Бухта надежды. Задача - выжить - Галина Громова

– Эй! Спокойно! Милиция! – попытался урезонить стрелявшего Антон, выглядывая из-за машины. В окне дома шевельнулась занавеска, и снова бахнул выстрел, разбив боковое стекло передней двери, которое с грохотом посыпалось на землю.

– Придурок, бросай ружье да выходи! – проорал Серега, отползая вместе с Киреевым под защиту автомобиля.

– Может, с ним нужно наладить диалог, а не обзывать? – решил поучить подчиненного начальник группы, прижавшись спиной к переднему колесу и спрятав голову в плечи.

– Какой тут диалог, товарищ подполковник?! Я ему сейчас этот диалог в задницу засуну! Выходи, урод! Милиция, твою мать!

– Так я вам и поверил! – заорал кто-то с той стороны окна. – Это все вы, мертвяки, меня сожрать хотите! Вот вам! – Мужик снова выстрелил, но, к счастью, никого не задел.

– Да ты подумай, откуда у мертвяков машины? Они же тупые! Они же водить не умеют! – решил зайти с другой стороны Николаев, показывая Сереге жестами, что нужно заходить через соседский участок и пеленать этого психа, у которого шарики за ролики заехали.

Парков идею понял и, передернув затвор пистолета, на полусогнутых ногах начал обходить машину, стараясь, чтобы стрелявший не заметил его. Этому способствовал старлей, всячески убалтывавший мужичка с ружьем. Серега рванул к соседнему участку, влетел в калитку и двинул к невысокому сетчатому заборчику с небольшой полоской каменного, который просто еще не успели построить, – забор разделял участки между собой. С легкостью преодолев эту преграду, правда немного деформировав сетку, Сергей приблизился к домику, вход в который находился со стороны сада, тогда как окна смотрели на улицу.

Псих как раз перезаряжал одностволку со старым прикладом, с которого уже облез весь лак, оголив некогда янтарное, теперь же затертое дерево, когда Сергей подкрался сзади и выбил из рук мужика оружие. Ружье, прокрутившись вокруг своей оси, пролетело на добрый метр и грохнулось на пол, а мужик, подвывая и пуча глаза, зарычал и попытался вцепиться скрюченными пальцами лейтенанту в глаза, абсолютно по-бабьи намереваясь их выцарапать. Серега спрятал голову под выставленные для защиты руки и во все горло заорал:

– Парни! Заходите!

Псих говорил что-то нечленоразборчивое, скулил абсолютно по-собачьи, а потом, когда Сергей умудрился пнуть его под коленную чашечку, завалился набок и завыл, глотая слезы, льющиеся из безумных глаз. Сергей, отдышавшись, поднял упавшее ружье и положил на старенький стол, стоявший у стены. Мужик все так же продолжал подвывать, скрутившись калачиком.

– Ну что тут?! – вломился в комнату Николаев, следом за которым, отряхиваясь от дорожной пыли и грязи, вошел Киреев.

Серега покрутил пальцем у виска и кивнул на скрюченного мужика.

– По ходу, крыша поехала…

– Да уж… Бедолага.

– Ладно, парни, скрутите его и осмотрите дом, – скомандовал подпол, поджигая трясущимися руками сигарету и закуривая.

Сергей с Антоном обыскали дом и обнаружили нечто, от чего кровь застыла в венах. В самой дальней комнате, бывшей когда-то спальней, на древней панцирной сетке безо всякого матраса, прикрученная какими-то веревками к металлическому основанию, лежала женщина. На вид ей было лет пятьдесят. Но точно трудно сказать – мешало иссиня-бледное лицо с осунувшимися чертами и спутанными, засаленными волосами. Зомбачка, почуяв живых, начала дергаться, пытаясь дотянуться до застывших милиционеров, но путы, сковывающие ее по рукам и ногам, крепко держали и не давали вырваться.

– Смотри… – Серега кивнул на косточки, валяющиеся возле кровати. На некоторых еще оставались остатки плоти, а другие были будто перекушены пополам.

– Мелкие слишком для человечьих. Скорее всего, кошка или некрупная собака…

– Он что, ее кормил? – изумился Парков, поднимая пистолет и целясь зомбачке в переносицу.

– Получается, что да. Интересно, что бы он делал, если бы закончились бродячие кошки и собаки? Неужели перешел бы на человечинку?

– Вряд ли. По району патрули ходят… Хотя… А, бес этого психа знает! – Серега нажал на спусковой крючок, грохнул выстрел, и мертвая женщина обрела покой. Теперь уже настоящий.

– Что там? – спросил Киреев, когда парни вышли из дома. Психа уже скрутили и запихнули в «бобик», откуда доносились жалобные стоны, резко сменяющиеся проклятиями и матами.

– Да там жена его была… мертвая. Он ее к кровати привязал и кормил кошками да собаками. Может, оттого и с ума сошел, а может, и перед тем как… Короче, мы ее упокоили. Нужно будет похоронную команду вызывать – пускай труп уносят, ну а новым жильцам придется как минимум капитальную уборку проводить.

– Ага. Это нам повезло с домом, – поддакнул Николаев.

Психа потом отвезли воякам, о дальнейшей его судьбе особо не задумывались. Да и какая может быть судьба у неадекватного, буйнопомешанного человека, который палил из окна по милиционерам? Скорее всего, грохнут по-тихому, да в море – крабов прикармливать. Ну не лечить же его! И негде, и нечем, и некому. К тому же проку от этого придурка для нового общества ноль целых ноль десятых. Поэтому, скорее всего, как в древней Спарте, ждала его пропасть. Хотя, может, для мужика это было как раз-таки избавлением. Кто знает…

Вернувшихся с зачистки голодных и усталых мужчин ждал горячий то ли обед, то ли ужин. Хотя какая разница, как назвать огромную кастрюлю с гречкой и подливой к ней – желудку-то все равно, лишь бы было сытно.

– Идите есть! – позвала всех белобрысая и белобровая Диана, показывая на накрытый в беседке стол.

Мужчины дружно поблагодарили и отправились умываться – все же после валяния в грязи ощущения были не из приятных.

– Капитан, ты куда?! Жрать же зовут, – крикнул вдогонку Виктору Вэ Вэ.

– Жрать – це ж свиняче дiло! – Никитин махнул рукой на приглашение к столу, мол, сейчас приду.

Капитан вошел в дом, первым делом посетил санузел, сверкающий чистотой и белизной сантехники, а также хромированными трубками полотенцесушителя и кранов. Оттуда мужчина направился в свою комнату, располагающуюся на третьем этаже. Поднявшись по неширокой лестнице с деревянными перилами, Виктор вошел в чуть приоткрытую дверь и улыбнулся – Аленка кормила Артемку грудью, да так и заснула, завалившись набок.

Малыш шевелился, но Виктор почему-то испугался. Нахмурив брови, мужчина подошел к жене с сыном. Комната была небольшая – квадратов пятнадцать, поэтому основную ее часть занимали кровать и шкаф. Стараясь не разбудить спокойно спящую Алену, волосы которой, вымытые вчера и слегка пахшие шампунем, разметались по подушке, Виктор обошел кровать и, склонившись, потрепал сына за щечку. Но когда он дотронулся до щеки, ощутил ужас: щека была холодной на ощупь и синеватой на вид. Ребенок был мертв. И теперь на кровати возле мирно спящей жены (а она была именно спящей, ведь грудь равномерно вздымалась!) шевелился зомби…

В глазах Виктора потемнело, голова закружилась, а желудок ухнул вниз…