Улей. Уйти нельзя выжить - Алекс Джиллиан

кармане твоего массажиста. — Покрутив новое приспособление в руке, Мин швыряет его в сжавшуюся на полу пчелку. — Надеюсь тебя не нужно учить, как эту штуку правильно надевать?

— Я не буду, — хрипит Кая, принимая сидячее положение. Размазывая грим вперемешку со слезами по лицу, она пинает ногами уродливую игрушку.

— Еще как будешь, — жизнерадостно обещает Мин и открывает следующую крышку. — А это твое любимое, — он низко смеется, подхватывая двумя пальцами кожаный крестообразный бандаж с наручниками и манжетами для щиколоток. — Помнишь, как мы славно развлекались на моей яхте? — развернувшись, мужчина стремительно направляется к зарёванной жертве. — Были же и у нас приятные моменты. Правда?

— Пошел ты, урод, — яростно рычит пчелка, когда он нависает над ней.

— Как не вежливо. Где твои манеры, Кая? — цокнув языком, он бросает кожаный комплект ей на колени. — Я не урод. Когда-то ты сочла меня достаточно привлекательным, чтобы через пару часов после знакомства подставить под мой член все свои дырки. Упс, прости, первый раз только две.

— Какая же ты мразь, — с презрением выплевывает Кая. — Меня тошнит от одной мысли, что ты прикасался ко мне.

— Открыть тебе секрет? — опустившись перед девушкой на корточки, Мин растягивает тонкие губы в свирепом оскале. — Меня тоже. И знаешь, почему? — он направляет вибратор на ее губы, оставляя расстояние в считанные миллиметры. — Это ты разбудила во мне то, что видишь сейчас перед собой. До тебя я не увлекался подобными практиками, а теперь владею несколькими БДСМ-клубами в Гонконге.

— Не обманывай себя. Ты всегда был таким, просто боялся в этом признаться.

— Я? Боялся? — снова расхохотавшись, Мин убирает вибратор от ее лица и мягко гладит по волосам, потом по щеке. — Такие как я и Кронос ничего не боятся.

— Ты ставишь себя на один уровень с Кроносом? — насмешливо бросает Кая. — Ты просто гадкий, мерзкий, напыщенный, никчёмный любитель на его фоне. Тебя даже извращенцем в полной мере назвать сложно, потому что ты настолько слаб, что сам ничего не можешь. Знаешь, почему мужчины любят смотреть, как мучают и трахают женщин, которые оказались им не по зубам?

— Сколько спеси и гонора, — побагровев от льющегося изо рта пчелки потока оскорблений, Мин резко сжимает пальцы на ее горле. — Ну, давай, просвети меня.

— Ты не садист, и не господин. Ты гребаный мазохист и слабак. Ничтожество, — шипит она.

— Ничтожество, говоришь? — Ноздри мужчины взбешённо раздуваются, на лбу проступают вены, кадык бешено двигается вверх-вниз, глаза того и гляди вылезут из орбит.

Захрипев в приступе злобы, он вместо того, чтобы придушить суку, безвольно ослабляет пальцы. На обеих руках. Игрушка с шипами снова летит на пол, а Кая, воспользовавшись моментом, отталкивает охреневшего от ее наглости Мина. Затем резко встает на ноги и смотрит на него сверху-вниз.

— Ничтожество, — кивает она, ударяя его ногой в грудь. Рухнув на спину, он раскидывает руки в стороны и начинает хохотать, как припадочный. Наклонившись, Кая поднимает с пола вибратор и решительно надвигается на бьющегося в истерическом припадке Мина.

— Как насчет того, чтобы засунуть эту штуковину в твою пасть? — забравшись на него верхом, она делает ровно то, что он несколько минут назад. Подносит вращающейся иглы к его губам.

— Не советую, пчелка, — резко успокоившись, совершенно ровным голосом отвечает Мин. — Если заткнешь мне рот, то никогда не узнаешь, как умер славный Виктор Гейден и его сынок.

— Ты лжешь, — прищурившись, Кая недоверчиво смотрит в ухмыляющееся лицо ублюдка, но его триумфальная улыбка говорит о другом. Не врет. Он не врет. Внутри что-то обрывается, по венам растекается холод. Пчелка пытается сделать вдох, но ничего не выходит. Все тело словно парализовано болью и ненавистью. В мысли просачивается такая необъятная тьма, о существовании которой она даже не подозревала. Наверное, так и выглядит смерть.

— Виктор не поверил в твою гибель, — продолжает говорить Мин, словно специально прощупывая пределы пропасти, в которую рухнула раздавленная пчелка. — Начал искать, лезть, куда не следует, и Улей позаботился, чтобы он навсегда исчез, заодно прихватив с собой старшего сына.

— Уничтожу, мразь, — свирепо зарычав, Кая импульсивно замахивается, чтобы обрушить на его голову прибор, приспособленный для нанесения увечий, но не убийства. Мин снова оказывается быстрее. Одной рукой он ловит ее запястье, второй хватает за горло, и через мгновенье она уже прижата лопатками к полу. Навалившись на девушку всем телом, ублюдок сжимает коленями ее бедра, не давая пнуть себя в пах.

— Кто теперь слабак и ничтожество? — брызгая слюной, шипит ей в лицо господин Мин.

Разъяренно хрипя и брыкаясь, Кая пытается скинуть с себя мерзкую тушу, но несмотря на бушующие в ней безумную ярость и адреналин, силы не равны. Он сильнее, выше, крепче телосложением, и его не пичкают сутками психотропными препаратами. Он не живет в постоянном стрессе и принимает долбаный целебный наркотик из крови породистых пчел. У него все шансы. Он — господин, она — его собственность.

Как бы не так! Извернувшись, Кая вгрызется зубами в его руку, которой он удерживает ее за шею. Рот тут же заполняет соленая кровь, только подстегивая в пчелке инстинкт убийцы.

— Бешеная сука, — взвыв от боли, он сжимает пальцы крепче, и свободной рукой бьет ее по другой щеке. Она держит удар и сильнее стискивает челюсти. Совершенно обезумев, она захлёбывается его кровью и урчит от удовольствия, не чувствуя ни боли, ни страха. Бешеная сука будет грызть эту падаль, пока он не сдохнет.

Поняв, что она сдохнет, но не отцепится, пока не вырвет кусок мяса из его руки, господин Мин тянется к заветной кнопке на свои часах, и в этот момент над ним нависает темная тень трутня.

— Я могу вам помочь. Прикажите, — услужливо предлагает он.

— Давно пора, — облегченно выдыхает почетный гость Улья, оглядываясь на подоспевшего, пусть и с опозданием трутня. Глаза Мина изумленно округляются, когда он замечает в руке парня отливающий сталью нож. В горле господина клокочет невнятный звук. Схватив его за волосы, Эйнар одним плавным и четким движением перерезает ему глотку. Кровь густым фонтаном брызжет на распластанную под ним пчелку.

— И я о том же. Давно пора, — расцепив зубы, Кая сталкивает с себя ослабевшую ношу. — Долго ты еще собирался сидеть в углу, как наказанный мальчик?

* * *

Кая

Мин неловко заваливается на бок. Выражение неподдельного изумления сменяется шокированным неверием. Мыча и булькая, он пытается зажать расползающуюся рану из-за болевого шока забыв про спасительные часы.

— Я ждал удобного момента, — оправдывается Эйнар. — Это ты устроила цирк вместо того, чтобы действовать по инструкции. На хрена его было злить?