46 интервью с Пелевиным. 46 интервью с писателем, который никогда не дает интервью - Виктор Олегович Пелевин

Чуть раньше мы говорили о дискурсе как разновидности гламура. Вот это и есть классический пример того, как гламур и дискурс нежно перетекают друг в друга и сливаются в одно целое, образуя сочный, хрустящий и в меру калорийный культурный продукт.

Мифологические персоны

в: Тимур Кибиров как-то сказал, что написал поэму «К. У. Черненко», потому что советский чиновник — абсолютный миф. О нем ничего не известно, а следовательно, автор свободен в конструировании художественного образа. Вы не появляетесь на литературных тусовках, отказываетесь общаться с журналистами, постоянно подчеркиваете, что проводите в Москве очень мало времени. Вы не боитесь стать мифологической персоной или даже персонажем чьей-нибудь книги?

о: Вы знаете, таким абсолютным мифом является абсолютно все. Человеку неизвестно, что такое он сам, откуда он здесь взялся и куда потом пойдет. Поэтому Тимур Кибиров так же неисчерпаемо загадочен, как К. У. Черненко или мы с вами.

Единственное, в чем мы можем быть уверены на все сто, — это сегодняшний обменный курс Центробанка. Но даже здесь не все так просто — о чем я, собственно, и написал роман «Empire V».

А что касается моего образа жизни, то он для писателя является совершенно стандартным, даже банальным. Очень многие писатели избегают публичности. Это скорее правило, чем исключение. Теоретически писатель может быть еще и литературным тусовщиком, но мне кажется, что это будет неудачный гибрид. Знаете, как летающий экскаватор — в принципе можно построить такую машину, но вряд ли она будет хорошо копать и хорошо летать. С журналистами я не отказываюсь общаться, что доказывает наша беседа. Но я стараюсь свести эту почетную обязанность к минимуму.

А насчет персонажа книги… Я думаю, что могу стать персонажем только собственной книги. Что я и так делаю уже много лет. Если я стану персонажем чужой книги, то, как вы совершенно справедливо заметили, это будет книга о мифологической персоне. А мифологические персоны живут по своим законам. Повлиять на происходящее с ними мы все равно не можем.

Правила жизни Виктора Пелевина

24 октября 2007. Владимир Воробьев, «Esquire»

(Аудиоверсия. Читает Виктор Пелевин)

Слышал ли я хлопок одной ладони? (синоним просветления в буддизме. — Esquire). Много раз в детстве, когда мама шлепала меня по попке. Я думаю, что поэтому и стал буддистом.

Вопрос о том, что ожидает нас после смерти, так же бессмыслен, как вопрос, что ожидает Арлекина после костюмированного бала. Его ничего не ожидает, потому что Арлекин существует только как маска. Мне кажется, что правильнее говорить о том, что нас что-то ожидает в жизни. А смерть — это пробуждение от жизни. Но пробуждаемся от нее не мы, потому что мы сами — такая же точно иллюзия, как и все, что нас окружает. Умирая, мы просыпаемся от того, что считали собой. Кстати, в дневнике Льва Николаевича Толстого описан потрясающий сон на эту тему.

Еще не знаю, боюсь ли я смерти.

У меня нет домашних животных.

У меня нет вкусов. То что мне нравится в литературе, музыке и кино, нравится мне не потому, что подчиняется каким-то принципам или правилам, которые можно было бы сформулировать в качестве моих предпочтений. Это происходит непредсказуемо и по непонятной мне самому причине.

У меня нет никакой воли, которую я ощущал бы непосредственно, как язык или руку. Воля — это интерпретация, а свобода воли — это интерпретация интерпретации. На самом деле, ничего подобного не существует. Вы знаете, как говорил Чапаев в известном анекдоте: «Я себе такую гадость даже представить не могу».

Я не курю и не пью и считаю, что в химию мозга не следует вмешиваться напрямую, во всяком случае, на постоянной основе, это ведет только к зависимости от химикатов и не решает ни одной человеческой проблемы. Наркотики вообще способны решать только те проблемы, которые перед этим создают сами. И потом, что это значит: «расширение сознания»? У сознания нет таких характеристик, как длина или ширина, сознание не надо расширять или углублять, я думаю, что его надо постепенно очищать, а для этого наркотики не просто бесполезны, они вредны. Человеческое тело само выработает всю нужную химию.

Реальность — это оксюморон из одного слова. Считается, что это нечто, существующее на самом деле, в отличие от умозрительных идей. Но в действительности реальность как раз и является идеей, существующей исключительно в уме, то есть она нереальна. Этимологически «реальность» восходит к латинскому «res», вещь, но в физическом мире нигде нет такой вещи, которая называлась бы реальностью, поэтому это слово как бы издевается само над собой. Это слово уместно, как фигура речи. На бытовом уровне можно сказать, что если сейчас декабрь, в реальности за окном зима, а не лето. Или, например, родители говорят детям: «захочешь кушать, нужны будут деньги, и это и есть реальность». С этим, конечно, не поспоришь. Но это доказывает лишь то, что одни наши иллюзии реальны относительно других наших иллюзий. То же самое происходит в детском сне, когда ребенок уверенно мочится в совершенно реальное и конкретное ведро и слышит надежный громкий звон жидкости о его стенку, подтверждающий, что он не промахнулся — но его отчего-то не покидает смутное сомнение в происходящем. Серьезный взрослый человек отличается от обмочившегося во сне ребенка, во-первых, тем, что он, как правило, еще и обосрался, а во-вторых, тем, что у него полностью отсутствует сомнение в происходящем, которое все-таки приближает спящего ребенка к истине. Зато у взрослого человека есть научная картина мира, которая, если коротко, сводится к тому, что реальность ведра доказывается звоном мочи, а реальность этого звона, в свою очередь, доказывается блеском ведра, и поэтому все должны с утра до ночи работать на производстве баблоса. Вот чтобы помочь серьезному взрослому человеку прийти в себя от этой реальности, и существует смерть.

Ярлыки могут быть любыми. Когда вы подкидываете монету, все ее перемещения в воздухе обусловлены механическими причинами, в которых нет ничего случайного. Но с практической точки зрения выпадение орла или решки — случайность. Поэтому можно сказать, что все случайности закономерны, а все закономерности случайны. Происходит то, что происходит, а мы наклеиваем на это ярлыки «случайность», «закономерность».

Зло всегда связано со страданием, с попыткой понять, что является его причиной. Когда нам кажется, что мы эту причину поняли, мы наклеиваем на нее ярлык «зло». Но очень часто мы понимаем эту причину неверно.

Я постараюсь объяснить, что такое Пустота.