идти на работу, едет на другой конец города, чтобы с утра разобраться с Васей Соколовым.

— А с чего начинать день, как не с убийства? — сказал Никита и сам себя одернул: — Шутки в сторону. В любом случае ее не стоит сбрасывать со счетов. Тем более имея в виду ее — я бы сказал — неуемный темперамент.

Никита с упоением выкладывал свои версии, чуть ли не закатив глаза. Слушая его, Сергей несколько раз улыбнулся.

— Послушай, Никита, а тебе не кажется, что вместо того, чтобы прояснить ситуацию с подозреваемыми, ты еще больше ее запутываешь? — наконец сказал он.

— Нет, не кажется. Я хочу взвесить все за и против.

— Ну продолжай взвешивать.

— Перехожу к Морозову.

— Почему не к Игнату?

— О нем особый разговор. Так вот о Морозове. Кроме того, что он суетился вокруг Соколовых и, очевидно, имел с них мелкие подачки за погрузку и разгрузку товара, сказать о нем больше нечего.

— На первый взгляд.

— А что же еще?

— Зная его натуру, я не исключаю, что он имел виды на Людмилу Сергеевну.

— Значит, занять место мужа, убив его, и прибрать к рукам его бизнес? Я думаю, это натяжка. Мне он представляется заурядным хорьком.

— Ладно, проехали. Что у тебя с Игнатом?

— Импульсивный, способный на всё. И, главное, на неожиданные поступки. И алиби у него невразумительное.

— Оно у всех невразумительное.

Сергей посмотрел на часы.

— Давай быстренько, что еще против Игната. Время поджимает.

— Суммирую: против него три аргумента: старая любовь, импульсивная натура и отсутствие алиби. А против всех сомнительное или полностью отсутствующее алиби.

— Если б ты знал, Никита, как часто у преступников бывает на первый взгляд превосходное алиби, а у людей, ни в чем не замешанных, его нет. В нашем случае убийство мне представляется хладнокровным и обдуманным, — возразил Сергей и поднялся со стула. — Есть что еще?

— Кажется, нет. Крайне маловероятно, что кто-то из возможных конкурентов хотел отжать их бизнес.

— Тогда извини, Никита, мне пора. Чувствую, Танюшке надо помочь. Уже поздно, она устала и наверняка зарывается.

В дверях на кухню Сергей остановился.

— Анечка, извини, боюсь, мне сейчас не до чая.

— Я понимаю.

Они проводили Сергея домой и не спеша вернулись к себе чудесной летней ночью, спокойной и тихой.

Глава 18

На следующее утро Сергей, не заходя к себе, пошел на ковер к Корзину. Вопреки ожиданиям, он надолго застрял у него. Предоставленный себе Никита, удобно устроившись в кресле, решил еще раз прокрутить в голове вчерашние версии и дополнить их вескими аргументами. Не придумав ничего нового, он незаметно задремал.

Его разбудил хлесткий стук капель, бивших в окно. Задувший под утро северный ветер затянул плотной облачностью всё небо, разразившееся наконец дождем. Заметно похолодало. Несколько раз сверкнула молния, и прокатилась канонада разгулявшегося грома.

Время тянулось медленно. Одетый налегке Никита зябко поежился, представляя себе, что творится на улице.

Сергей появился полтора часа спустя. На лице у него было выражение озабоченности.

— Нагоняй получил? — спросил Никита.

— Нет. Санкцию на арест. Кого бы, ты думал?

— Игната?

— Нет. Ганеева.

— Я так и думал. Просто решил подстраховаться и назвал Игната…

— Ладно, перестраховщик, едем на базу.

Предъявив удостоверения в проходной, они вошли на территорию автобазы под настороженные взгляды охранников. Замдиректора в поле зрения не было видно, и они прошли в диспетчерскую. До их появления девушки, очевидно, что-то бурно обсуждали и теперь повернулись к