Война близко - E. V. Martinas

Больше в тот день ничего необычного не произошло. Эльф, как и планировал, провёл его лёжа в постели, изредка поплёвывая в потолок. Он пытался разгадать причину необъяснимого поведения Виллана, но, поняв бесполезность затеи, от дальнейшего перенапряжения мозгов благоразумно отказался. «Понять психа может только псих. А со временем всё тайное станет явным», – рассудил он и успокоился. Состояние умиротворения и покоя продлилось до ночи.

Рано утром он снова проснулся в холодном поту и с протянутой рукой. Ему приснился тот же самый сон в мельчайших подробностях. Прервался он, как и в прошлый раз, когда служанка принесла пиво. «Если я ещё раз увижу этот бред, я в него поверю!» – решил Маурос. Он позавтракал и отправился в пекарню. Там его поджидал не только Марчи, но и ещё один сюрприз.

– У твоего друга Виллана с головой всё в порядке? – с порога осведомился булочник.

– Он мне такой же друг, как вам родственник. Но после вчерашнего я в этом сомневаюсь, – спокойно ответил Маурос.

– Он к тебе тоже явился просить прощения? – не унимался Марчи.

– Он пришёл ко мне в полдень, рухнул на колени, долго каялся во всех злодеяниях. Кстати, за этот сеанс исповеди я узнал для себя много нового и крайне неприятного. Когда я простил его, он засиял, словно начищенный медный таз, и вылетел сломя голову из моего дома. Больше я его не видел. А в чём, собственно, дело?

– Вчера он буквально вломился в мой дом, валялся в ногах, молил простить все его грехи. Он сознался в таких злых проделках, о которых я и не догадывался. Только теперь я узнал, кто таскал мои сдобные булочки и, главное, каким хитрым образом, – пояснил пекарь своё любопытство.

– Я в этом не участвовал, – сразу открестился подмастерье.

– А Виллан, кроме себя, никого и не винил, – успокоил его булочник. – Он всё время твердил о загубленной душе, которую срочно надо спасать искренним покаянием.

– Мне говорил то же самое, – согласно кивнул Маурос. – О чём он вас попросил?

– Не поверишь! – так, словно готовился раскрыть тайну века, воскликнул Марчи. – Этот прохиндей вымолил у меня прощение и тут же ушёл. Кажется, он делал это искренне и бескорыстно.

– Верится с трудом, зная его подлую натуру, – скептически заметил сын Долорес.

– Вот и мне, – подтвердил его сомнения пожилой эльф. – Ходят упорные слухи, что вчера он обошёл половину поселения, а сегодня продолжает обходить оставшуюся часть.

– Да, он всем в душу успел нагадить. Проще было созвать жителей Ферлатиса на центральную площадь и публично покаяться, – задумчиво добавил Маурос.

– Твоя правда. Но к чему всё это? Никак не могу взять в толк, какая муха его укусила… Не хочет ли он обмануть целое поселение?

– Не его масштаб, хотя кто знает. Ладно, у каждого психа своя программа. Пора приниматься за дело. – Мауросу порядком наскучил разговор.

И он, чтобы отвлечься от мрачных мыслей и странных снов, принялся за работу. Он так старательно и увлечённо месил тесто, что булочник не уставал его хвалить, хотя обычно от старого ворчуна сложно было добиться ласкового слова. Не отругал – уже хорошо. Маурос и Марчи трудились в пекарне до позднего вечера и ни разу не вспомнили про Виллана.

Подмастерье, закончив работу, отправился домой. Он лёг спать с самыми нехорошими предчувствиями, которые полностью оправдались. Он снова оказался в гостях у неизвестного родственника. Разговор повторился слово в слово. Отменное тёмное пиво так и осталось нетронутым.

Маурос проснулся в дурном настроении. В расстроенных чувствах он вышел из дома, забыв позавтракать. Явившись в пекарню, услышал новое сообщение о чудачествах Виллана. Булочник пересказал ему последние надёжные сплетни: «Виллан за два дня обошёл всех жителей Ферлатиса с просьбой простить его, а сегодня утром отправился на кладбище, чтобы покаяться в содеянных грехах перед умершими». «Интересно, как он намерен узнавать их ответы», – съязвил Маурос и начал месить тесто. Честно говоря, ему было вовсе не до свихнувшегося товарища. В голове непрерывно крутился странный сон.

«Что вся эта галиматья значит?» – задавал он себе один и тот же вопрос. И вдруг получил ответ. С улицы послышались шум, гам и громкие крики: «Пожар! Дом горит! На помощь!» Маурос выбежал из пекарни, словно ошпаренный. Он посмотрел в сторону своего жилища и увидел столб густого чёрного дыма. Со всех ног он бросился туда. Крыша горела ярким пламенем. Через несколько секунд она с ужасным треском провалилась.

Собравшиеся эльфы активно боролись с огнём. Одни по живой цепочке передавали воду во всех мало-мальски пригодных ёмкостях. Другие с помощью багров и деревянных шестов рушили объятое огнём строение. Третьи взялись за лопаты и пытались затушить ненасытное пламя снегом и мёрзлой землёй. Совместными усилиями жители Ферлатиса не дали огню перекинуться на соседние строения. К всеобщему сожалению, бывший дом Сузарры выгорел дотла.

Маурос снова остался без крыши над головой. Соседи пытались его утешить, но он на них не реагировал. Он стоял посреди улицы в рабочем фартуке, с ног до головы перепачканный мукой и пеплом. Он не шевелился, ничего не говорил, а лишь смотрел ничего не видящим взглядом на обгоревший остов дома. По щекам текли горькие слёзы.

Внезапно он пришёл в себя и истошно заорал: «Виллан!!!» Эльф заметался по улице в поисках друга. Он был на сто процентов уверен, что это дело рук его подлого приятеля. Односельчане его остановили. К счастью, нашлось более десятка достойных доверия свидетелей, которые подтвердили непричастность Виллана к пожару. «Он за всё утро и близко к твоему дому не подходил. Торчал на кладбище», – наперебой заверяли жители Ферлатиса. Виллан, примчавшийся на пожар одним из последних, клялся в невиновности и звал приятеля пожить у него. Маурос отказался и с разрешения хозяина провёл ночь прямо на полу в пекарне.

На следующий день Карсий собрал жителей поселения, чтобы решить, куда поселить бездомного погорельца. Однако совет закончился, так и не успев начаться. К собравшимся вышел Маурос, держа в руках небольшой узелок со скромными пожитками. Там было всё, что ему удалось найти на пепелище, и несколько пирогов, собранных для него булочником в дорогу. Эльф с дрожью в голосе обратился к собравшимся:

– Не ломайте голову над тем, как мне помочь. Я навсегда ухожу из Ферлатиса.

– Одумайся! Это твой родной дом! – отговаривали его односельчане.

– Вот дома-то у меня и нет, – печально развёл руками сирота.

– Мы что-нибудь придумаем! – хором заверили земляки. Эльфы искренне сочувствовали его горю и были готовы помочь.

– В вашей доброте я не сомневаюсь, но сама земля гонит меня отсюда, – с грустью вымолвил Маурос. – Словно она мне не родная мать, а злобная мачеха. Этот прекрасный край так и не стал для меня родиной, хотя здесь я появился на свет. Кроме горя и страданий я здесь ничего не обрёл.

– Что правда, то правда, – печально подтвердил его правоту старейшина, а жители Ферлатиса с ним нехотя согласились.