Ворованные звезды - Анна Мистунина

Еще раз глотнув воды, Марина закупорила флягу. Подавила вздох: чего уж там, все ясно. Она попалась на этот раз всерьез, и это плохо, очень плохо. Даже без сикманских личных карт понятно: общего между ними не больше, чем между человеком и ицалуи.

Сняв, наконец, шлем, Рэн долго молчал.

— Что там? — не выдержала Марина.

— Надень, — велел он. Добавил помягче: — Ты должна увидеть.

Пожав плечами, Марина подтащила подстилку к терминалу. Приняла из руки Рэна теплый шлем. Должна так должна.

Она бережно прижала к груди металлический цветок. Лепестки чуть шелохнулись, розовое сияние окутало их — слегка, чтобы не повредить хозяйке. Она знала, что прибор лишен разума, что он лишь воплощает энергию ее души, тайну, что зовется вдохновением — и запечатлевает в камне ее огонь. Но с юности, с тех пор, как они вдвоем возвели свое первое, совсем простое здание, она считала прибор своим другом. Но теперь все кончено. По ту сторону другие законы, другие принципы взаимодействия с материей. Там все по-другому. Печаль стиснула душу — привычная, совсем не страшная. Прощаться всегда тяжело.

Зажмурившись, Марина сняла с руки гибкий ремешок. Уложив прибор в заранее подготовленную нишу, испытала резкий укол страха, как если бы оказалась голой посреди толпы. Как оставить то, чем жила столько лет? Те, кто придет следом, оценят ли они ее дар среди тысяч других? Послужит ли им ручной огонь, способный резать и плавить камень, возводить мосты и башни, украшать города легчайшим каменным кружевом? Найдутся ли в их душах силы возродить сияние лепестков?

Резко повернувшись, Марина пошла прочь. Все решено, решено еще сто лет назад. Поздно колебаться. Не только она — все теперь прощаются, все оставляют большую часть себя. Оставляют тем, кто придет. Когда они придут и какими будут — не дано знать и мудрейшим из людей. Далекие братья, незнакомые, чужие…

Люди. Одно это слово утешало и дарило надежду. Людям свойственно рваться вверх. В их душах часто гнездится зло, но люди стремятся его преодолеть. Обрести силу — и применить ее во благо. Потому-то в бескрайнем пространстве меж звезд, в разных частях Галактики начинают свой долгий путь сокровищницы с дарами людям от людей. И лучшие, победив притяжение своих планет, получат их. Обязательно получат — ученые позаботились об этом. Каждая сокровищница снабжена устройством внепространственного луча. Каждая пригодная для жизни планета раз в двенадцать лет попадет в поле действия этого луча. Далеким братьям нужно лишь подняться в небо, сделать первый шаг. Остальное выполнит луч. Далекие братья получат все знания расы людей. Силу взаимодействия с пространством и временем, материей и духом, способность проникать в суть вещей, меняя их изнутри…

Вокруг потянулись полки с разноцветными кристаллами, хранящими кусочки памяти ученых и художников, врачей и миротворцев, космонавтов и поэтов с древних времен и доныне. Завтра сюда ляжет и ее кристалл. Его принесут последние, кто придет оставить дары неведомым братьям.

Но что, если ученые ошиблись, и братья получат силу раньше мудрости? Если дурное в их душах возьмет верх, или, по детскому недомыслию, знания обернутся во зло? Марина ускорила шаг. Сомнения неизбежны, даже ученые подвержены им. И все же решение принято.

Пройдя сокровищницу насквозь, она остановилась под отверстием в каменном своде. Легкие аппараты ждали сигнала, чтобы забрать хозяев в последний, совсем короткий путь. Другие мужчины и женщины подходили со всех сторон. На их лицах лежала та же печаль расставания, те же сомнения. И надежда. Собравшись под отверстием в тесный круг, подняли руки в древнем пожелании: света и мира. Света и мира тем, кто придет…

Печаль стала невыносимой — и растворилась вдали. Марина вернулась в реальный мир. С удивлением ощутила слезы на своих щеках: там, в чужой памяти, слез не было. Только светлая печаль.

— Света и мира… — прошептала она. Просто не смогла удержаться.

Рэн понял.

— Света и мира, — откликнулся он.

— Куда они ушли, Рэн? Почему?

Рэн протянул руки, помогая ей снять шлем. В голосе его звучала печаль:

— Думаю, они сознательно скрыли, куда уходят, так же, как скрыли свои имена. Мы должны быть благодарны за те дары, что нам остались.

Марина вытерла слезы. Взгляд упал на металлический цветок — он лежал в стороне, оставленный Рэном. Порывисто вскочив, она взяла прибор. Лепестки из неизвестного металла, гибкие, почти как живые, мягко всколыхнулись. Странно привычная тяжесть прибора внушала уверенность. Марина прижала цветок к груди.

— Но ведь она была права, Рэн! Люди получили их дар — и что?

— Извратили его. И создали «Звездный Мост».

Марина горько рассмеялась.

— Ну конечно! И как только люди новой планеты выходят в космос, «Звездный Мост» присылает к ним своих контролеров. Чтобы убедиться, что никто больше не найдет сокровищницу, да? Вот почему только «Звездному Мосту» можно летать! Какие же они сволочи!

Последнее слово вырвалось по-русски, но Рэн понял.

— Ты права. Это было моим основным долгом. Столько лет… Я верил, что служу благому делу.

— Рэн, я не о тебе! Я не тебя осуждаю!

Он усмехнулся.

— Я сам себя осуждаю. Теперь понятно, почему «Звездный Мост» не торопился принимать Землю: эта сокровищница давно была выведена из строя.

— А почему они разрешают летать на спутники? Ведь достаточно преодолеть притяжение?

— На орбите каждого мира «Звездный Мост» помещает свои станции. Помимо остальных функций они перехватывают любое излучение из космоса. Луч засекут сразу, если только он появится.

— Она была права, — повторила Марина и крепче прижала цветок. — Их ученые ошиблись. Мы вышли в космос, но ни мудрости, ни добра в нас нет!

— Совсем нет?

— Ты не согласен?

Рэн пожал плечами. Приглашающе махнул рукой — посередине широкого матраца был сервирован походный обед. Марина села рядом.

— Люди везде одинаковы, — сказал Рэн. — На любой планете — почти один уровень развития, сходная мораль. Ей не всегда следуют, опять же, везде. Те, кто оставил нам свои знания, каким-то образом вырвались вперед…

— Ицалуи, — вспомнила Марина.

— Что?

— Те, водяные, помнишь? Ни на одной человеческой планете нет других разумных существ, так? А если и были, их давно уничтожили.

Рэн помолчал.

— Хорошая догадка, — сказал он, наконец. — Они сумели преодолеть вражду. Понять чуждых существ. Те передали им свои знания, умения… И развитие пошло другим путем.

— Они не боролись. У нас всегда говорят — овладеть тайной, победить расстояние, получить власть… Даже ты. Тайна передвижений — власть над расстоянием, помнишь? А они говорили — взаимодействие.

— Значит, мы не доросли до их знаний и, возможно, не дорастем. Пока не научимся взаимодействию.