Песня ночи - Валери Шервуд

Предвидя такой поворот, Пенни лягнула наглеца каблуком в челюсть и перемахнула через перила еще до того, как поверженный ею противник успел подняться.

Стоя на балконе, Пенни видела со своего наблюдательного пункта, как Робина теснят к стене. В руках у испанцев были кожи; еще немного, и маркизу пришел бы конец. Пенни схватила цветочный горшок, тщательно прицелилась и метнула его в затылок одному из преследователей. Горшок попал в цель, и бедняга рухнул как подкошенный.

Робин бросил на Пенни благодарный взгляд и весело улыбнулся, сверкнув зубами. Пенни же каким-то образом умудрилась приподнять здоровенный горшок с землей и растением и поставила его на перила. В этот момент другой преследователь с отпечатком ее каблука на физиономии стал подниматься, покачиваясь из стороны в сторону. Пенни опасалась, что у того хватит сил забраться наверх — тогда ей несдобровать. Она принялась вытаскивать растение из горшка. Взглянув вверх, детина ухмыльнулся, решив, что Пенни собирается сбросить на него горшок: он-то знал, что у него хватит ума увернуться.

Пенни, презрительно поджав губы, смотрела на противника; она уже почти вытащила из земли корни цветка. Испанец снова ухмыльнулся, жестом давая понять: давай, мол, сбрасывай горшок. И тут Пенни, выдернув из горшка растение, тряхнула корнями над головой испанца, так что земля посыпалась тому в глаза. Этого детина не ожидал, он снова упал, протирая глаза и ругаясь на чем свет стоит.

Но третий противник все еще представлял серьезную опасность. Рослый и широкоплечий, он наседал на Робина. К несчастью, Пенни в этот момент ничем не могла помочь маркизу.

Схватив пустой горшок, она по-кошачьи ловко спрыгнула с балкона. Испанец, которого она забросала землей, больше не угрожал ей, он все никак не мог протереть глаза.

Пенни осторожно подобралась вплотную к дерущимся. Между тем дом, с балкона которого она только что спрыгнула, ожил. Кто-то что-то закричал, и из дверей выскочили люди. Но ни Робин, ни его противник ничего не заметили.

Пенни же прицелилась и размахнулась, собираясь метнуть горшок в спину испанца, однако тот краем глаза заметил, что ему угрожает опасность. Увернувшись в последний миг и сбив с ног Робина, он с ревом бросился к Пенни. В этом и состояла его ошибка.

Пенни, прошедшая среди пиратов прекрасную школу, мигом отскочила в сторону и бросила горшок прямо в лицо испанцу. Не успел тот оправиться от удара, как Пенни, схватив Робина за руку, потащила его за собой.

— Быстрее! — крикнула она.

Робин едва поспевал за ней; они летели как ветер.

— Черт, — задыхаясь, проговорил Робин. — А ты отличный парень!

— Согласна. И драться умею не хуже любого из вас, — усмехнулась Пенни. — Но я устала от всего этого… Мне больше по вкусу щеголять в декольтированных бальных платьях, чтобы мужчины осыпали меня комплиментами и произносили тосты в мою честь!

Робин засмеялся. Пенни, прекрасно понимавшая, что уходящая ночь совсем непохожа на картину, которую она описала, тоже засмеялась.

Разрумянившиеся и довольные, они проникли в дом через черный ход. К счастью, все спали.

Раздеваясь перед сном, Пенни с удовольствием вспоминала свои ночные приключения. Она подмигнула своему отражению в зеркале.

— Нью-Провиденс не узнал бы меня!

За завтраком Пенни и маркиз сидели за столом рядом, улыбаясь друг другу. Было очевидно, что они стали друзьями. Марина же хмурилась — она понимала, что этих двоих связывает какая-то тайна.

После завтрака Марина, ни слова не говоря, удалилась к себе. Вскоре зашел капитан Хуарес, решивший навестить ее. Заметив, что маркиз Солтенхэм в патио, девушка была как никогда любезна со своим воздыхателем.

К несчастью, маркиз вовсе не был расстроен отсутствием внимания со стороны хозяйской дочери. Напротив, кажется, он даже почувствовал облегчение.

Жестоко разочарованная, Марина вдруг решила, что недостойно преследовать мужчину, который к тебе равнодушен. Простившись с капитаном Хуаресом, она покинула патио с гордо поднятой головой.

В тот же день, после полудня, Марина стала давать слугам какие-то странные поручения. Пенни, наблюдая за происходящим, с озадаченным видом морщила лоб. Похоже, Марина раздавала слугам цветы. Каждый из них уходил с розой в руке. Пенни могла лишь пожалеть о том, что не знала испанский настолько, чтобы понять, что происходит.

Чем занималась Марина, оставалось тайной до вечера. За ужином дочь губернатора была рассеянна; сославшись на нездоровье, она вышла из-за стола, не дождавшись десерта.

Марина, наверное, еще не успела дойти до своей спальни, когда жуткая какофония заставила всех, кто остался в столовой, вскочить на ноги. Звуки были такие, будто целый оркестр сошел с ума и безумные музыканты принялись с азартом наигрывать каждый свое.

Дуэнья Марины, оставшаяся за столом, грохнулась в обморок. Пенни и маркиз выскочили на улицу.

Такое представление грех было бы пропустить!

Первое впечатление от услышанного еще в столовой оказалось верным. Действительно, три группы музыкантов вовсю громыхали на своих инструментах, причем каждая группа — по-своему. А стоявшие тут же трое влюбленных, свирепо поглядывая друг на друга и тщетно стараясь друг друга перекричать, вопили серенады под Марининым окном. Каждый желал быть услышанным и делал для этого все возможное.

— Вижу, Марина зря времени не теряла, — пробормотала Пенни, глядя на розы в руках у каждого из участников действа.

— Что за безумие? — спросил маркиз, удивленный тем, что Пенни тащит его обратно в дом. — Уж лучше бы собрали мартовских котов, те и то поют приятнее.

— Они называют это серенадой, — пояснила Пенни. — Марина сама все это устроила, чтобы доказать нам, что у нее куча поклонников. Губернатор же выпил слишком много опийной настойки, так что ничего не услышит.

Вернувшись в дом, они увидели, как пожилая дуэнья выходит из столовой, прижимая к сердцу руку. Еще одна такая выходка, и старушка могла не выдержать.

— Марина ее в гроб загонит, — пробормотала Пенни, глядя вслед старой испанке.

— Что вы сказали? — спросил маркиз; грохот стоял такой, что он ни слова не расслышал.

— Я сказала, что Марина сведет ее в могилу! — крикнула Пенни и закрыла дверь.

Стало чуть потише, но не настолько, чтобы можно было разговаривать, не напрягая голосовые связки.

— Хотела бы я, чтобы моя спальня находилась подальше от спальни сумасбродной девчонки, — со вздохом сказала Пенни. — Бог знает, сколько еще это продлится. Хорошо еще, если они не устроят драку под окном.

— Поговорить по-человечески мы все равно не сможем, так что не сыграть ли нам в карты? — предложил Робин. — А к тому времени, как закончим игру, молодые люди, быть может, закончат петь.

— Или скорее всего сорвут голос и поневоле прекратят орать! — со смехом сказала Пенни. — Но одно хорошо — сегодня мы предоставлены самим себе, и вечер в полном нашем распоряжении. Вы уверены, что хотите провести его именно так, за картами?