Сукины дети - Леонид Филатов

Планше. А почему бы и нет, сударь? Право же, иногда полезней смотреть себе под ноги, нежели витать в облаках! Не угодно ли вам взглянуть, сударь, какие забавные светлячки попадаются иногда на садовых дорожках!

Д’Артаньян. (Замечая подвески.) Вот они, подвески! Ну теперь-то уж, мои милые, вы никуда от меня не денетесь! Обрати внимание, Планше, они лежат на том самом месте, где я нашел их в прошлый раз!

Планше. То-то и беда, что они вернулись на прежнее место, сударь! Опасаюсь, как бы эта карусель не завертелась по второму кругу!

Появляется Констанция.

Констанция. Д’Артаньян!

Д’Артаньян. (Бросаясь к ней навстречу.) Констанция!

Планше. Бог ты мой, ну до чего же трогательная картинка! Честное слово, ради одного этого, пожалуй, стоило разок смотаться в Англию!

Констанция. Какое счастье, что вы живы, д’Артаньян! Я так беспокоилась за вашу судьбу, что даже забыла об этих проклятых подвесках!

Д’Артаньян. Я бы и сам с большим удовольствием выкинул их из головы, но желание оказаться вам полезным заставляло меня думать о них каждую минуту!

Констанция. Самым дорогим подарком для меня является то, что вы вернулись в Париж живым и невредимым!

Д’Артаньян. Благодарю вас, сударыня, но такой подарок ничего бы не стоил, если бы к нему забыли приложить вот эту безделушку! (Протягивает Констанции подвески.)

(Дуэт Констанции и д’Артаньяна, из которого следует, что есть на свете вещи, в сравнении с которыми даже алмазные подвески перестают играть хоть сколько-нибудь значительную роль.)

Констанция. Но я должна торопиться, сударь! Ведь моя бедная Королева полагает, что подвески – у его преосвященства. Через несколько минут состоится торжественное открытие бала, и мне бы не хотелось, чтобы праздничные фанфары застали Королеву врасплох! (Уходит.)

Д’Артаньян находится под впечатлением встречи с Констанцией и поэтому не сразу замечает появление Рошфора и Миледи.

Рошфор. Ну вот мы и встретились, господин д’Артаньян! Как видите, судьба обставила все как нельзя лучше…

Миледи. Она позаботилась даже о том, чтобы наше короткое знакомство закончилось на том же самом месте, откуда оно началось…

Д’Артаньян. А почему вы полагаете, что нашей трогательной дружбе пришел конец, друзья мои? Или вы намерены подать в отставку и тем самым лишить меня вашей неусыпной опеки?

Рошфор. Нам еще рано подавать в отставку, сударь. И тем не менее наша грустная разлука с вами неминуема, ибо прямо отсюда вам придется отправиться в Бастилию.

Миледи. Но, прежде чем мы расстанемся окончательно, не захотите ли вы подарить нам – ну, разумеется, в память о нашей дружбе! – один маленький пустячок, который вы только что подобрали на садовой дорожке?

Д’Артаньян. Вы имеете в виду алмазные подвески, сударыня? Я бы охотно их вам подарил, но, верители, это единственный сувенир, который поможет мне хоть как-то скрашивать мое одиночество…

Рошфор. Очень сожалею, сударь, но время нашей задушевной беседы подходит к концу, и мне бы не хотелось омрачать последние минуты вашего пребывания на свободе столь унизительной процедурой, как изучение ваших карманов…

Миледи. О, было бы ужасно, если бы на моих глазах вас стали обыскивать, как последнего рыночного мошенника!

Д’Артаньян. (Вынимая шпагу.) Я готов избавить вас от этого мерзкого зрелища, сударыня, ибо догадываюсь, какое угнетающее впечатление оно может произвести на вашу чувствительную натуру!

Рошфор делает знак рукой, и за его спиной неслышно возникает отряд гвардейцев. В ту же секунду за спиной д’Артаньяна появляются заинтересованные физиономии Атос а, Портоса и Арамиса.

Атос. (Рошфору и Миледи, кротко.) Надеюсь, мы не очень помешаем вам, господа, если немного постоим вот тут, с краешку?

Портос. Дело в том, что мы, мушкетеры, крайне любознательный народ и ужасно любим подслушивать чужие разговоры!

Арамис. Так что не обессудьте, господа, но вам придется потерпеть наше нескромное присутствие!

Д’Артаньян. Атос! Портос! Арамис! Вот так встреча! Клянусь моей шпагой, вы пришлись как нельзя более кстати!

Атос. Этот пройдоха с постоялого двора опоил нас таким дьявольским зельем, что потом ему едва удалось нас растормошить!

Портос. Справедливости ради, надо заметить, что этот бедняга так мучился угрызениями совести, что сутки кряду не смыкал глаз, ожидая твоего возвращения…

Арамис. Но ты был так увлечен погоней за подвесками, что промахнул мимо наших окон без остановки, и нам не оставалось ничего другого, как седлать лошадей и мчаться вдогонку!

Рошфор. Простите, что я вмешиваюсь в ваш разговор, господа, но я вынужден поставить вас в известность, что этот мушкетер (Указывает на д’Артаньяна.) арестован и сию же минуту должен быть доставлен в Бастилию!

Д’Артаньян. В таком случае потрудитесь объяснить моим друзьям, сударь, в чем состоит моя вина!

Миледи. Мы не обязаны давать вашим друзьям отчет в своих действиях, но если это их так интересует, то я могу удовлетворить вашу просьбу. Вы обвиняетесь в том, что самым вероломным образом присвоили себе алмазные подвески, принадлежащие ее величеству Королеве Франции!

Атос. Я бы советовал вам поаккуратнее выбирать выражения, сударыня!

Портос. Вероятно, вы имеете весьма отдаленное представление о том, что такое честь мушкетера, сударыня!

Арамис. Благодарите Бога, что привилегии вашего пола освобождают вас от обязанности носить шпагу, сударыня!

Рошфор. Ваш вызов в полной мере может относиться и ко мне, господа! (Указывает на гвардейцев.) А кроме того, здесь достаточно мужчин, которые охотно поддержат меня в трудную минуту! (Выхватывает шпагу.)

Д’Артаньян. Шпаги из ножен, мушкетеры!

Завязывается бой, в центре которого оказываются д’Артаньян и Рошфор. Пластически этот поединок должен быть выстроен таким образом, чтобы зритель увидел в нем образную формулу главного конфликта пьесы: Честь против Карьеризма; Благородство против Подлости, Любовь против Корысти.

В продолжение всего боя вокруг дерущихся мушкетеров и гвардейцев группируются все участники нашего представления. В момент, когда поединок между д’Артаньяном и Рошфором достигает своей кульминационной точки, неожиданно для всех трубят торжественные фанфары. На ярко освещенном балконе появляется Королева. Спокойным и невозмутимым светом мерцают на ее груди алмазные подвески…

Последний выпад д’Артаньяна – и Рошфор повержен!