Ее андалузский друг - Александр Содерберг

Кровь стучала в ушах, надрывное дыхание заглушало все звуки. Альберт закрыл глаза, уткнулся лицом в землю. Постарался привести в порядок дыхание и мысли. Мимо проехала машина. Он осторожно выглянул из беседки. Это был «Чероки», за рулем мамаша-блондинка с усталым лицом, на заднем сиденье — плачущий ребенок. Альберту удалось нормализовать дыхание. Он все время прислушивался к шагам — шагам того, другого. Должно быть, он все же оторвался от погони. Альберт уже собирался подняться, когда откуда-то слева приблизилась машина. Он медленно приподнял голову — мимо него по улице проехал «Вольво». Хассе за рулем… затем бегущие шаги по дороге.

— Он где-то здесь, — крикнул второй.

«Вольво» рванул с места и исчез из виду. Альберт снова опустил лицо. Что он себе думал? Что ему удастся убежать от них?

Шаги по асфальту звучали совсем близко. Они звучали как-то нерешительно: то шли, то бежали, то останавливались и замирали…

Юноша, вслушиваясь в каждый звук, снова услышал шаги — совсем тихие, когда мужчина бродит туда-сюда по асфальту в ботинках на резиновой подошве.

— Альберт!

Спокойный, негромкий голос совсем рядом. Альберт замер, стараясь не дышать.

— Альберт, ты где-то здесь… Выходи. У твоей мамы неприятности… Мы приехали, чтобы отвезти тебя к ней. Не волнуйся. Выходи. Твоя мама хочет видеть тебя. Ты нужен ей.

Юноша лежал, уткнувшись лицом в землю. Шаги стали удаляться. «Вольво» вернулся, остановился.

— Альберт! — крикнул мужчина.

— Пошли, Андерс… — раздался голос Хассе.

— Он не успел перебежать через луг до того, как я добрался сюда — это просто физически невозможно. Он где-то здесь.

— Залезай!

Голос Хассе звучал нетерпеливо.

Захлопнулась дверь, машина уехала. Альберт лежал неподвижно — они могли вернуться. Он рассуждал, остаться ли ему на месте или встать и поискать другое убежище. Куда они уехали? Просто отъехали в сторонку, чтобы взять его, когда он вылезет наружу? Или они уехали совсем, отчаявшись поймать его?

Альберт решил лежать неподвижно. Прошла целая вечность. Машины не было слышно. Он поднял глаза, оглядев то, что можно было разглядеть из его положения, выудил из кармана мобильный телефон, нажал на решетку, чтобы отключить звук. Дрожащими руками набрал эсэмэску Софии: «За мной гонится полиция я спрятался один из них тот же что в прошлый раз».

Отослав сообщение, Альберт почувствовал, как ему хочется заплакать. Во время погони он не чувствовал страха, и даже тогда, когда лежал в своем укрытии, им двигал лишь инстинкт самосохранения. Но сейчас на него разом навалились страх и чувство одиночества.

Снова машина. Он прислушался, стараясь понять по шуму двигателя, «Вольво» ли это, но не мог определить. Машина приблизилась. Альберт посмотрел на свой телефон — никаких новых сообщений.

Эрик предложил съесть по хот-догу, прежде чем ехать к Карлосу. Они остановились на улице Вальхаллавеген у Восточного вокзала. Эрик и Ларс вместе. Такого никогда раньше не случалось — чтобы они вот так, запросто, сидели рядом и ели сосиски.

Эрик задал Ларсу множество вопросов. Они касались того, нравится ли ему работать у них и как, на его взгляд, продвигается следствие. Затем последовали закамуфлированные вопросы, осторожные попытки узнать, что известно Ларсу об их действиях. Ларс прекрасно понимал, к чему клонит Эрик. За это он ненавидел его — его и всех остальных. За такое отношение к нему. Поскольку он не знал ничего конкретного, ему не составило труда дать убедительные ответы. Но Эрик не удовлетворился ими. Ему явно хотелось более четких ответов, которые помогли бы ему затянуть петлю на шее у Ларса.

Когда Эрик пошел и сел на переднее сиденье машины, Ларс выкинул в урну недоеденный хот-дог. Сел за руль, свернул налево на улицу Уденгатан. Эрик закрыл глаза, снова массируя переносицу. Он издал тяжелый вздох, прищурился на солнечный свет за окнами машины.

— Как там медсестра? Как ты думаешь, она что-нибудь знает?

— Нет, — ответил Ларс.

— Почему нет?

— Потому что ничто на это не указывает. Я прослушивал ее черт знает сколько времени… Ни единого намека.

— Она знает, что мы ее прослушиваем?

Ларс обернулся к Эрику:

— Откуда бы она это узнала?

— Не знаю. Просто мы ничего от нее не получаем.

— Может, ей просто нечего нам дать?

Эрик пожал плечами.

Они припарковались под знаком «стоянка запрещена» возле дома Карлоса на Карлбергсвеген.

Прежде чем открыть дверцу машины, Эрик повернулся к Ларсу и некоторое время изучал его. Разглядывание и молчание затянулись.

— Что такое? — пробормотал Ларс.

Эрика, похоже, нисколько не смущала ситуация. Напротив — он, кажется, находил в ней какое-то удовольствие.

— Ты, Ларс, пугало огородное — ты в курсе?

Винге не ответил. Он сидел на лекарствах долгосрочного действия. Они придавали ему уверенности в себе. Он тоже посмотрел Эрику в глаза решительным взглядом. Но Эрик лишь фыркнул:

— Ну что, в гляделки будем играть?

Ларс отвел глаза.

Эрик попытался откашляться. Звук получился нехороший. Кашель долго не отпускал, ему не хватало воздуха.

— Гунилла сказала, что ты хотел расширить свой кругозор, выполнять другие задания. Сейчас нам предстоит одно из таких заданий. Ты готов?

Ларс кивнул.

— Ты уверен?

— Да.

— Хорошо. Тогда смотри, учись и помалкивай. Последнее — самое важное.

Он вышел из машины. Винге посидел несколько секунд, глубоко вздохнул и последовал за ним.

Лифт не работал. Карлос жил на четвертом этаже. Они начали подниматься по лестнице.

Эрик начал пыхтеть и задыхаться. На третьем этаже он остановился, ухватился за перила, тяжело дыша. Лицо его побагровело. Он раздраженно сделал знак Ларсу идти дальше.

Надев наушники, Эрик прослушивал запись на диктофоне, который дали Карлосу Хассе и Андерс при последней встрече.

— Здесь же ничего нет! Только шумы и всякая ерунда. — Он поднял глаза на Карлоса. — Почему?

Тот облизал губы.

— Откуда я знаю? Я носил его при себе, но Гектор не разговаривал со мной.

Ларс сидел на кухонном стуле и следил за происходящим.

— Он плохо кончит, и ты с ним. Я даю тебе шанс, Карлос. Возможность выйти из всей этой истории свободным человеком. Но тогда и ты должен помочь нам. Ты понял?

Голос Эрика звучал пренебрежительно, словно он разговаривал с ребенком. Ларс разглядывал синяки на лице у Фуэнтеса.

— Тебе досталось? — спросил он.