Посредники - Тара Брэй Смит

— Ундина, посмотри на меня. Посмотри на меня внимательно. Ты знаешь, кто я. Ты пришла сюда, потому что знаешь это. Нам нельзя тратить ни минуты, ни капли энергии. За тобой гонится резатель. Та стюардесса…

— Бортпроводница… — прошептала Ундина. Да что с ней такое, она что, окаменела?

— Бортпроводница с самолета. Она уничтожит тебя. Она пыталась это сделать прошлой ночью. Вот отчего я опрокинула тот стакан содовой. Она… или кто-то еще… сейчас они здесь, в этом парке, я уверена. Она написала эту записку, чтобы заманить тебя сюда. К счастью, я пришла первой. Мне нельзя оставаться здесь дольше минуты, иначе она и меня убьет тоже.

Что эта женщина сделала со своим лицом — или дело было в очках? Или тень от здания так падала? Глаза ее стали больше, черные волосы, словно отброшенные назад невидимым вихрем, начали свиваться в кольцо…

— Большинство из нас могут слегка изменять свою внешность. Но конечно, мы не часто этим пользуемся. Люди боятся того, чего не понимают.

Ундина застыла, не замечая больше ничего, кроме этой женщины, вокруг которой легкий ветерок ворошил листья. Она словно смотрела на все через увеличительное стекло и в очень-очень ярком свете. Со стороны казалось, будто в парке лишь поздоровались две женщины, одна постарше, другая помоложе, одна с бледно-розовым лицом, другая темнокожая. Но в душе она чувствовала себя той рыбкой в чьем-то клюве, мечтавшей, чтобы ее отпустили.

— Его зовут Тим Бликер. Ты знаешь его. Он опасен. Прямо сейчас он замыслил что-то против твоего кольца. Он послал убийцу, чтобы уничтожить тебя. Ты должна использовать эти капли, они помогут тебе видеть четче. Просто закапай их, а потом — сражайся. У нас больше нет времени.

Женщина выпрямилась, снова полезла в сумку и протянула Ундине письмо.

— Прочти это. Мне уже пора. Она приближается, я чувствую ее запах, и мне нужно уходить. Ты нужна им. Ключ в твоей крови. Ты слышишь меня, Ундина? Ключ — в твоей крови, и ты должна найти способ использовать его. Тебе не нужно сейчас пытаться понять меня, просто запомни, хорошо?

Ундина ничего не могла поделать — только стояла и смотрела. Позади женщины, в конце аллеи, она заметила старушку, державшую поводок маленькой черной собачонки.

— Ты обладаешь способностью сворачивать пространства. Но наверное, ты еще слишком молода. Ты уже осознала, кто ты? Хотя бы подозрение появилось?

Женщина теперь придвинулась ближе, ее глаза цвета аметиста были широко распахнуты и смотрели прямо в глаза Ундины. Это Вив, поняла девушка. Та самая Вив, чья яйцеклетка… Женщина, которая была донором…

— Нет, — прошептала Ундина. Больше всего на свете ей хотелось сесть и заплакать, и она сама не знала, что имеет в виду.

— Это не беда. — Медленно протянув руку, женщина вложила пузырек в ладонь Ундины, и девушка против воли сжала его в пальцах. — Если к подменышу слишком рано приходит его дар, он рискует не почувствовать всей его тяжести. Тяжести своего дара. — Вив смолкла, пристально глядя на нее. — Вот отчего на своих картинах они пририсовывают нам крылышки. Вот отчего они рисуют нас прекраснее, чем они сами. Сила — это огромная тяжесть. Но ты готова, Ундина. Ты готова. Ты должна… — Она уже торопливо удалялась. — Мне пора идти. Возьми это и используй. — Она оглянулась в последний раз. — Прости, что все произошло так быстро. Прости, что я не смогла очистить твой путь.

Потом она остановилась.

— Я люблю тебя, Ундина. Мы все любим тебя.

К тому времени, как ее слова достигли ушей Ундины, женщина уже исчезла, растворившись между деревьями на краю парка. Остался лишь зажатый в пальцах гладкий пузырек. Старуха с собакой подняла голову и пошла прочь.

* * *

«Неужели этим все и закончится?» — думал Никс, под «этим» подразумевая одиночество и темноту. Он искал нечто невидимое, пока не уперся в тупик. Ноги наткнулись на земляную стену, руки шарили по влажной земле. А еще оказалось, что он потерял Моргану. Он сам велел ей молчать, но теперь жалел об этом. Здесь существовала реальная опасность погибнуть — по крайней мере, для его тела. Глупо было лезть в эти туннели, не имея точного представления о своих возможностях. Под землей Никсу не нравилось — волосы по всему телу становились дыбом, пот катился по липкой шее, он старался не шевелиться, боясь коснуться чего-то… или кого-то? Он ничего не видел и понятия не имел, что творится вокруг, и возможность отыскать Нив, ради чего он сюда забрался, казалась такой же далекой, как солнце.

«Оставь надежду, всяк сюда входящий»,[56]— в памяти всплыло что-то из школьного курса литературы. Данте.

Он должен найти ее. Ему нужно подобраться достаточно близко, чтобы можно было включить свет.

Он провел руками по осклизлой земляной стене, нашел угол, повернулся к нему лицом. Сердце буквально грохотало о ребра, но Никс велел себе успокоиться. Горло сдавило — что за горький запах? — но он с усилием выпрямился и уперся головой в потолок. Влажная земля посыпалась ему за шиворот. И когда только потолок стал таким низким?

Одной рукой держась за стену, другой он принялся искать фонарик, который сунул в карман перед уходом из сквота. Никсу не хотелось его включать и тем привлекать к себе внимание, но сейчас…

Холодный белый луч осветил внизу ботинок, и Никс чуть ли не с удивлением признал в нем свой собственный. Под ногами была серая глина, покрытая мягкими округлыми углублениями, словно выбитыми капающей водой. Он нагнулся, чтобы рассмотреть их. Глину пересекали борозды и канавки, а их прерывали то здесь, то там более плоские, округлые и широкие отпечатки. В этом угадывалось что-то знакомое. Но он никогда здесь не бывал — иначе он бы вспомнил это помещение. Неужели он настолько сбился с пути?

Один из отпечатков отличался от других. Никс провел дрожащим пальцем по расплывчатой прямоугольной впадине, выпуклой в центре.

«Последнее творение перед могильной чертой».

Он приложил пальцы к стене.

Отпечатки ладоней — вот что это было. Кто-то доведенный до отчаяния этой темнотой на ощупь искал выход. Луч фонарика передвинулся, заметался по стенам тесной пещеры. На всей ее поверхности, на каждом дюйме, Никс обнаруживал отпечатки ладоней на глине, наложенные один на другой.

Никс выронил фонарик, и тот откатился прочь. Юноша схватил его, и что-то металлическое блеснуло в луче. Одной рукой держа фонарик, другой он поднял с глиняного пола ожерелье — дешевенькое колье золотистого цвета — и поднес к лицу. Оно раскачивалось и блестело на свету, и все же Никс разглядел нацарапанную короткую надпись.

«Нив».

И в этот миг Никс услышал крик.

* * *

Оказавшись на той стороне, Мотылек увидел дверь. Она находилась у него за спиной, но та ли это дверь, через которую он только что вошел? Он сделал шаг, протянул руку, чтобы дотронуться до нее, и обнаружил, что стоит даже дальше от двери, чем до этого, а руки нигде не видно. Еще шаг — и он снова отдалился. Обернувшись, он увидел пустой, вырубленный в земле туннель, испускавший странное свечение, будто опутанный угасавшими елочными гирляндами. Откуда в туннеле это жутковатое ультрафиолетовое освещение — неужели он уже вошел в запределье? Значит, так оно выглядит? Было похоже, будто он играл на приставке, надев очки ночного видения.