Серебряные змеи - Рошани Чокши

В его глазах светилось искреннее сожаление.

– Я бы хотел, чтобы на войне не было жертв, – сказал он. – И все же никто не может быть по-настоящему в безопасности. Когда дьявол вел войну на небесах, даже ангелам пришлось пасть.

Пол ледяного грота снова задрожал. Левиафан медленно уходил под воду. Один из тросов порвался, а другой натянулся, зацепившись за механическую жабру. Металлический хвост хлестнул по полу, отбросив Энрике в сторону. Его зрение на мгновение затуманилось, но он все слышал.

– Кузен, – сказала Ева. – Нам следует продолжить этот разговор в другом месте.

Руслан постучал лезвием ножа по губам и закрыл глаза.

– Нет, – сказал он. – Я жду. Осталось две минуты, Лайла.

– Мы все можем умереть! – воскликнула Ева.

– Если мы умрем здесь в погоне за божественностью, я заберу Божественную Лиру на дно озера. Меня устраивает такой исход! – крикнул Руслан. – Где Северин? Почему вы не можете его найти?

Энрике вытянул шею. Он чувствовал присутствие Зофьи, молчаливой и непоколебимой. Она стояла, выпрямив спину, и в сиянии свечей ее волосы светились ярко, как корона. В ее глазах застыл рассеянный, пустой взгляд. Видеть ее побежденной было невыносимо.

Даже несмотря на то, что их минуты превращались в ничто, даже несмотря на то, что к его горлу подступал ужас… все, чего он хотел – это поговорить с ней хотя бы один раз. Они не могли спасти мир. Они не могли спасти своих друзей. Они не могли спасти даже себя. Но Энрике мог бы сказать ей, что гордится их знакомством, гордится тем, что он был там, когда она взмахнула пылающим мечом и спрыгнула со спины ледяного оленя. И если бы он мог сказать ей, что они сделали все возможное… этого было бы достаточно.

– Минута на исходе, – вздохнул Руслан.

Энрике напрягся, ожидая, что Руслан отрежет его второе ухо или, что еще хуже, лишит его жизни. Зофья закрыла глаза. Энрике хотел сказать ей, чтобы она не волновалась, что все будет хорошо, чтобы она не открывала глаз. Руслан сделал еще один шаг. Энрике собрался с духом. Он выдержит это.

Но тут Руслан шагнул к Зофье. Мир замедлился. Нет. Нет. Но только не она. Энрике бился, пытаясь освободиться от пут. Связанные руки лишили его равновесия. Каждый раз, когда Энрике пытался выпрямиться, его ноги подгибались, и он падал на лед. Он посмотрел на Зофью, молясь, чтобы ее глаза оставались закрытыми… но она их открыла. Открытый и устремленный на него взгляд синих, как сердце свечи, глаз обжигал его, подобно пламени.

– Пожалуйста, вы должны мне поверить! – крикнула Лайла.

– Поверить? У меня столько веры, моя дорогая, – сказал Руслан. – Вот почему я не сомневаюсь в том, что делаю.

Он погладил древнюю лиру, пытаясь в тысячный раз перебрать ее тусклые струны.

Энрике так хотелось закричать, что, когда он услышал громкий, сокрушительный треск, ему на мгновение показалось, что этот звук исходит из глубины его души. Он поднял глаза и увидел, что внутри левиафана что-то шевельнулось. Появилась фигура. Северин.

Вопреки своему разуму… несмотря на то, что Северин навсегда сломал что-то в его душе, уничтожив все его шансы присоединиться к Илустрадос… он почувствовал облегчение. Когда что-то разваливалось на части, Северин собирал все воедино. Когда они не знали, как разглядеть суть того, что было у них перед глазами, Северин указывал им, на чем нужно сосредоточиться. Северин все исправит. Он должен был все исправить, потому что, несмотря на то, как сильно он изменился… он был их Северином.

Северин вышел из пасти левиафана. Его лицо было мрачным, а мнемномотылек на лацкане трепетал своими витражными крылышками. Как только его нога коснулась льда, левиафан окончательно вырвался из цепей и погрузился под воду. Последним, что увидел Энрике, была голубая вода, плескавшаяся над его выпуклым стеклянным глазом.

– Ты ошибся с наследником, – сказал Северин, глядя на Руслана.

– Я думал, ты где-то валяешься без сознания, – Руслан с любопытством смотрел на внезапного гостя. – Откуда ты вылез?

– Из пасти дьявола, – ответил Северин.

Руслан отошел от Зофьи, и Энрике чуть не вздохнул от облегчения.

– Звучит просторно, – сказал Руслан. – И очень интригующе. Но меня больше интересует, почему ты думаешь, что я выбрал не того человека? Прикосновение Лайлы – единственное в своем роде. Думаю, с этим ты согласишься.

Лицо Северина потемнело.

– Она – потомок Забытых Муз…

– Нет, – сказал Северин. – Это я.

Энрике замер. Что?

Руслан уставился на него, а затем расхохотался.

– Ты?

– Что ты видишь, когда смотришь на лиру в своей руке, Руслан? – спросил Северин. – Ты видишь тусклые металлические струны? Потому что я вижу песню, которая ждет моих рук. Я вижу проводника к храму, где раскроется истинная сила этого инструмента. В твоих руках она бесполезна.

На лице Руслана промелькнуло голодное выражение.

– Докажи.

Северин потянулся к мнеможучку на лацкане пиджака и полоснул по ладони острым концом булавки. Краем глаза Энрике увидел, как Лайла подалась вперед, и в ее глазах вспыхнула надежда. Руслан протянул лиру, и Северин провел рукой по струнам. Энрике затаил дыхание. Сперва ничего не происходило, но потом он услышал тихий звук. Он не мог сказать, где именно раздалась эта нота… в одном из уголков его души или разума. Но если Музыка Сфер – гимн, который двигал небесные тела, – и существовала в реальности, то это была она. Звук, похожий на перезвон сосулек на ветвях дерева, заунывное пение лебедей в сумерках, скрип вращающейся Земли. Энрике почувствовал, как этот звук обжигает его кости, разрастается в его сердце… песня, вплетенная в нить, пронизывающая все его существо.

Но это длилось лишь мгновение.

Лайла вскрикнула и упала вперед. Когда она подняла голову, из носа у нее потекла кровь. От стен начали откалываться куски льда, с грохотом падающие на стеклянный пол. Некогда подвижные скульптуры теперь застыли. Сверкающий дворец тускнел и разваливался прямо на глазах.

Все Сотворенное обращалось в прах.

Энрике заставил себя посмотреть на лиру… теперь тусклые металлические струны переливались всеми цветами радуги. Он никогда не видел такого блеска. Это было что-то среднее между маслом, разлитым на поверхности пруда, и океаном в лучах закатного солнца.

– Поразительно, – сказал Руслан. Он наклонил голову и посмотрел на Северина. – Как?

На мгновение он задумался.

– Твоя мать, – наконец догадался Руслан. – Женщина из Алжира… Я помню рассказы о ней. И ее имя… Кахина. Интересно, знал ли старый патриарх Дома Ванф, какое сокровище ему удалось тайком вывезти из этой страны? – он улыбнулся, а затем нетерпеливо посмотрел на лиру. – Ну, хватит держать нас в напряжении! Прекрати дергать струну – играй на ней!